За довольно короткое время, никому не известная ранее террористическая организация смогла захватить власть над территорией, превышающей территорию Великобритании. Лидер самозваного халифата, Абу Бакр аль-Багдади громогласно заявляет, что армия правоверных воинов увеличивается с каждым днем и каждый солдат получает прекрасное обучение, а затем экипируется наилучшим образом. Но соответствует ли это действительности? Не совсем. Вот, как вооружены рядовые бойцы ИГИЛ.

Деятельность террористической группировки «Исламское государство» в России запрещена.

Численность армии

Сами приверженцы халифата с гордостью заявляют об армии числом до ста тысяч дееспособных бойцов. По слухам, в отличие от регулярных армий государств, формирования бойцов распределены по территориям Ирака и Сирии равномерно. Американская разведка же заявляет, что на стороне ИГИЛ сражается гораздо меньшая группа в двадцать-двадцать пять тысяч человек.

Стрелковое оружие

Как и многие другие запрещенные организации мира, бойцы ИГИЛ почти поголовно вооружены вариациями АК-47. попадает сюда по разным каналам – в основном это видавшая виды китайская локализация Калашникова, но есть и трофейные экземпляры, захваченные на военных базах Ирака и Сирии. Кроме того, операции боевиков ИГИЛ в Ираке снабдили бойцов некоторым количеством штурмовых американских М-16А4 - более современных и более надежных автоматов.

Холодное оружие

Боевики ИГИЛ весьма уважают холодное оружие. Практически каждый солдат носит с собой нож. Большой популярностью пользуются опять же американский боевой клинок M9 Bayonet, в больших количествах поставленный в свое время иракским правительственным войскам. Некоторые бойцы вооружаются самыми настоящими мечами: в схватке от них, конечно, толку - чуть, зато выглядит внушительно.

Противотанковые комплексы

Гранатометы РПГ-7 стали основным противотанковым вооружением солдат самозваного халифата - они дешевы и просты в эксплуатации. Бойцы в черном обладают и некоторым количеством противотанковых управляемых комплексов «Конкурс» и «Фагот», но их можно назвать скорее редкостью. При отступлении, сирийская армия обогатила противников китайскими ПТРК HJ-8, способными поражать цели на три километра.

Легкая бронетехника

Словно пересмотрев «Безумного Макса», воины джихада переделывают обычные пикапы в очень и очень эффективные «гантраки». Установка в кузов крупнокалиберного пулемета превращает машину в мобильного посла смерти, а расход топлива «гантрака» гораздо ниже, чем у любой бронетехники. Впрочем, у халифата хватает и полезных трофеев: от американских джипов Humvee и бронированных грузовиков MRAP до старых советских БТРов.

Авиация

И да, у Исламского Государства есть даже свой авиапарк. Боевики халифата захватили некоторое количество американских вертолетов UH60 Black Hawk и даже несколько истребителей МиГ-21. Впрочем, использовать их они все равно не смогут: полное господство в воздухе осуществляет авиация России и стран НАТО.

Противовоздушная оборона

На разгромленных базах солдаты ИГИЛ сумели захватить небольшое количество американских «Стингеров». Кроме того, в рядах ИГИЛ широко распространены российские ПЗРК «Стрела» и «Игла». Приверженцы радикального ислама уже смогли сбить несколько вертолетов, служивших на вооружении в иракской армии.

Внешняя политика США в 2000-е годы была запоздалой рефлексией на террористические акты 11 сентября 2001 года. Ее определяющими мотивами стали: 1) осознание уязвимости даже своей собственной территории; 2) отсюда боязнь потерять статус единственной сверхдержавы мира со всеми вытекающими последствиями; З) желание продемонстрировать свою сверхсилу на страх врагам, а особенно подчиненным союзникам; 4) образ главного врага теперь в бытовом сознании закрепился за террористами с Ближнего Востока.

Следствием этого стал пересмотр своей стратегической линии в данном регионе, когда значительная часть тамошних стран составила пресловутую «ось зла», а еще часть, включая и лояльные Вашингтону режимы, стала считаться симпатизирующей врагу.

При подборе кандидатов на роль «оси зла» доминировали критерии времен «холодной войны»: если страна ориентируется не на США, значит, она враждебна. Действительная степень вовлечения страны в сферу влияния радикального ислама практически игнорировалась, ибо в разряд «плохих» были зачислены без веских на то оснований Ирак и Сирия — две самые секулярные державы арабского мира.

Для обоснования этого американские политики высшего звена не останавливались перед прямой фальсификацией фактов, публично заявляя о якобы полученных разведкой данных о связях местных режимов с террористической организацией « ». Концепция «оси зла» переродилась в более масштабную программу. Этот амбициозный проект получил название «Большой Ближний Восток». Суть его заключалась в необходимости демократизации политических процессов внутри ближневосточных государств любыми доступными
средствами. По замыслу авторов, это должно было способствовать созданию искренне преданных США политических режимов в исламском мире, что привело бы к ликвидации влияния воинствующих исламистов. США, таким образом, расширили бы число своих сателлитов и одновременно обезопасили бы себя от влияния радикальных идей и от вооруженных вылазок исламских экстремистов.

На самом деле столь же явным, как и сомнительным, «достижением» проекта «Большой Ближний Восток» стал тяжелейший удар по устоявшейся системе межгосударственных отношений в данном регионе, который фактически дезавуировал в применении к нему понятия «баланс сил». Естественная политическая игра локальных акторов в своем регионе нарушена, подорван и естественный процесс формирования местных полюсов силы, без чего нормальная политическая конфигурация любого региона крайне затруднена.

Катастрофа на восточном направлении американской политики еще не наступила, но, если события на фронтах Ирака и Афганистана (даже если агрессия не распространится на Сирию и Иран) будут разворачиваться по нынешнему сценарию, ее перспектива весьма вероятна. Примечательно, что в этом смысле присутствие войск США в мусульманских странах, ставшее катализатором данного процесса, в настоящее время объективно оттягивает момент драматической развязки. Однако не только не предотвращает его, но скорее всего усугубляет последствия.

ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация) демонстрирует впечатляющие способности военного руководства и тактическое мастерство в операциях крупных частей с применением тяжелого вооружения, и не вызывает сомнений, что многому боевики данной группировки научились у американцев. При этом стоит уточнить: американцы действовали так по соображениям сиюминутной политической целесообразности, а не со среднесрочными намерениями.

Популярные высказывания об ИГИЛ

Генерал армии США Д.П. Болджер пишет: «В сочетании с наращиванием числа американских солдат в Багдаде летом 2007 года «суннитское пробуждение» эффективно положило конец религиозному кровопролитию. Это движение раскололо суннитское сопротивление, и оно оставалось разобщенным на оставшееся время американской кампании. Это не было победой ни по одному из критериев, которые оптимистичные американцы установили для себя еще в 2003 году — казалось, в другой жизни. Но это было что-то похожее на прогресс… «Суннитское пробуждение» распространялось стремительно… Всегда озабоченный маркетингом, [командующий в Ираке генерал Дэвид] Петреус и его ближайшее окружение остановились на более вдохновляющем названии. С одобрения премьерминистра Ноури аль-Малики сунниты стали называться «Сынами Ирака».

Хотя в Америке «волна» стала новостью, в самой стране «суннитское возрождение» обеспечило настоящую и продолжительную разницу в скорости истощения… «Сыны Ирака» были в подавляющем большинстве лояльны. Силами почти в сотню тысяч человек, половина из которых находилась вблизи Багдада, движение «Сахва» разрешило суннитам носить оружие на законном основании и платило им, эффективно убирая большую часть стимулов для «благородного сопротивления». Это было, безусловно, самой успешной и широко распространенной программой создания рабочих мест в Ираке… Однако «Сахва» платила десятки тысяч арабам-суннитам, чтобы они убивали друг друга, а не американцам. Как ни цинично это может выглядеть, но результаты оспорить невозможно.

«Сыны Ирака» выставляли на поле боя почти в шесть раз больше вооруженных суннитов, чем их враги, по самой высокой оценке сил противника. Это показывает потенциальную глубину и мотивированность суннитского повстанческого движения».

Можно дать и более прямолинейную оценку: финансируя и обучая «Сынов Ирака», Петреус и его команда собрали элементы нового суннитского повстанческого движения, сейчас называющего себя «Исламским государством» (оно же «Исламское государство Ирака и Сирии»). Репортаж Эндрю Макгалли для «Франс-Пресс» в 2007 году описывает первую встречу представителей суннитских племен вблизи Багдада с Петреусом и его командой.

«Скажите, чем я могу помочь вам?» — спрашивает генерал-майор Рик Линч, командующий американскими войсками в центральном Ираке… Один [из племенных вождей] говорит об оружии, но генерал настаивает: «Я могу дать вам деньги с условием нормализовать положение на территории. Чего я не могу сделать — это очень важно — дать вам оружие».

Серьезность военного совета в палатке на передовой военной базе в «Кэмп Ассассин» на какое-то время нарушается, когда один из местных иракских лидеров говорит в шутку, но понимающе: «Не беспокойтесь! Оружие в Ираке стоит дешево». «Верно, совершенно верно», - усмехается Линч в ответ.

Вооружив все стороны конфликта и удерживая их порознь только угрозой применения оружия, Соединенные Штаты готовятся уйти, оставив на месте правительство национального примирения, которое будет стремиться к тому, чтобы хорошо вооруженные и хорошо организованные боевики играли по правилам. Наверное, это самое глупое из всего, что когда-либо делали империи. Британцы играли на разделении и покорении, в то время как американцы предлагают разделить и исчезнуть. В какой-то момент вся эта жалкая конструкция рухнет, и никому это не известно лучше, чем Петреусу.

Протоструктура ИГИЛ была создана опытными офицерами спецслужб Саддама Хусейна, включая представителей могущественной партийной разведки БААС. Поэтому ИГИЛ отличается достаточно высоким профессиональным уровнем офицерского корпуса, управленческих кадров, пропагандистского механизма, управления сферой обеспечения внутренней безопасности.

Внутренняя структура ИГИЛ в соответствии с традиционными правилами функционирования мухабарат («спецслужбы» — араб.) сочетает в себе открытые, полуофициальные и полностью закрытые оргкомпоненты. На самом верхнем уровне в значительной степени, пусть и временно, совпали интересы американцев и бывших баасистов. Военно-разведывательному сообществу США, которое стремится сформировать новую систему баланса сил (новую систему сдержек и противовесов) на «Большой Ближний Восток», делает стратегическую ставку на Исламскую Республику Иран, одновременно надо создать значимый региональный противовес своему партнеру, чтобы в долгосрочной перспективе не попасть в зависимость от него как региональной супердержавы.

Ни Турция, ни тем более Саудовская Аравия или Израиль по разным причинам таким эффективным противовесом ИРИ стать не могут. И в этой связи ИГИЛ оказалось действенным инструментом затягивания иранских силовых структур в серию разгорающихся региональных конфликтов. Некоторые спецслужбы США достаточно активно использовали ИГИЛ в 2014 году против тогдашнего иракского правительства Нуриаль-Малики, которого поддерживало руководство КСИР (Корпуса стражей исламской революции).

Вскоре ИГИЛ ослабило КСИР, а через него Иран тем, что взяло под контроль огромные территории Сирии и Ирака — союзников ИРИ. Бывший глава Агентства оборонной разведки США откровенно признал, что ИГИЛ в Сирии появилось благодаря решению Вашингтона. Проведенное расследование доказало, что деятельность Запада и некоторых арабских государств стала важным фактором успеха целого ряда экстремистских группировок; ИГИЛ - лишь одна из них, в настоящий момент наиболее известная, но и его соперница «Аль-
Каида» вовсе не исчезла, а продолжает активно действовать через свои филиалы, такие как «Джебхат-ан-Нусра» в Сирии. Имеются данные, что еще до «арабской весны» 2011 года спецслужбы США участвовали в секретных операциях против властей Сирии и Ирака, и следствием этого стало опять-таки усиление исламистских группировок в обеих странах.

Немецкий журналист Кен Йебсен приводит документы, которые были до поры засекречены, они прямо подтверждают роль США в создании ИГИЛ. Журналист также сообщал об участии ряда других государств в тех же опасных играх. Все это с самого начала объяснялось намерением изгнать Башара Асада (во всяком случае, такова была цель Израиля, а определенные силы в Вашингтоне всегда его поддерживали). В дальнейшем контроль над ИГИЛ его создателями был потерян.

Известно, что 17 из 25 крупнейших полевых командиров и руководителей ИГИЛ в период с 2004 по 2011 год сидели в американских военных тюрьмах, имея там непосредственные контакты как с правоохранителями, так и с разведкой США.

Бывший офицер службы безопасности ВВС США и командир лагеря для военнопленных «Кэмп-Букка» Д. Герронд признался журналистам, что в лагере шла «промывка мозгов», проводились специальные вербовочные занятия с бывшими джихадистами и сторонниками Саддама Хусейна с целью вовлечь их в проамериканские вооруженные формирования. Также хорошо известно, что в 2013 году в провинции Идлиб в Сирии с аль-Багдади не просто встречался, а вел переговоры сенатор Дж. Маккейн. Данная встреча была запечатлена на фотографиях. Причем ни ИГИЛ, ни офис сенатора Маккейна не опровергли эту информацию.

Расследования, проведенные газетами Таймс, Гарден показали: британская и французская разведки во многих случаях контролируют как отдельных вербовщиков, так и целые конторы, занимающиеся переброской жителей Великобритании и Франции в лагеря подготовки боевиков ИГИЛ. Ныне в рядах боевых подразделений «Исламского государства» (запрещенная в РФ террористическая организация) насчитывается как минимум 1200 французов и почти 1000 британцев.

В ходе расследований обнаружилось также, что взаимодействуют с ИГИЛ и частные разведывательные компании из Британии и Франции, тесно переплетенные с государственными.
Первоначально это были контакты по освобождению тех или иных лиц и вывозу их с территорий, контролируемых ИГИЛ. Однако в дальнейшем сфера бизнес-сотрудничества
распространилась на контрабанду нефти и нефтепродуктов, уникальных произведений искусства и т. п.

Кардинальная трансформация произошла в 2011 году, когда выпущенные из американских тюрем в Ираке бывшие высокопоставленные офицеры армии и спецслужб Саддама Хусейна фактически возглавили «Исламское государство Ирака». На тот момент погибло все первоначальное руководство ИГИ. Примерно из сорока руководителей, финансистов, высокопоставленных связных и модераторов иракской подпольной сети в живых остались лишь восемь. Были убиты и два ключевых лидера — Абу Омар аль-Багдади и Абу Айюб аль-
Масри. Военные профессионалы Саддама сумели занять места в высшей и средней иерархии организации.

При этом основные усилия сосредоточились на двух важнейших новациях. Во-первых, лидер военспецов Хаджи Бакр быстро и весьма жестко реорганизовал и переформатировал разрозненные региональные группировки, действовавшие на суннитских территориях, создав гибкую зонтичную структуру управления с единым штабным центром, роль которого выполняла шура (совет) командиров. Вполне закономерно, что большинство в шуре заняли именно бывшие военные, а Хаджи Бакр сумел продавить избрание на пост руководителя
фактически новой организации Абу Бакра аль-Багдади, бывшего на тот момент лишь одним из территориальных руководителей группировки.

Во-вторых, особое внимание было уделено формированию или воссозданию агентурной сети и ячеек организации в различных государственных институтах и учреждениях Ирака, прежде всего в силовых ведомствах. Позднее такая агентурная сеть начала распространяться по всему Ближнему Востоку. Таким образом, основные элементы структуры ИГИЛ в значительной степени создавались по образцам баасистской корпорации опытными бывшими офицерами армии и спецслужб Саддама Хусейна (у него было девять спецслужб),
включая представителей ключевой партийной разведки БААС. Как известно, эта система спецслужб была одной из самых эффективных на Ближнем Востоке. И именно этот опыт спецслужб и государственного строительства в целом во многом объясняет, почему ИГ столь резко отличается от других многочисленных радикальных джихадистских организаций: прежде всего высоким профессиональным уровнем и дисциплиной офицерского корпуса, управленческих кадров, пропагандистского механизма, управления сферой обеспечения внутренней безопасности.

Особый психологический облик ИГ (запрещенная в РФ террористическая организация) во многом напоминает эшелонированную подпольную специфику иракской БААС. Тяга к секретности, столь характерная для спецслужб ИГ, напоминает парадоксальное поведение баасистских структур. Ведь даже находясь уже у власти, будучи правящей, партия БААС продолжала действовать как бы в глубоком подполье. Например, когда проходил очередной съезд баасистов, мало кто из непосвященных знал об этом. А итоги такого съезда обычно
объявлялись через несколько недель после завершения партийных мероприятий.

Косвенным подтверждением того, что США имеют отношение к успехам ИГ, является еще следующее наблюдение. Территория, на которой теперь активно действует ИГ (северо-восток Сирии и северо-запад Ирака, также вдоль сирийскотурецкой границы), интересным образом совпадает с территорией, на которой несколько лет США вооружали умеренные группировки.

Власти США не отрицают, что их партнеры (якобы прежние) поддерживают экстремистов. Сброс оружия и амуниции американскими самолетами для исламистов подтвержден многими свидетельствами, фотографиями и т. п. Несмотря на то что позднее США, как известно, создали и возглавили многочисленную коалицию для борьбы с «Исламским государством», эта их борьба выглядит весьма неубедительно (зато есть данные о поставке оружия разным более чем сомнительным силам, через которые оно попадает в ИГ, а также вспомним о попытке ввести запрет на авиаудары по объектам, принадлежащим «хорошим» террористам).

То, что США финансируют ИГ, уже понятно всем. Делают они это для противоборства с Ираном и Сирией — давними противниками США. Но сейчас ИГ стало бесконтрольным. Как с ним справиться, американцы понятия не имеют. Да, авиаудары по объектам исламистов наносятся. Но это длится уже довольно долго. Видимо, действия американцев совсем неэффективны.

Приходится сделать вывод, что США громить созданное ими же ИГ не собираются, а по-прежнему планируют использовать эту структуру в своих целях (впрочем, считается, что ИГИЛ — творение не только США, но и Саудовской Аравии и Катара, от которых туда как раз и поступает основное финансирование). Истинной же целью США на Ближнем Востоке являются вовсе не умиротворение и возврат к стабильности, как они утверждают. Совсем наоборот: через разрушение сложившихся в регионе балансов сил американцы намерены
дезорганизовать все здешние сферы жизнедеятельности (политическую, военную, экономическую и прочие составляющие) и перевести целый ряд стран (не только Сирию) в состояние хронического хаоса, войны всех против всех, подобно тому, как это было сделано в Ливии.

Первый, высший, уровень командования в «Исламском государстве» — это военно-политическая шура и специализированные штабные центры. Второй уровень — сообщество полевых командиров. Таких командиров в ИГ, по некоторым данным, приблизительно от семисот до девятисот человек. Именно эта группа представляет собой наиболее пассионарный компонент ИГ в идеологическом, политическом и военном отношении. Собственно, именно полевые командиры ИГ оказывают решающее воздействие на каждодневную реальную власть на контролируемых территориях.

Особенно с учетом того, что в условиях сочетания иерархического и сетевого принципов построения организации процессы принятия решений в ИГ идут одновременно и сверху вниз, и снизу вверх. Третий уровень — это возрастающая массовая социальная поддержка ИГ. Причем такая поддержка усиливается не только в самих Сирии и Ираке, но и на всем Ближнем Востоке, в исламском мире.

При нападение на полицейский патруль в Эр-Рияде одновременно была предотвращена попытка ввезти значительный груз взрывчатки владельцем автомашины, прибывшей на территорию Саудовской Аравии из Бахрейна. В этой аравийской стране была раскрыта новая радикально-экстремистская ячейка, в состав которой входили шестьдесят пять человек,
планировавшая проведение нескольких террористических акций. Эти операции должны были создать впечатление начала открытой межконфессиональной войны. Несмотря на превентивные аресты, произошел первый взрыв в шиитской мечети с десятками убитых в Восточной провинции, а второй прогремел недалеко от первого места.

Все это заставляет вновь акцентировать внимание на некоторых особенностях ИГИЛ, которые выкристаллизовались в результате соединения идеологии радикального джихадизма и специфического опыта саддамовских мухабарат. Прежде всего речь идет о креативном использовании технологий сетецентричных войн. Например, весной 2015 года американцы объявили о ликвидации заместителя лидера ИГ (запрещенная в РФ террористическая организация) Абдель Рахмана Мустафы аль-Кадули, а также о серьезном ранении самого халифа Абу Бакра аль-Багдади. Однако даже если эти события действительно имели место, никакого серьезного и немедленного воздействия на боеспособность ИГ они оказать не могли (дальнейшие события это, собственно, и подтвердили).

В рамках сетецентричных войн даже физическая ликвидация лидера или его заместителя на эффективность проводимых такой организацией мероприятий и боевых операций почти не влияет. Важное место в модели сетецентричных войн ИГ занимает технология формирования и развертывания агентурных сетей, прежде всего на Идеологической основе.

ИГ имеет с высокой долей вероятности наиболее разветвленную агентурную сеть на Ближнем Востоке с тенденцией ее расширения в другие геополитические зоны. В самом начале формируется сеть добровольных симпатизантов и информаторов, которые только собирают необходимую информацию, прежде всего о представителях властных структур противника, военных и служб безопасности, представителях социальных слоев, кланов и племен, враждебно настроенных в отношении ИГИЛ, массовой вражеской агентуре и т.д.

Такая информация дает возможность практически сразу нанести решительный удар по агентурной сети противника, как это произошло весной 2015 года в Рамади и Пальмире, и не допустить развертывания диверсионно-партизанских действий в тылу ИГИЛ.

Далее, на следующем этапе, в работе в глубоком подполье, как это происходит в настоящее время в Багдаде, на территории Саудовской Аравии и Иордании, на основе сети идеологически мотивированных информаторов появляется возможность приступить к формированию отельных ячеек и групп, способных к единичным диверсионно-партизанским действиям с целью социально-политической дестабилизации.

На третьем этапе такие ячейки постепенно начинают воссоединяться в некие общие субрегиональные или национальные сети. Весной 2015 года «Аль-Джазира» провела опрос своей телеаудитории, и обнаружилось, что почти 70 процентов зрителей (скорее всего только арабоязычные) одобряют цели ИГ. По отдельным арабским странам эта цифра временами может достигать 90-95 процентов.

Цели ИГИЛ

В закрытом режиме ИГ поддерживает значительное число элит суннитских, прежде всего арабских, элит. Во всяком случае, именно финансовые потоки этих элитных групп. Существенный факт: в Сирии изначально главной целью ИГ было не свержение режима Башара Асада, а именно формирование своего особого государства. Как известно, реализация идеи панарабского единства, как она формулировалась в партийных документах БААС, должна была начаться первоначально именно через объединение Ирака с Сирией, в том числе и через консолидацию партийных баасистских структур обеих стран.

На всем захваченном пространстве ИГ контролирует и управляет многочисленными нефтяными и газовыми объектами, электростанциями‚ другими действующими экономическими предприятиями, банками, продолжает получать субсидии от своих различных внешних сторонников. Экономика этих территорий постепенно начинает работать на новые госструктуры «халифата», обеспечивая товарное заполнение рынков и налоговые поступления. Денежной единицей на территории ИГ остаются доллар и существующие национальные денежные единицы, планируется ввести в обращение свою валюту — динары и дирхемы.

Основное внимание в рамках текущего государственного строительства уделяется восстановлению и формированию традиционной мусульманской социальной инфраструктуры. Выступая за справедливое распределение ресурсов, ИГ строит госпитали, новые дороги, школы‚ улучшает транспортное сообщение. Там, где это возможно, «халифат» стремится восстановить управленческую инфраструктуру, чтобы все государственные учреждения, ответственные за социальное жизнеобеспечение, бесперебойно функционировали, а
чиновники дисциплинированно выходили на работу.

Социальная жизнь на территориях, подконтрольных ИГ, строится в соответствии с законами и нормами шариата. Ворам отрубают руки, неверных жен забивают камнями, пьяниц и прелюбодеев секут плетьми, наркодилерам отрезают головы, а гомосексуалистов сбрасывают с крыш многоэтажных домов. Наряды религиозной полиции — хизба — разъезжают по населенным пунктам и следят за сохранением справедливых цен и соблюдением норм шариата. Повсеместно действуют шариатские судебные и исполнительные органы.

Политику стимулирования социальной поддержки руководство ИГ проводит одновременно в разных направлениях. Это и непосредственная адресная поддержка обездоленных слоев населения, например, массовая раздача продовольствия и лекарств, предоставление медицинской помощи, как это произошло сразу после захвата Пальмиры. Это и разветвленная, широкомасштабная религиозно-идеологическая работа. Это и воссоздание государственных структур жизнеобеспечения. Также и существенные меры по обеспечению социальной справедливости на подконтрольных территориях.

Когда к сирийскому торговцу оружием Абу Али, известному в его родном городе поставщику боеприпасов повстанцам, воюющим с ИГИЛ, пришли два полевых командира-джихадиста, тот решил: ему конец. Но ему сунули в руки бумажку, на которой было напечатано: «Этот человек имеет право покупать и продавать все виды средств вооружения на территории Исламского государства». Абу Али вспоминает: «Там даже штамп был – «Мосульский центр». (Мосул – город на севере Ирака, с июня 2014 года оккупирован боевиками Исламского государства - прим. переводчика.)

Когда в прошлом году джихадисты захватили Восточную Сирию, Абу Али, как и все дельцы сирийского черного рынка, боялся, что его посадят за решетку или вообще выгонят из страны. Однако боевики Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), наоборот, включили торговцев оружием в сложную систему снабжения, обеспечивающую потребности в вооружении самой богатой в мире джихадистской террористической группировки на всей территории самопровозглашенного «халифата», образовавшегося за счет половины Сирии и трети Ирака.

«Они покупают как бешеные. Покупают ежедневно: утром, днем, ночью», – рассказывает о нужде террористов в боеприпасах Абу Али. Он, как и остальные торговцы, «работающие» на подконтрольной ИГИЛ территории, с которыми разговаривал FT, попросил, чтобы его называли вымышленным именем.

Когда ИГИЛ летом 2014 года захватило второй за важностью иракский город Мосул, в его руках оказалось оружие стоимостью несколько сотен миллионов долларов. И с тех пор в каждом бою, где побеждали джихадисты, они каждый раз захватывали амуницию. В их арсенале – американские танки «Abrams», винтовки M16, 40-миллиметровые гранатометы MK-19 (отбитые у иракской армии) и русские 130-миллиметровые пушки полевой артиллерии (захваченные у сирийской армии).

Но, несмотря на это, утверждают дилеры, ИГИЛ постоянно нуждается в боеприпасах. Самый высокий спрос – на патроны для автоматов Калашникова, среднекалиберных автоматов и 14,5 - и 12,5-миллиметровых зениток. ИГИЛ также скупает активно-реактивные гранаты и снайперские патроны, хотя и в меньших количествах.

Объемы многомиллионного рынка вооружения ИГИЛ трудно оценить в точных цифрах. По информации, полученной от бойцов и торговцев оружием, только для вооруженных столкновений, происходивших ранее в этом году у линий фронта около города Дейр-эз-Зор на северо-востоке Сирии (и это только одно из многих полей боя ИГИЛ!), ежемесячно требовалось боеприпасов, по меньшей мере, на 1 миллион долларов. В еще 1 миллион долларов обошелся в декабре прошлого года недельный штурм аэропорта вблизи упомянутого города.

Потребность ИГИЛ в боеприпасах отображает ее боевую тактику: группировка полагается на заминированные автомобили, пояса шахидов и самодельные взрывные устройства – как во время наступления, так и при отступлении. Но в стремительных коротких столкновениях, когда боевики используют «калашниковы» и закрепленные на автомобилях пулеметы, они за один-единственный день могут тратить десятки тысяч патронов. Бойцы утверждают, что боеприпасы на линии фронта подвозятся ежедневно целыми грузовиками.

Чтобы обеспечить бесперебойное поступление боеприпасов, ИГИЛ осуществляет сложную логистическую деятельность, которая, по словам боевиков, учитывая ее важность, контролируется высшим военным советом, входящим в состав командования группировки. Похожим образом ИГИЛ контролирует торговлю нефтью – основной источник своего дохода.

Но самым лучшим каналом получения вооружений являются... враги ИГИЛ. Проправительственная милиция в Ираке продает часть амуниции на черном рынке, с которого она попадает к дилерам – поставщикам ИГИЛ.

Больше всего боевики ИГИЛ полагаются на своих противников в сирийской трехсторонней войне между силами президента Башара аль-Ассада и повстанцами, которые пытаются разбить и Ассада, и ИГИЛ. И в этом жизненно важная роль отводится сирийским торговцам оружием. Абу Али сбежал, когда ему приказали присоединиться к этой деятельности, а вот Абу Омар, шестидесятилетний ветеран черного рынка, ринулся тогда в этот бизнес без колебаний.

«Мы можем покупать у режима (ассадовского – прим. переводчика), у иракцев, у повстанцев. Да если бы мы даже у израильтян покупали, им (джихадистам) наплевать – лишь бы оружие было», – рассказывает Абу Омар журналисту Financial Times. Сидя в баре в Турции, он за стаканом виски вспоминает, как продавал контрабандное оружие ИГИЛ. Абу Омар бросил этот бизнес в августе, когда понял, что ИГИЛ, как сам говорит, «жестокое».

Командиры ИГИЛ обеспечивают проштампованные документы каждому торговцу, чью кандидатуру официально одобрили два члена подразделений безопасности группировки. А затем выдвигают условие: делец может свободно передвигаться и заниматься бизнесом – при условии, что ИГИЛ становится его единственным покупателем.

Противники джихадистов удивляются их способности чрезвычайно быстро перебрасывать с места на место во время боев огромные количества боеприпасов. В Северном Ираке, например, курдские боевики как-то раз захватили документы, среди которых нашлись бумаги о поставках оружия и боеприпасов для только что прекратившихся боев.

«Боеприпасы отправили им машиной в течение 24 часов после заказа!» – рассказывает один из работников иракской спецслужбы, пожелавший остаться неизвестным.

Боевики и дилеры утверждают, что такая оперативность обеспечивается коммуникационными системами джихадистов. Передвижной «комитет», назначенный высшим военным советом в Ираке, держит постоянный контакт с «центрами вооружений» в каждой провинции, а те, в свою очередь, принимают заказы от военных эмиров.

Информационный обмен между эмирами и «центрами» на радиочастотах PMR-диапазона (на котором работают рации) иногда подслушивают их враги. Курдские повстанцы с ирако-сирийской границы собираются вокруг радиоприемника, настроенного на частоту ИГИЛ, и слушают, как боевики заказывают «кебаб», «куриную тикку» и «салат». «Кебаб, наверное, – тяжелый пулемет, – объясняет Абу Ахмад, командир повстанцев из Восточной Сирии, который сражался с ИГИЛ, но летом вынужден был сбежать в Турцию. – Салат может означать боеприпасы к «калашниковым». Вы получаете разрывные и бронебойные заряды – микс, салат».

Абу Омар рассказывает, что общался с «центрами» при помощи мобильного текстового сервиса WhatsApp. Каждые несколько дней передвижной «комитет» выпускает для «центров» прайс-листы для заказа зарядов и гранат, пользующихся самым большим спросом. «Центр», к которому обращался Абу Омар, посылал ему текстовыми сообщениями все обновления этих прайс-листов. Дилеры говорят, что их комиссия варьировалась от 10 до 20%.

Как рассказал FT Абу Ахмад, по мере того как поддерживаемая американцами коалиция оттесняет ИГИЛ от турецкой границы, отрезая при этом потенциальные каналы поступления контрабанды, цены на вооружение растут. Чтобы увеличить конкуренцию и немного сбить цены, ИГИЛ выпустила дополнительные лицензии на торговлю оружием, порой вынуждая нескольких дилеров соревноваться за один и тот же заказ, – пожаловался один контрабандист.

Большинство боеприпасов поступают из Сирии. В настоящее время она – источник оружия для более широкой «аудитории». Группы повстанцев получают от своих сторонников из стран Персидского залива через турецкую границу боеприпасы целыми грузовиками. Коррумпированные повстанцы продают часть местным торговцам. Пограничные провинции Идлиб и Алеппо сейчас стали крупнейшим черным рынком в стране, говорят местные.

После пяти лет войны о какой-либо идеологии уже и речи быть не может, рассказывает Абу Ахмад: «Некоторые (дилеры) искренне ненавидят ИГИЛ. Однако это не важно, когда вопрос стоит о получении прибыли».

Дилеры используют сеть водителей и контрабандистов, чтобы прятать боеприпасы в грузовиках, перевозящих гражданские товары, такие как овощи или строительные материалы. «Грузовики мотаются туда-сюда как бешеные. Они всегда используют (как прикрытие) то, что вне подозрений, – говорит Абу Ахмад. – Часто используются автоцистерны для горючего, потому что они должны возвращаться на территорию ИГИЛ порожняком».

Еще одним источником снабжения боеприпасов на черный рынок, в частности в таких районах, как южная часть провинции Ас-Сувайда, являются... Москва и Тегеран. Боеприпасы, предназначенные для войск Ассада, тоже ополовиниваются конечными получателями. «Они любят русские изделия, – говорит Абу Омар о джихадистах. – Правда, иранские тоже купят, но только задешево».

В регионе, где возможностей для бизнеса маловато, положить конец такой торговле чрезвычайно сложно. Каждый раз, когда один торговец оружием бросает свой бизнес и убегает, на его место приходят несколько новых, в отчаянной надежде заработать.

«Сегодня все, что интересует людей, – это деньги. Им наплевать, кто ты. Не наплевать только на доллар», – говорит Абу Омар.

Бомбы ИГИЛ

Бомбы, «прославившие» ИГИЛ, – это еще и часть цепочки снабжения, которую сложнее всего разорвать.

Эксперты британской Группы изучения вопросов вооруженных конфликтов (CAR, Conflict Armament Research), которые, совместно с Советом безопасности Курдистана в Ираке, отслеживают вооружение ИГИЛ, утверждают, что ИГИЛ покупает и использует для производства бомб практически все что угодно.

«Мы видели все – от мобильных телефонов и раций «Motorola» до устройств для открытия гаражных ворот и компьютерных микросхем», – рассказывает Джеймс Бивен, директор CAR, занимающийся поиском вооружений и взрывчатки ИГИЛ на брошенных полях боев при содействии Совета безопасности Курдистана в Ираке.

Многие из товаров, которые скупает группировка (например, электроника, которую переделывают в детонаторы для взрывных устройств), на вид такие безобидные, что их перевозку почти невозможно контролировать. Другие материалы, такие как оксид алюминия или минеральные удобрения, нередко закупаемые террористами (как выяснили специалисты CAR) за рубежом, абсолютно легально используются в добывающей или сельскохозяйственной деятельности.

И эти материалы поступают со всего мира, говорит один из иракских чиновников: «Просто ткните наугад пальцем в карту – оттуда они тоже что-то завозят».

Чтобы все это «сырье» добралось до Исламского государства, используется сеть посредников. Крупнейший – Турция. CAR выяснила, что некоторые турецкие компании покупают материалы, используемые для снесения зданий и в добывающей промышленности, и перепродают их своим клиентам, которые, в свою очередь, тайком передают их группировке джихадистов.

Ассортимент материалов, к которым таким образом получает доступ ИГИЛ, дает представление о том, насколько сложно перекрыть поток снабжения. FT стало известно о случае с бизнесменом из города Аксакале (юг Турции). Он исчез четыре месяца назад, когда власти узнали, что он скупал сантехнические трубы и удобрения и, по словам его подчиненных, пересылал в ИГИЛ.

© AP Photo, Khalid Mohammed

Откуда берется оружие у ИГИЛ

«Хабиби! Алюминий!»

Громкий возглас эхом разносится по захламленному двору дома в городе Талль-Афар, который находится далеко на севере Ирака. Сейчас конец сентября, но на улице все еще жарко. Кажется, жара струится отовсюду, даже поднимается с земли. Сам город пуст, если не считать одичавших бродячих собак да молодых людей с оружием в руках.

«Хабиби!» — снова кричит Дэмьен Сплитерс (Damien Spleeters). Так он ласково на арабском языке зовет своего иракского переводчика и местного коллегу Хайдера аль-Хакима (Haider al-Hakim).

Сплитерс — выездной следователь финансируемой ЕС международной организации Conflict Armament Research (CAR), которая отслеживает незаконный оборот оружия в зонах военных действий. Ему 31 год, у него усы Фредди Меркьюри из 1980-х годов, а его быстро загоревшие под южным солнцем тонкие руки покрыты татуировками. В другой обстановке его можно было бы принять за хипстера-бармена, а не за следователя, который последние три года занимался тем, что следил за контрабандной торговлей гранатометами в Сирии, автоматами типа АК-47 в Мали и сотнями видов других вооружений и боеприпасов, которые разными путями попадают в зоны военных действий, иногда в нарушение действующих международных соглашений. Ту работу, которой занимается Сплитерс, обычно выполняют секретные государственные службы, такие как Отдел опознания военных материалов Разведывательного управления Министерства обороны, известный как Chuckwagon (походная кухня). Но если слово Chuckwagon в гугле можно найти с большим трудом, то подробные отчеты Сплитерса для CAR всегда присутствуют в интернете в открытом доступе, и в них можно найти гораздо более полезную информацию, чем все те разведсведения, которые я получал, командуя в 2006 году в Ираке подразделением по обезвреживанию неразорвавшихся боеприпасов.

На той войне боевики подрывали американских солдат самодельными взрывными устройствами. Те устройства, которые я встречал во время своих командировок, боевики в основном зарывали в землю или приводили в действие, положив в автомобиль, который в таком случае превращался в большую движущуюся бомбу. Такие автомобили подрывали на рынках и у школ, и после взрывов сточные канавы заполнялись кровью. Но в основном это были грубо сделанные примитивные приспособления, детали которых склеивали скотчем и эпоксидной смолой. Те немногочисленные реактивные снаряды и мины, которые попадали к боевикам, были старые, низкого качества, зачастую у них не было нужных детонаторов, и они не всегда взрывались.

Многие руководители ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. пер. ) были ветеранами этого повстанческого движения, и начиная войну против иракского правительства в 2014 году, они прекрасно понимали, что для захвата территорий и создания своего независимого исламского государства одних только самодельных взрывных устройств и автоматов Калашникова им будет недостаточно. Для серьезной войны нужно серьезное оружие, такое как минометы, ракеты, гранаты, но ИГИЛ, будучи изгоем на международной арене, не мог это купить в достаточном количестве. Кое-что они отняли у иракских и сирийских правительственных войск, но когда у них закончились боеприпасы к этому оружию, исламисты поступили так, как до них не поступала ни одна террористическая организация: они начали конструировать свои собственные боеприпасы, а потом приступили к их массовому изготовлению, применяя довольно современные производственные технологии. Нефтяные месторождения Ирака стали для них производственной базой, поскольку там были инструменты и штампы, высококачественные режущие станки, машины для литья — а еще квалифицированные рабочие, которые знали, как быстро выточить сложные детали по указанным размерам. Сырье они получали, разбирая трубопроводы и переплавляя металлолом. Инженеры ИГИЛ штамповали новые взрыватели, новые ракеты и пусковые установки, а также маленькие бомбы, которые боевики сбрасывали с беспилотников. Все это делалось и собиралось в соответствии с планами и чертежами, которые делали ответственные функционеры ИГИЛ.

Контекст

Из России с кровью

Foreign Policy 18.10.2010

The National Interest 12.12.2017

The National Interest 07.12.2017

The National Interest 05.12.2017
С начала конфликта CAR провела 83 инспекционных поездки в Ирак, собирая информацию об оружии, и Сплитер участвовал почти во всех расследованиях. В результате была создана детальная и обширная база данных, куда внесли 1 832 единицы оружия и 40 984 боеприпаса, найденных в Ираке и Сирии. CAR называет это «самой полной на сегодня коллекцией образцов оружия и боеприпасов, захваченных у ИГИЛ».

Вот так этой осенью Сплитерс очутился в неряшливом доме в Талль-Афаре, где он сидел над 18-литровым ведром пасты из алюминиевой пудры и ждал, когда появится его помощник. Аль-Хаким — лысый, хорошо одетый мужчина, чем-то напоминающий утонченного городского сноба, из-за чего он порой кажется инородным телом в замусоренной мастерской ИГИЛ. Мужчины легко наладили контакт и взаимопонимание, но при этом Аль-Хаким выступает в качестве хозяина, а Сплитерс — всегда почтительный гость. Их задача состоит в том, чтобы замечать мелочи. Там, где другие видят мусор, они находят улики, которые Сплитерс потом фотографирует и исследует в поисках малозаметных заводских номеров, которые могут рассказать о происхождении находки.

Например, что касается алюминиевой пасты, то мастера ИГИЛ смешивают ее с нитратом аммония и получают мощное взрывчатое вещество для мин и боезарядов реактивных снарядов. Сплитерс находил такие же ведра, от тех же самых производителей и продавцов, в Фаллудже, Тикрите и Мосуле. «Мне нравится, когда я вижу один и тот же материал в разных городах», — говорит он мне. Дело в том, что повторяющиеся находки позволяют ему выявлять и описывать различные звенья в цепочке снабжения ИГИЛ. «Это подтверждает мою теорию о промышленной революции терроризма, — заявляет Сплитерс. — А еще то, зачем им нужно сырье в промышленных масштабах».

Сплитерс постоянно ищет новые образцы оружия и боеприпасов, дабы понять, как развивается экспертный потенциал и профессионализм инженеров ИГИЛ. Приехав в Талль-Афар, он уцепился за новый многообещающий след: серию модифицированных реактивных снарядов, появившихся в пропагандистских видеофильмах ИГИЛ, которые эта организация показывает на YouTube и в других социальных сетях.

Сплитерс подозревал, что трубки для взрывателей, механизмы детонации и оперение для новых ракет делали инженеры ИГИЛ, однако он считал, что боевые заряды поступали откуда-то из других мест. Обнаружив за последние шесть месяцев несколько видов похожих боеприпасов, он пришел к выводу, что ИГИЛ мог захватить боевые заряды у сирийских антиправительственных сил, которым тайно поставляли оружие Саудовская Аравия и Соединенные Штаты Америки.

Но чтобы доказать это, ему нужны были дополнительные улики и свидетельства. Сплитерс считает, что если ему удастся найти больше пусковых установок и боезарядов, он сумеет впервые получить достаточное количество доказательств того, что «Исламское государство» использует поставленные из США мощные боеприпасы в боевых действиях против иракской армии и ее американских партнеров из сил специального назначения. Сам ИГИЛ вряд ли мог делать такие современные боеприпасы. Это означало бы, что у него появились новые и очень серьезные возможности и устремления. Эти обстоятельства также дают тревожное представление о будущем характере войн, когда любая группировка где угодно может начать доморощенное производство оружия, воспользовавшись материалами из интернета и 3D-печатью.

Почти все военные боеприпасы, начиная от патронов для винтовок и кончая авиационными бомбами, независимо от страны происхождения определенным образом маркируются. Обычная маркировка позволяет определить дату изготовления, завод-производитель, тип взрывчатого вещества, используемого в качестве наполнителя, а также наименование оружия, которое называют номенклатурой. Для Сплитерса эта маркировка является документом, «который невозможно подделать». Штампованные оттиски на закаленной стали очень трудно удалить или переделать. «Если там написано, что боеприпас из такой-то страны, это на 99% соответствует действительности, — говорит он. — А если нет, то все равно можно определить, что это подделка. А это нечто совсем другое. Каждая деталь имеет значение».

Как-то раз Сплитерс на иракской военной базе в Талль-Афаре ближе к вечеру расставлял патроны калибра 7,62 мм, чтобы сфотографировать маркировку на каждой гильзе. В этот момент я сказал ему, что никогда не встречал человека, который так любит боеприпасы. «Воспринимаю это как комплимент», — с улыбкой сказал он.

Это любовь началась, когда Сплитерс был еще новоиспеченным репортером и работал в газете в своей родной Бельгии. «В то время шла война в Ливии», — говорит он о гражданской войне 2011 года. Ему очень хотелось понять, каким образом винтовки бельгийского производства попадали к повстанцам, которые боролись против Каддафи. Он считал, что если раскрыть эту связь, бельгийская публика заинтересуется данным конфликтом, к которому она не проявляла никакого внимания.

Сплитерс начал просматривать бельгийскую дипломатическую переписку в поисках дополнительной информации о секретных государственных сделках, но это мало что дало ему. Он решил, что единственный способ разобраться в сути происходящего заключается в том, чтобы поехать в Ливию самому и лично проследить путь этих винтовок. Он купил билет на самолет, воспользовавшись деньгами от полученного гранта, и принялся за работу. «Знаете, это было немного странно, — говорит он. — Я взял отпуск, чтобы поехать в Ливию».

Сплитерс нашел те винтовки, которые искал. А еще он обнаружил, что поиск такого рода вызывает у него гораздо большее удовлетворение, нежели чтение материалов об этом оружии в интернете. «Об оружии можно очень многое написать, — сказал он. — Оружие развязывает людям языки. Оно даже мертвых может заставить говорить». В Бельгию Сплитерс вернулся уже журналистом-фрилансером. Он написал несколько статей о торговле оружием для франкоязычных газет, а также пару докладов для аналитических центров, таких как женевский Small Arms Survey. Однако жизнь фрилансера оказалась очень нестабильный, и поэтому Сплитерс отложил в сторону журналистское перо и в 2014 году пришел на работу в Conflict Armament Research в качестве штатного следователя.

Мультимедиа

В освобожденных от исламистов сирийских поселках

ИноСМИ 10.09.2013

Сувенир из Сирии

The Associated Press 06.05.2016
Во время одной из своих первых командировок по линии этой организации в сирийский город Кобани он работал среди убитых боевиков ИГИЛ, тела которых были брошены прямо на поле боя, где они гнили и разлагались. Сплитерс нашел один автомат типа АК-47 с ошметками гниющего мяса, застрявшего в изгибах и углублениях цевья и деревянной рукоятки. Повсюду стоял сладковатый запах разложения и тлена. Среди трупов он также обнаружил патроны калибра 7,62 мм, пулеметы ПКМ и поеприпасы к гранатомету РПГ-7. Часть этого оружия была украдена у иракской армии. Эти находки убедили его в огромной ценности полевых работ. Он говорит, что имеющуюся у него информацию невозможно получить, следя за новостями и видео в онлайне. «Во всех этих социальных сетях, когда я вижу боеприпасы или стрелковое оружие издали, иногда может возникнуть впечатление типа „ну да, это М16". Но если посмотреть вблизи, то становится понятно, что это китайская винтовка CQ-556, являющаяся копией М16. Но чтобы понять это, нужно смотреть вплотную», — говорит он мне, добавляя, что камера скрывает гораздо больше, чем показывает. А если рассматриваешь оружие лично, может оказаться, что оно от другого производителя, и таким образом, имеет иное происхождение. Об этом вряд ли можно догадаться, смотря зернистое видео на YouTube.

Война между формированиями ИГИЛ и правительственными войсками Ирака представляет собой целую серию напряженных боевых действий, которые ведутся на улицах городов от дома к дому. В конце 2016 года, когда правительственные войска сражались с боевиками ИГИЛ за северный город Мосул, иракцы обнаружили, что «Исламское государство» производит боеприпасы большого калибра на тайных предприятиях, расположенных по всему району. Чтобы изучить эти заводы по производству боеприпасов в Мосуле Сплитерс поехал туда еще в то время, когда там велись боевые действия. Как-то раз, когда Сплитерс под свист летающих пуль фотографировал оружие, он увидел, как иракский телохранитель, который должен был охранять его, пытается мясницким ножом отрезать голову мертвому боевику ИГИЛ. Лезвие у ножа было тупое, и солдат расстроился. Наконец, он отошел прочь от трупа.

Из Мосула Сплитерс привез кое-какую важную информацию. Но из-за авиаударов коалиции значительная часть города была разрушена, и к тому времени, когда в июле правительственные войска объявили о своей победе, значительная часть улик уже была уничтожена или потеряна. Когда ИГИЛ начал терять свои позиции в Ираке, Сплитерс забеспокоился, считая, что система производства оружия этой группировки может быть уничтожена еще до того, как он или кто-то другой сумеет задокументировать весь ее потенциал. Ему нужно было попасть на эти заводы до того, как их уничтожат. Лишь в этом случае он мог описать их содержимое, понять их происхождение и выявить цепочки поставок.

В конце августа боевые отряды ИГИЛ были очень быстро выбиты из Талль-Афара. В отличие от других стертых с лица земли городов, в Талль-Афаре разрушений было относительно немного. Там был уничтожен лишь каждый четвертый дом. Чтобы найти дополнительные улики и сведения о тайном производстве и поставках оружия, Сплитерсу нужно было очень быстро попасть в этот город.

В середине сентября Сплитерс прилетел в Багдад, где встретился с Аль-Хакимом. Потом он под охраной иракского военного конвоя из грузовиков с пулеметами в течение девяти часов ехал в северном направлении по шоссе, которое лишь недавно очистили от самодельных взрывных устройств. Последний отрезок дороги до Талль-Афара был пустынный, изрытый взрывами. Выгоревшие поля вокруг дороги были черного цвета.

Иракская армия контролирует южные районы Талль-Афара, а пользующиеся поддержкой Ирана ополченцы (в основном это шииты) из организации «Хашд аль-Шааби» (Силы народной мобилизации) удерживают под своим контролем север города. Отношения между ними очень напряженные. Мой водитель был курд, и он плохо говорил по-английски. Когда мы приблизились к первому блокпосту, и этот человек увидел флаг боевиков «Хашд аль-Шааби», он с тревогой повернулся ко мне.

«Я нет курди. Ты нет Америка», — сказал он. На блокпосту мы молчали, и нас пропустили.

В Талль-Афар мы приехали жарким вечером. Первую остановку мы сделали на огороженной территории, где, по словам Аль-Хакима, могла располагаться мечеть. Там у входа лежало несколько снарядов для бомбометной установки. На первый взгляд, у них очень простая конструкция, и они похожи на стандартные американские и советские боеприпасы для минометов. Но если у мин стандартные калибры (60 мм, 81 мм, 82 мм, 120 мм и так далее), то эти снаряды имеют калибр 119,5 мм, чтобы соответствовать внутреннему диаметру стальных труб, которые ИГИЛ использует в качестве пусковой установки. Такое отличие может показаться мелочью, однако снаряд должен очень плотно ложиться в пусковую трубу, чтобы там возникало достаточное давление пороховых газов для его выброса. У ИГИЛ очень строгие допуски и требования по качеству, порой до десятых долей миллиметра.

© AFP 2017, Safin Hamed

В задней части здания стояло несколько резервуаров, соединенных стальной трубой, а также большие бочки с черной жидкостью. Из одного резервуара что-то капало, и на нем образовались какие-то отвратительные наросты. «Ты думаешь, это ржавчина?» — спрашивает Сплитерс Аль-Хакима. Понятно, что жидкость токсична. Она похожа на рвотные массы пьяного, которого стошнило прямо на рубашку. Но Сплитерс не может взять образцы и сделать анализы. У него нет ни лабораторных приборов, ни защитного костюма, ни противогаза.

«Мне глаза щиплет», — говорит Аль-Хаким. Во дворе стоит едкий раздражающий запах, как будто там только что разлили краску. Поблизости лежат мешки с каустической содой для обеззараживания.

«Да уж, здесь все как-то подозрительно», — соглашается с Аль-Хакимом Сплитерс. Вскоре мы уходим. Черная жидкость может быть зажигательным веществом типа напалма или каким-нибудь ядовитым промышленным химикатом, однако Сплитерс не может уверенно сказать, что производится в этих резервуарах. (Позднее он узнает, что смог бы опознать производственный процесс, если бы сделал больше качественных фотографий манометров и их серийных номеров. По словам Сплитерса, какие бы сведения он ни собрал на местах, у него всегда остается такое ощущение, что он что-то забыл.)

После непродолжительной поездки по тихим, изрытым снарядами улицам мы подъезжаем к ничем не примечательному зданию, похожему на все остальные дома в квартале. Каменная стена, железные ворота, отдельные комнаты вокруг внутреннего дворика, тенистые, дающие отрадную прохладу деревья. Посреди брошенной обуви и постельного белья валяются стволы минометов и артиллерийские снаряды. Сплитерс со знанием дела небрежно отодвигает их в сторону.

В задней части двора он замечает нечто необычное. В бетонной стене пробито аккуратное отверстие — сразу видно, что оно проделано вручную, а не снарядом. За стеной большое открытое пространство, где много инструментов и наполовину собранных боеприпасов. Оно накрыто брезентом, чтобы скрыть содержимое от вражеских беспилотников. В воздухе стоит запах машинного масла.

Сплитерс сразу понимает, что это за место. Это не склад, какие он видел и фотографировал в больших количествах. Это производственный цех.

На столе он замечает мелкие бомбы, какие делает ИГИЛ. У такой бомбы пластмассовый корпус, изготовленный литьем под давлением, и небольшое хвостовое оперение для стабилизации в воздухе. Эти бомбочки можно сбрасывать с беспилотников, что мы часто видим на видеозаписях в интернете. Но ими можно также стрелять из подствольников автоматов типа АК-47.

Рядом участок для изготовления взрывателей. На полу возле токарного станка лежат кучи блестящей стружки в виде спирали. Чаще всего взрыватели ИГИЛ напоминают серебристую пробку конической формы с предохранительной чекой, продетой сквозь корпус. Конструкция взрывателя отличается элегантным минимализмом, хотя он далеко не так прост, как кажется. Неординарность этого устройства в его взаимозаменяемости. Стандартный взрыватель ИГИЛ приводит в действие все его реактивные снаряды, бомбы и мины. Таким образом, боевикам удалось решить серьезную инженерную проблему. В интересах безопасности и надежности США и большинство других стран создают отдельные взрыватели для каждого типа боеприпасов. Но у ИГИЛ взрыватели модульные, безопасные, и по словам некоторых специалистов, они довольно редко дают осечку.

Сплитерс продолжает свою работу в задней части двора-завода. И тут он замечает нечто особенное — те переделанные реактивные снаряды, которые он искал. Они на самых разных стадиях изготовления и подготовки, а на стенах фломастером написаны инструкции по сборке. Десятки боевых частей разобранных боеприпасов ждут своей очереди на переделку. Они лежат в темной пристройке на длинном столе рядом с кронциркулями и маленькими емкостями для самодельного взрывчатого вещества. Каждое отдельное рабочее место само по себе является кладезем информации, которая дает наглядное представление о программе ИГИЛ по созданию оружия и боеприпасов. Но рабочих мест здесь множество, а поэтому от изобилия улик возникает нечто вроде сенсорной перегрузки. «Боже мой, взгляни на это. И посмотри сюда. Боже, подойди вон туда. Боже, Боже, вот это да», — бормочет изумленный Сплитерс, переходя от одного рабочего места к другому, Он как Чарли, попавший на шоколадную фабрику.

Статьи по теме

Русские снайперы пробивают американские бронежилеты

The National Interest 16.12.2017

Новые американские способы ведения войны

Time 05.12.2017
Однако на Талль-Афар опускается ночь, а электричества в городе нет. Значит, Сплитерс уже не сможет изучать свои сокровища и фотографировать образцы при естественном свете. Вскоре наш конвой возвращается на иракскую военную базу, находящуюся неподалеку от разрушенного городского аэропорта. Она представляет собой небольшой форпост из отремонтированных трейлеров, половина которых изрешечена пулями. В трейлере рядом с нами спят двое задержанных боевиков, которых подозревают в принадлежности к ИГИЛ. Это юноша и мужчина постарше. Похоже, они единственные, кто попал в плен во время битвы за Талль-Афар. Сплитерс проводит вечер в нетерпении, смотря спутниковое телевидение. За все то время, что мы провели вместе, он почти ничем не занимался, кроме работы и еды, а спал всего по несколько часов.

Рассвело довольно рано, и когда солдаты проснулись, Сплитерс возвращается в сопровождении конвоя в цех. Он достает 20 желтых стикеров, обозначающих места преступления — по одному на каждый стол. Затем он рисует схему, чтобы позднее восстановить конфигурацию этого помещения. На одном месте в этой схеме он обозначает сварочные электроды, на другом шлифовальный станок. «Нет, это не поточный процесс, — размышляет он вслух. — Скорее всего, это разные рабочие участки для изготовления разных вещей».

Затем Сплитерс начинает фотографировать, но вдруг все помещение заполняют офицеры иракской разведки, узнавшие об этом маленьком заводе. Они открывают все ящики, вынимают каждую электроплату, пинают стружку и обрезки металла, забирают бумаги, дергают за рукоятки. Неиспользованные боеприпасы довольно безопасны, если не бросать их головкой взрывателя вниз, однако разобранные снаряды и мины весьма непредсказуемы. Кроме того, внутри цеха могут находиться мины-ловушки. Но Сплитерса тревожит не это. Он приходит в отчаяние из-за другого.

«Хабиби, — заявляет он, — надо, чтобы они ничего здесь не трогали и не уносили. Важно, чтобы все было вместе, потому что весь смысл в том, чтобы изучать это заодно. Если они что-то заберут, все будет бессмысленно. Ты можешь им это сказать?»

«Я говорил им», — отвечает Аль-Хаким.

«Они могут делать что хотят, когда я закончу», — устало говорит Сплитерс.

В маленьком помещении, примыкающем к участку для изготовления пусковых труб, Сплитерс начинает изучать десятки гранат различных моделей для гранатометов. Некоторые из них были изготовлены еще много лет тому назад, и на каждой имеется некий опознавательный знак. На гранатах болгарского производства в двойном кружке стоит цифра «10» или «11». Зеленая краска, используемая Китаем и Россией, немного различается по оттенкам. «В Ираке мы воюем со всем миром», — похвастался мне двумя днями ранее один солдат, имея в виду многочисленных иностранных боевиков, завербованных ИГИЛ. Но точно такое же впечатление возникает, когда смотришь на оружие из самых разных стран, сосредоточенное в одном помещении.

Сплитерс внимательно осматривает сложенные в ряды боевые части реактивных снарядов, и наконец находит то, что ему нужно. «Хабиби, я нашел снаряд ПГ-9», — восклицает он, глядя в сторону Аль-Хакима. Это румынский реактивный снаряд, имеющий номер партии 12-14-451. Сплитерс весь прошлый год искал именно этот серийный номер. В октябре 2014 года Румыния продала американским военным 9 252 гранаты ПГ-9 с номером партии 12-14-451 для гранатометов. Купив эти боеприпасы, Соединенные Штаты подписали сертификат конечного пользователя. Это документ, подтверждающий, что данные боеприпасы будут использоваться только в американской армии, и не будут передаваться никому. Румынское правительство подтвердило факт продажи, предоставив CAR сертификат конечного пользователя и документ о доставке товара.

Однако в 2016 году Сплитерс увидел видеозапись, сделанную ИГИЛ, на которой был показан ящик со снарядами ПГ-9. Ему показалось, что он заметил номер партии 12-14-451. Эти боеприпасы были захвачены у группировки сирийских боевиков «Джейш Сурия Аль-Джадид». Каким-то образом ПГ-9 из этой партии попали в Ирак, где техники из ИГИЛ отделили украденные гранаты от стартового порохового заряда, а потом усовершенствовали их, приспособив к бою в городских условиях. Гранатометными выстрелами нельзя вести стрельбу внутри зданий из-за опасной реактивной струи. Но прикрепив к гранате балласт, инженеры создали такой боеприпас, который можно использовать при ведении боевых действий внутри зданий.

Так как же американское оружие оказалось в руках у ИГИЛ? Сплитерс пока не может точно сказать этого. 19 июля 2017 года газета написала, что американские власти тайно готовили и вооружали сирийских повстанцев, делая это с 2013 до середины 2017 года, когда администрация Трампа прекратила программу подготовки, отчасти опасаясь того, что американское оружие может оказаться не в тех руках. Правительство США не ответило на многочисленные просьбы прокомментировать эту ситуацию и рассказать, как данное оружие очутилось у сирийских повстанцев и на заводе ИГИЛ по изготовлению боеприпасов. Правительство также отказалось сообщить, нарушили или нет Соединенные Штаты условия своего сертификата конечного пользователя и, соответственно, выполняют ли они условия договора ООН о торговле оружием, который они подписали наряду со 130 другими странами.

Контекст

Из России с кровью

Foreign Policy 18.10.2010

Российские пистолеты нужны для кровавых войн

The National Interest 12.12.2017

АК-47 против штурмовой винтовки M16

The National Interest 07.12.2017

NI: всем нужны смертоносные российские пулеметы

The National Interest 05.12.2017
Похоже, что другие страны тоже покупают и перепродают оружие. CAR проследила, как Саудовская Аравия покупала различные образцы вооружений, которые потом находили в отрядах боевиков ИГИЛ. В одном из случаев Сплитерс проверил план полета одного самолета, который должен был доставить в Саудовскую Аравию 12 тонн боеприпасов. Документы показывают что этот самолет не садился в Саудовской Аравии, а долетел до Иордании. Имея общую границу с Сирией, Иордания, как это хорошо известно, является точкой передачи оружия повстанцам, ведущим борьбу с режимом Асада. Хотя саудовцы могли заявить, что это оружие было украдено или захвачено, они этого не сделали. Отвечавшие за полет люди настаивают, что самолет с оружием сделал посадку в Саудовской Аравии, хотя полетные документы это опровергают. Правительство Саудовской Аравии не откликнулась на просьбу дать комментарии о том, как его оружие оказалось в руках ИГИЛ.

«Это война, — говорит Сплитерс. — Это чертовская неразбериха. Никто не знает, что происходит, и поэтому всегда возникают теории заговоров. Мы живем в эпоху постправды, когда факты уже ничего не значат. А я, делая эту работу, могу порой ухватиться за неопровержимые факты».

Большей частью терроризм нового поколения и сценарии будущих войн предусматривают использование искусственного интеллекта, беспилотных летательных аппаратов и самодвижущихся автомобилей со взрывчаткой. Но это лишь часть истории, отражающая страхи американских инженеров перед многочисленными возможностями по использованию новых технологий. Другая, намного более опасная часть этой истории относится к техническим специалистам ИГИЛ. Эти люди уже показали, что могут изготавливать оружие, не уступающее тому, что делает военная промышленность государств. А со временем им будет еще проще налаживать производственный процесс, поскольку в мире находит широкое распространение 3D-печать. Преподаватель машиностроения из Мичиганского технологического университета Джошуа Пирс (Joshua Pearce) является экспертом по открытому аппаратному обеспечению, и он говорит, что производственный процесс у ИГИЛ отличается «очень коварными особенностями». В будущем схематические чертежи оружия можно будет скачивать на тайных сайтах в интернете, либо получать через популярные социальные сети с кодированием, такие как WhatsApp. Затем эти файлы можно будет загружать в 3D-принтеры, работающие с металлом, которые в последние годы находят широкое применение и стоят не более миллиона долларов, включая наладку. Таким образом, оружие можно будет делать простым нажатием кнопки.

«Делать оружие с применением технологии послойной печати гораздо легче, чем кажется», — говорит директор проекта Art Of Future Word Огест Коул (August Cole), работающий в (Atlantic Сouncil). Темпы распространения интеллектуального капитала ИГИЛ зависят от количества молодых инженеров, вступающих в ряды его филиалов. По данным исследователей Оксфордского университета, как минимум 48% рекрутов джихадистских группировок из незападных стран учились в колледжах, и почти половина из них обучалась инженерным наукам. Из 25 участников терактов 11 сентября по меньшей мере 13 человек учились в вузах, и восемь были инженерами. Среди них два главных организатора терактов Мухаммед Атта и Халид Шейх Мохаммед. Мохаммед получил диплом инженера-механика в Университете Северной Каролины. сообщала, что он, находясь в американской тюрьме, получил разрешение на создание с нуля пылесоса. Что это — бессмысленное хобби, как утверждают сотрудники ЦРУ, или отличительная черта изобретателя? Чертежи пылесоса Мохаммед скачал в интернете.

У Сплитерса было всего два дня на изучение заводов боеприпасов в Талль-Афаре. В последний вечер он очень спешил, пытаясь сделать как можно больше работы. ИГИЛ пользуется методами распределенного производства. Каждый участок специализируется на определенной задаче, как на автомобильном заводе. И Сплитерс пытался описать и задокументировать все эти участки и рабочие места. «У нас остался всего один час», — сказал он, глядя на солнце, неумолимо клонившееся к горизонту. На первом заводе Сплитерс нашел огромную плавильную печь, вокруг которой лежало сырье, ждущее своей очереди на переплавку: агрегаты двигателей, металлолом, кучи медной проволоки. Там же стояли тиски с пресс-формами для взрывателей, рядом с ними лежало оперение для минометных снарядов. Все это ожидало своей очереди на сборку в следующем цехе. Эти работы производились на нижнем этаже трехэтажного здания, которое когда-то было рынком. Печь тоже была установлена на нижнем уровне, потому что от нее шел невероятный жар. Весь город Талль-Афар был превращен в производственную базу.

Сплитерс быстро заканчивает сбор улик. «Что-то еще осталось?» — спрашивает он майора иракской армии. «Да, есть», — отвечает майор, подходя к следующей двери. Там в фойе стоит большая печь, которую боевики ИГИЛ покрыли отпечатками своих рук, обмакнув их в краску. Это было похоже на детскую картинку первоклашек. В коридорах лежали глиняные формы для массового производства снарядов калибра 119,5 мм. В следующем дворе находится нечто вроде научно-исследовательской лаборатории. Везде лежат боеприпасы, новые и старые, осветительные снаряды, макеты в разрезе. Столы завалены разобранными взрывателями и огромными боеприпасами калибра 220 мм. Это самый крупный калибр, созданный инженерами ИГИЛ. Кроме того, там лежали большие трубы, используемые в качестве пусковых установок. Размером они были с телефонный столб.

Солнце начинает садиться. Сплитерс снова спрашивает, есть ли что-то еще. Майор снова отвечает утвердительно. За 24 часа мы побывали на шести предприятиях, и я понимаю, что сколько бы Сплитерс ни задавал свой вопрос, ответ будет всегда один и тот же. Но наступает вечер, и время у Сплитерса заканчивается. Остальные заводы останутся необследованными, по крайней мере, до следующего раза.

Брайан Кастнер — писатель, бывший офицер ВВС и ветеран иракской войны, занимавшийся обезвреживанием боеприпасов и взрывчатых веществ.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

«Хабиби! Алюминий!»

Громкий возглас эхом разносится по захламленному двору дома в городе Талль-Афар, который находится далеко на севере Ирака. Сейчас конец сентября, но на улице все еще жарко. Кажется, жара струится отовсюду, даже поднимается с земли. Сам город пуст, если не считать одичавших бродячих собак да молодых людей с в руках.

«Хабиби!» - снова кричит Дэмьен Сплитерс (Damien Spleeters). Так он ласково на арабском языке зовет своего иракского переводчика и местного коллегу Хайдера аль-Хакима (Haider al-Hakim).

Сплитерс - выездной следователь финансируемой ЕС международной организации Conflict Armament Research (CAR), которая отслеживает незаконный оборот оружия в зонах военных действий. Ему 31 год, у него усы Фредди Меркьюри из 1980-х годов, а его быстро загоревшие под южным солнцем тонкие руки покрыты татуировками. В другой обстановке его можно было бы принять за хипстера-бармена, а не за следователя, который последние три года занимался тем, что следил за контрабандной торговлей гранатометами в Сирии, автоматами типа АК-47 в Мали и сотнями видов других вооружений и боеприпасов, которые разными путями попадают в зоны военных действий, иногда в нарушение действующих международных соглашений. Ту работу, которой занимается Сплитерс, обычно выполняют секретные государственные службы, такие как Отдел опознания военных материалов Разведывательного управления Министерства обороны, известный как Chuckwagon (походная кухня). Но если слово Chuckwagon в гугле можно найти с большим трудом, то подробные отчеты Сплитерса для CAR всегда присутствуют в интернете в открытом доступе, и в них можно найти гораздо более полезную информацию, чем все те разведсведения, которые я получал, командуя в 2006 году в Ираке подразделением по обезвреживанию неразорвавшихся боеприпасов.
На той войне боевики подрывали американских солдат на самодельных взрывных устройствах. Те устройства, которые я встречал во время своих командировок, боевики в основном зарывали в землю или приводили в действие, положив в автомобиль, который в таком случае превращался в большую движущуюся бомбу. Такие автомобили подрывали на рынках и у школ, и после взрывов сточные канавы заполнялись кровью. Но в основном это были грубо сделанные примитивные приспособления, детали которых склеивали скотчем и эпоксидной смолой. Те немногочисленные реактивные снаряды и мины, которые попадали к боевикам, были старые, низкого качества, зачастую у них не было нужных детонаторов, и они не всегда взрывались.

Многие руководители ИГИЛ (запрещенная в России организация - прим. пер.) были ветеранами этого повстанческого движения, и начиная войну против иракского правительства в 2014 году, они прекрасно понимали, что для захвата территорий и создания своего независимого исламского государства одних только самодельных взрывных устройств и автоматов Калашникова им будет недостаточно. Для серьезной войны нужно серьезное оружие, такое как минометы, ракеты, гранаты, но ИГИЛ, будучи изгоем на международной арене, не мог это купить в достаточном количестве. Кое-что они отняли у иракских и сирийских правительственных войск, но когда у них закончились боеприпасы к этому оружию, исламисты поступили так, как до них не поступала ни одна террористическая организация: они начали конструировать свои собственные боеприпасы, а потом приступили к их массовому изготовлению, применяя довольно современные производственные технологии. Нефтяные месторождения Ирака стали для них производственной базой, поскольку там были инструменты и штампы, высококачественные режущие станки, литьевые машины - а еще квалифицированные рабочие, которые знали, как быстро выточить сложные детали по указанным размерам. Сырье они получали, разбирая трубопроводы и переплавляя металлолом. Инженеры ИГИЛ штамповали новые взрыватели, новые ракеты и пусковые установки, а также маленькие бомбы, которые боевики сбрасывали с беспилотников. Все это делалось и собиралось в соответствии с планами и чертежами, которые делали ответственные функционеры ИГИЛ.

С начала конфликта CAR провела 83 инспекционных поездки в Ирак, собирая информацию об оружии, и Сплитер участвовал почти во всех расследованиях. В результате была создана детальная и обширная база данных, куда внесли 1 832 единицы оружия и 40 984 боеприпаса, найденных в Ираке и Сирии. CAR называет это «самой полной на сегодня коллекцией образцов оружия и боеприпасов, захваченных у ИГИЛ».

Вот так этой осенью Сплитерс очутился в неряшливом доме в Талль-Афаре, где он сидел над 18-литровым ведром пасты из алюминиевой пудры и ждал, когда появится его помощник. Аль-Хаким лысый, хорошо одетый мужчина, чем-то напоминающий утонченного городского сноба, из-за чего он порой кажется инородным телом в замусоренной мастерской ИГИЛ. Мужчины легко наладили контакт и взаимопонимание, но при этом Аль-Хаким выступает в качестве хозяина, а Сплитерс - всегда почтительный гость. Их задача состоит в том, чтобы замечать мелочи. Там, где другие видят мусор, они находят улики, которые Сплитерс потом фотографирует и исследует в поисках малозаметных заводских номеров, которые могут рассказать о происхождении находки.

Например, что касается алюминиевой пасты, то мастера ИГИЛ смешивают ее с нитратом аммония и получают мощное взрывчатое вещество для мин и боезарядов реактивных снарядов. Сплитерс находил такие же ведра, от тех же самых производителей и продавцов, в Фаллудже, Тикрите и Мосуле. «Мне нравится, когда я вижу один и тот же материал в разных городах», - говорит он мне. Дело в том, что повторяющиеся находки позволяют ему выявлять и описывать различные звенья в цепочке снабжения ИГИЛ. «Это подтверждает мою теорию о промышленной революции терроризма, - заявляет Сплитерс. - А еще то, зачем им нужно сырье в промышленных масштабах».

Сплитерс постоянно ищет новые образцы оружия и боеприпасов, дабы понять, как развивается экспертный потенциал и профессионализм инженеров ИГИЛ. Приехав в Талль-Афар, он уцепился за новый многообещающий след: серию модифицированных реактивных снарядов, появившихся в пропагандистских видеофильмах ИГИЛ, которые эта организация показывает на YouTube и в других социальных сетях.
Сплитерс подозревал, что трубки для взрывателей, механизмы детонации и оперение для новых ракет делали инженеры ИГИЛ, однако он считал, что боевые заряды поступали откуда-то из других мест. Обнаружив за последние шесть месяцев несколько видов похожих боеприпасов, он пришел к выводу, что ИГИЛ мог захватить боевые заряды у сирийских антиправительственных сил, которым тайно поставляли оружие Саудовская Аравия и Соединенные Штаты Америки.

Но чтобы доказать это, ему нужны были дополнительные улики и свидетельства. Сплитерс считает, что если ему удастся найти больше пусковых установок и боезарядов, он сумеет впервые получить достаточное количество доказательств того, что «Исламское государство» использует поставленные из США мощные боеприпасы в боевых действиях против иракской армии и ее американских партнеров из сил специального назначения. Сам ИГИЛ вряд ли мог делать такие современные боеприпасы. Это означало бы, что у него появились новые и очень серьезные возможности и устремления. Эти обстоятельства также дают тревожное представление о будущем характере войн, когда любая группировка где угодно может начать доморощенное производство оружия, воспользовавшись материалами из интернета и 3D-печатью.

Почти все военные боеприпасы, начиная от патронов для винтовок и кончая авиационными бомбами, независимо от страны происхождения определенным образом маркируются. Обычная маркировка позволяет определить дату изготовления, завод-производитель, тип взрывчатого вещества, используемого в качестве наполнителя, а также наименование оружия, которое называют номенклатурой. Для Сплитерса эта маркировка является документом, «который невозможно подделать». Штампованные оттиски на закаленной стали очень трудно удалить или переделать. «Если там написано, что боеприпас из такой-то страны, это на 99% соответствует действительности, - говорит он. - А если нет, то все равно можно определить, что это подделка. А это нечто совсем другое. Каждая деталь имеет значение».

Как-то раз Сплитерс на иракской военной базе в Талль-Афаре ближе к вечеру расставлял патроны калибра 7,62 мм, чтобы сфотографировать маркировку на каждой гильзе. В этот момент я сказал ему, что никогда не встречал человека, который так любит боеприпасы. «Воспринимаю это как комплимент», - с улыбкой сказал он.

Это любовь началась, когда Сплитерс был еще новоиспеченным репортером и работал в газете в своей родной Бельгии. «В то время шла война в Ливии», - говорит он о гражданской войне 2011 года. Ему очень хотелось понять, каким образом винтовки бельгийского производства попадали к повстанцам, которые боролись против Каддафи. Он считал, что если раскрыть эту связь, бельгийская публика заинтересуется данным конфликтом, к которому она не проявляла никакого внимания.

Сплитерс начал просматривать бельгийскую дипломатическую переписку в поисках дополнительной информации о секретных государственных сделках, но это мало что дало ему. Он решил, что единственный способ разобраться в сути происходящего заключается в том, чтобы поехать в Ливию самому и лично проследить путь этих винтовок. Он купил билет на самолет, воспользовавшись деньгами от полученного гранта, и принялся за работу. «Знаете, это было немного странно, - говорит он. - Я взял отпуск, чтобы поехать в Ливию».
Сплитерс нашел те винтовки, которые искал. А еще он обнаружил, что поиск такого рода вызывает у него гораздо большее удовлетворение, нежели чтение материалов об этом оружии в интернете. «Об оружии можно очень многое написать, - сказал он. - Оружие развязывает людям языки. Оно даже мертвых может заставить говорить». В Бельгию Сплитерс вернулся уже журналистом-фрилансером. Он написал несколько статей о торговле оружием для франкоязычных газет, а также пару докладов для аналитических центров, таких как женевский Small Arms Survey. Однако жизнь фрилансера оказалась очень нестабильный, и поэтому Сплитерс отложил в сторону журналистское перо и в 2014 году пришел на работу в Conflict Armament Research в качестве штатного следователя.

Во время одной из своих первых командировок по линии этой организации в сирийский город Кобани он работал среди убитых боевиков ИГИЛ, тела которых были брошены прямо на поле боя, где они гнили и разлагались. Сплитерс нашел один автомат типа АК-47 с ошметками гниющего мяса, застрявшего в изгибах и углублениях цевья и деревянной рукоятки. Повсюду стоял сладковатый запах разложения и тлена. Среди трупов он также обнаружил патроны калибра 7,62 мм, пулеметы ПКМ и поеприпасы к гранатомету РПГ-7. Часть этого оружия была украдена у иракской армии. Эти находки убедили его в огромной ценности полевых работ. Он говорит, что имеющуюся у него информацию невозможно получить, следя за новостями и видео в онлайне. «Во всех этих социальных сетях, когда я вижу боеприпасы или стрелковое оружие издали, иногда может возникнуть впечатление типа „ну да, это М16". Но если посмотреть вблизи, то становится понятно, что это китайская винтовка CQ-556, являющаяся копией М16. Но чтобы понять это, нужно смотреть вплотную», - говорит он мне, добавляя, что камера скрывает гораздо больше, чем показывает. А если рассматриваешь оружие лично, может оказаться, что оно от другого производителя, и таким образом, имеет иное происхождение. Об этом вряд ли можно догадаться, смотря зернистое видео на YouTube.

Война между формированиями ИГИЛ и правительственными войсками Ирака представляет собой целую серию напряженных боевых действий, которые ведутся на улицах городов от дома к дому. В конце 2016 года, когда правительственные войска сражались с боевиками ИГИЛ за северный город Мосул, иракцы обнаружили, что «Исламское государство» производит боеприпасы большого калибра на тайных предприятиях, расположенных по всему району. Чтобы изучить эти заводы по производству боеприпасов в Мосуле Сплитерс поехал туда еще в то время, когда там велись боевые действия. Как-то раз, когда Сплитерс под свист летающих пуль фотографировал оружие, он увидел, как иракский телохранитель, который должен был охранять его, пытается мясницким ножом отрезать голову мертвому боевику ИГИЛ. Лезвие у ножа было тупое, и солдат расстроился. Наконец, он отошел прочь от трупа.

Из Мосула Сплитерс привез кое-какую важную информацию. Но из-за авиаударов коалиции значительная часть города была разрушена, и к тому времени, когда в июле правительственные войска объявили о своей победе, значительная часть улик уже была уничтожена или потеряна. Когда ИГИЛ начал терять свои позиции в Ираке, Сплитерс забеспокоился, считая, что система производства оружия этой группировки может быть уничтожена еще до того, как он или кто-то другой сумеет задокументировать весь ее потенциал. Ему нужно было попасть на эти заводы до того, как их уничтожат. Лишь в этом случае он мог описать их содержимое, понять их происхождение и выявить цепочки поставок.

В конце августа боевые отряды ИГИЛ были очень быстро выбиты из Талль-Афара. В отличие от других стертых с лица земли городов, в Талль-Афаре разрушений было относительно немного. Там был уничтожен лишь каждый четвертый дом. Чтобы найти дополнительные улики и сведения о тайном производстве и поставках оружия, Сплитерсу нужно было очень быстро попасть в этот город.

В середине сентября Сплитерс прилетел в Багдад, где встретился с Аль-Хакимом. Потом он под охраной иракского военного конвоя из грузовиков с пулеметами в течение девяти часов ехал в северном направлении по шоссе, которое лишь недавно очистили от самодельных взрывных устройств. Последний отрезок дороги до Талль-Афара был пустынный, изрытый взрывами. Выгоревшие поля вокруг дороги были черного цвета.

Иракская армия контролирует южные районы Талль-Афара, а пользующиеся поддержкой Ирана ополченцы (в основном это шииты) из организации «Хашд аль-Шааби» (Силы народной мобилизации) удерживают под своим контролем север города. Отношения между ними очень напряженные. Мой водитель был курд, и он плохо говорил по-английски. Когда мы приблизились к первому блокпосту, и этот человек увидел флаг боевиков «Хашд аль-Шааби», он с тревогой повернулся ко мне.

«Я нет курди. Ты нет Америка», - сказал он. На блокпосту мы молчали, и нас пропустили.

В Талль-Афар мы приехали жарким вечером. Первую остановку мы сделали на огороженной территории, где, по словам Аль-Хакима, могла располагаться мечеть. Там у входа лежало несколько снарядов для бомбометной установки. На первый взгляд, у них очень простая конструкция, и они похожи на стандартные американские и советские мины для минометов. Но если у мин стандартные калибры (60 мм, 81 мм, 82 мм, 120 мм и так далее), то эти снаряды имеют калибр 119,5 мм, чтобы соответствовать внутреннему диаметру стальных труб, которые ИГИЛ использует в качестве пусковой установки. Такое отличие может показаться мелочью, однако снаряд должен очень плотно ложиться в пусковую трубу, чтобы там возникало достаточное давление пороховых газов для его выброса. У ИГИЛ очень строгие допуски и требования по качеству, порой до десятых долей миллиметра.

Боеприпасы, конфискованные у бойцов ИГИЛ (запрещено в РФ) недалеко от Мосула

В задней части здания стояло несколько резервуаров, соединенных стальной трубой, а также большие бочки с черной жидкостью. Из одного резервуара что-то капало, и на нем образовались какие-то отвратительные наросты. «Ты думаешь, это ржавчина?» - спрашивает Сплитерс Аль-Хакима. Понятно, что жидкость токсична. Она похожа на рвотные массы пьяного, которого стошнило прямо на рубашку. Но Сплитерс не может взять образцы и сделать анализы. У него нет ни лабораторных приборов, ни защитного костюма, ни противогаза.

«Мне глаза щиплет», - говорит Аль-Хаким. Во дворе стоит едкий раздражающий запах, как будто там только что разлили краску. Поблизости лежат мешки с каустической содой для обеззараживания.

«Да уж, здесь все как-то подозрительно», - соглашается с Аль-Хакимом Сплитерс. Вскоре мы уходим. Черная жидкость может быть зажигательным веществом типа напалма или каким-нибудь ядовитым промышленным химикатом, однако Сплитерс не может уверенно сказать, что производится в этих резервуарах. (Позднее он узнает, что смог бы опознать производственный процесс, если бы сделал больше качественных фотографий манометров и их серийных номеров. По словам Сплитерса, какие бы сведения он ни собрал на местах, у него всегда остается такое ощущение, что он что-то забыл.)

После непродолжительной поездки по тихим, изрытым снарядами улицам мы подъезжаем к ничем не примечательному зданию, похожему на все остальные дома в квартале. Каменная стена, железные ворота, отдельные комнаты вокруг внутреннего дворика, тенистые, дающие отрадную прохладу деревья. Посреди брошенной обуви и постельного белья валяются стволы минометов и артиллерийские снаряды. Сплитерс со знанием дела небрежно отодвигает их в сторону.

В задней части двора он замечает нечто необычное. В бетонной стене пробито аккуратное отверстие - сразу видно, что оно проделано вручную, а не снарядом. За стеной большое открытое пространство, где много инструментов и наполовину собранных боеприпасов. Оно накрыто брезентом, чтобы скрыть содержимое от вражеских беспилотников. В воздухе стоит запах машинного масла.

Сплитерс сразу понимает, что это за место. Это не склад, какие он видел и фотографировал в больших количествах. Это производственный цех.

На столе он замечает мелкие бомбы, какие делает ИГИЛ. У такой бомбы пластмассовый корпус, изготовленный литьем под давлением, и небольшое хвостовое оперение для стабилизации в воздухе. Эти бомбочки можно сбрасывать с беспилотников, что мы часто видим на видеозаписях в интернете. Но ими можно также стрелять из подствольников автоматов типа АК-47.

Рядом участок для изготовления взрывателей. На полу возле токарного станка лежат кучи блестящей стружки в виде спирали. Чаще всего взрыватели ИГИЛ напоминают серебристую пробку конической формы с предохранительной чекой, продетой сквозь корпус. Конструкция взрывателя отличается элегантным минимализмом, хотя он далеко не так прост, как кажется. Неординарность этого устройства в его взаимозаменяемости. Стандартный взрыватель ИГИЛ приводит в действие все его реактивные снаряды, бомбы и мины. Таким образом, боевикам удалось решить серьезную инженерную проблему. В интересах безопасности и надежности США и большинство других стран создают отдельные взрыватели для каждого типа боеприпасов. Но у ИГИЛ взрыватели модульные, безопасные, и по словам некоторых специалистов, они довольно редко дают осечку.

Сплитерс продолжает свою работу в задней части двора-завода. И тут он замечает нечто особенное - те переделанные реактивные снаряды, которые он искал. Они на самых разных стадиях изготовления и подготовки, а на стенах фломастером написаны инструкции по сборке. Десятки боевых частей разобранных боеприпасов ждут своей очереди на переделку. Они лежат в темной пристройке на длинном столе рядом с кронциркулями и маленькими емкостями для самодельного взрывчатого вещества. Каждое отдельное рабочее место само по себе является кладезем информации, которая дает наглядное представление о программе ИГИЛ по созданию оружия и боеприпасов. Но рабочих мест здесь множество, а поэтому от изобилия улик возникает нечто вроде сенсорной перегрузки. «Боже мой, взгляни на это. И посмотри сюда. Боже, подойди вон туда. Боже, Боже, вот это да», - бормочет изумленный Сплитерс, переходя от одного рабочего места к другому, Он как Чарли, попавший на шоколадную фабрику.

Однако на Талль-Афар опускается ночь, а электричества в городе нет. Значит, Сплитерс уже не сможет изучать свои сокровища и фотографировать образцы при естественном свете. Вскоре наш конвой возвращается на иракскую военную базу, находящуюся неподалеку от разрушенного городского аэропорта. Она представляет собой небольшой форпост из отремонтированных трейлеров, половина которых изрешечена пулями. В трейлере рядом с нами спят двое задержанных боевиков, которых подозревают в принадлежности к ИГИЛ. Это юноша и мужчина постарше. Похоже, они единственные, кто попал в плен во время битвы за Талль-Афар. Сплитерс проводит вечер в нетерпении, смотря спутниковое телевидение. За все то время, что мы провели вместе, он почти ничем не занимался, кроме работы и еды, а спал всего по несколько часов.

Рассвело довольно рано, и когда солдаты проснулись, Сплитерс возвращается в сопровождении конвоя в цех. Он достает 20 желтых стикеров, обозначающих места преступления - по одному на каждый стол. Затем он рисует схему, чтобы позднее восстановить конфигурацию этого помещения. На одном месте в этой схеме он обозначает сварочные электроды, на другом шлифовальный станок. «Нет, это не поточный процесс, - размышляет он вслух. - Скорее всего, это разные рабочие участки для изготовления разных вещей».

Затем Сплитерс начинает фотографировать, но вдруг все помещение заполняют офицеры иракской разведки, узнавшие об этом маленьком заводе. Они открывают все ящики, вынимают каждую электроплату, пинают стружку и обрезки металла, забирают бумаги, дергают за рукоятки. Неиспользованные боеприпасы довольно безопасны, если не бросать их головкой взрывателя вниз, однако разобранные снаряды и мины весьма непредсказуемы. Кроме того, внутри цеха могут находиться мины-ловушки. Но Сплитерса тревожит не это. Он приходит в отчаяние из-за другого.

«Хабиби, - заявляет он, - надо, чтобы они ничего здесь не трогали и не уносили. Важно, чтобы все было вместе, потому что весь смысл в том, чтобы изучать это заодно. Если они что-то заберут, все будет бессмысленно. Ты можешь им это сказать?»

«Я говорил им», - отвечает Аль-Хаким.

«Они могут делать что хотят, когда я закончу», - устало говорит Сплитерс.

В маленьком помещении, примыкающем к участку для изготовления пусковых труб, Сплитерс начинает изучать десятки гранат различных моделей для гранатометов. Некоторые из них были изготовлены еще много лет тому назад, и на каждой имеется некий опознавательный знак. На гранатах болгарского производства в двойном кружке стоит цифра «10» или «11». Зеленая краска, используемая Китаем и Россией, немного различается по оттенкам. «В Ираке мы воюем со всем миром», - похвастался мне двумя днями ранее один солдат, имея в виду многочисленных иностранных боевиков, завербованных ИГИЛ. Но точно такое же впечатление возникает, когда смотришь на оружие из самых разных стран, сосредоточенное в одном помещении.

Сплитерс внимательно осматривает сложенные в ряды боевые части реактивных снарядов, и наконец находит то, что ему нужно. «Хабиби, я нашел снаряд ПГ-9», - восклицает он, глядя в сторону Аль-Хакима. Это румынский реактивный снаряд, имеющий номер партии 12-14-451. Сплитерс весь прошлый год искал именно этот серийный номер. В октябре 2014 года Румыния продала американским военным 9 252 гранаты ПГ-9 с номером партии 12-14-451 для гранатометов. Купив эти боеприпасы, Соединенные Штаты подписали сертификат конечного пользователя. Это документ, подтверждающий, что данные боеприпасы будут использоваться только в американской армии, и не будут передаваться никому. Румынское правительство подтвердило факт продажи, предоставив CAR сертификат конечного пользователя и документ о доставке товара.

Однако в 2016 году Сплитерс увидел видеозапись, сделанную ИГИЛ, на которой был показан ящик со снарядами ПГ-9. Ему показалось, что он заметил номер партии 12-14-451. Эти боеприпасы были захвачены у группировки сирийских боевиков «Джейш Сурия Аль-Джадид». Каким-то образом ПГ-9 из этой партии попали в Ирак, где техники из ИГИЛ отделили украденные гранаты от стартового порохового заряда, а потом усовершенствовали их, приспособив к бою в городских условиях. Гранатометными выстрелами нельзя вести стрельбу внутри зданий из-за опасной реактивной струи. Но прикрепив к гранате балласт, инженеры создали такой боеприпас, который можно использовать при ведении боевых действий внутри зданий.

Так как же американское оружие оказалось в руках у ИГИЛ? Сплитерс пока не может точно сказать этого. 19 июля 2017 года газета Washington Post написала, что американские власти тайно готовили и вооружали сирийских повстанцев, делая это с 2013 до середины 2017 года, когда администрация Трампа прекратила программу подготовки, отчасти опасаясь того, что американское оружие может оказаться не в тех руках. Правительство США не ответило на многочисленные просьбы прокомментировать эту ситуацию и рассказать, как данное оружие очутилось у сирийских повстанцев и на заводе ИГИЛ по изготовлению боеприпасов. Правительство также отказалось сообщить, нарушили или нет Соединенные Штаты условия своего сертификата конечного пользователя и, соответственно, выполняют ли они условия договора ООН о торговле оружием, который они подписали наряду со 130 другими странами.

Похоже, что другие страны тоже покупают и перепродают оружие. CAR проследила, как Саудовская Аравия покупала различные образцы вооружений, которые потом находили в отрядах боевиков ИГИЛ. В одном из случаев Сплитерс проверил план полета одного самолета, который должен был доставить в Саудовскую Аравию 12 тонн боеприпасов. Документы показывают что этот самолет не садился в Саудовской Аравии, а долетел до Иордании. Имея общую границу с Сирией, Иордания, как это хорошо известно, является точкой передачи оружия повстанцам, ведущим борьбу с режимом Асада. Хотя саудовцы могли заявить, что это оружие было украдено или захвачено, они этого не сделали. Отвечавшие за полет люди настаивают, что самолет с оружием сделал посадку в Саудовской Аравии, хотя полетные документы это опровергают. Правительство Саудовской Аравии не откликнулась на просьбу дать комментарии о том, как его оружие оказалось в руках ИГИЛ.

«Это война, - говорит Сплитерс. - Это чертовская неразбериха. Никто не знает, что происходит, и поэтому всегда возникают теории заговоров. Мы живем в эпоху постправды, когда факты уже ничего не значат. А я, делая эту работу, могу порой ухватиться за неопровержимые факты».

Большей частью терроризм нового поколения и сценарии будущих войн предусматривают использование искусственного интеллекта, беспилотных летательных аппаратов и самодвижущихся автомобилей со взрывчаткой. Но это лишь часть , отражающая страхи американских инженеров перед многочисленными возможностями по использованию новых технологий. Другая, намного более опасная часть этой истории относится к техническим специалистам ИГИЛ. Эти люди уже показали, что могут изготавливать оружие, не уступающее тому, что делает военная промышленность государств. А со временем им будет еще проще налаживать производственный процесс, поскольку в мире находит широкое распространение 3D-печать. Преподаватель машиностроения из Мичиганского технологического университета Джошуа Пирс (Joshua Pearce) является экспертом по открытому аппаратному обеспечению, и он говорит, что производственный процесс у ИГИЛ отличается «очень коварными особенностями». В будущем схематические чертежи оружия можно будет скачивать на тайных сайтах в интернете, либо получать через популярные социальные сети с кодированием, такие как WhatsApp. Затем эти файлы можно будет загружать в 3D-принтеры, работающие с металлом, которые в последние годы находят широкое применение и стоят не более миллиона долларов, включая наладку. Таким образом, оружие можно будет делать простым нажатием кнопки.

«Делать оружие с применением технологии послойной печати гораздо легче, чем кажется», - говорит директор проекта Art Of Future Word Огест Коул (August Cole), работающий в Атлантическом совете (Atlantic Сouncil). Темпы распространения интеллектуального капитала ИГИЛ зависят от количества молодых инженеров, вступающих в ряды его филиалов. По данным исследователей Оксфордского университета, как минимум 48% рекрутов джихадистских группировок из незападных стран учились в колледжах, и почти половина из них обучалась инженерным наукам. Из 25 участников терактов 11 сентября по меньшей мере 13 человек учились в вузах, и восемь были инженерами. Среди них два главных организатора терактов Мухаммед Атта и Халид Шейх Мохаммед. Мохаммед получил диплом инженера-механика в Университете Северной Каролины. Associated Press сообщала, что он, находясь в американской тюрьме, получил разрешение на создание с нуля пылесоса. Что это - бессмысленное хобби, как утверждают сотрудники ЦРУ, или отличительная черта изобретателя? Чертежи пылесоса Мохаммед скачал в интернете.

У Сплитерса было всего два дня на изучение заводов боеприпасов в Талль-Афаре. В последний вечер он очень спешил, пытаясь сделать как можно больше работы. ИГИЛ пользуется методами распределенного производства. Каждый участок специализируется на определенной задаче, как на автомобильном заводе. И Сплитерс пытался описать и задокументировать все эти участки и рабочие места. «У нас остался всего один час», - сказал он, глядя на солнце, неумолимо клонившееся к горизонту. На первом заводе Сплитерс нашел огромную плавильную печь, вокруг которой лежало сырье, ждущее своей очереди на переплавку: агрегаты двигателей, металлолом, кучи медной проволоки. Там же стояли тиски с пресс-формами для взрывателей, рядом с ними лежало оперение для минометных снарядов. Все это ожидало своей очереди на сборку в следующем цехе. Эти работы производились на нижнем этаже трехэтажного здания, которое когда-то было рынком. Печь тоже была установлена на нижнем уровне, потому что от нее шел невероятный жар. Весь город Талль-Афар был превращен в производственную базу.

Сплитерс быстро заканчивает сбор улик. «Что-то еще осталось?» - спрашивает он майора иракской армии. «Да, есть», - отвечает майор, подходя к следующей двери. Там в фойе стоит большая печь, которую боевики ИГИЛ покрыли отпечатками своих рук, обмакнув их в краску. Это было похоже на детскую картинку первоклашек. В коридорах лежали глиняные формы для массового производства снарядов калибра 119,5 мм. В следующем дворе находится нечто вроде научно-исследовательской лаборатории. Везде лежат боеприпасы, новые и старые, осветительные снаряды, макеты в разрезе. Столы завалены разобранными взрывателями и огромными боеприпасами калибра 220 мм. Это самый крупный калибр, созданный инженерами ИГИЛ. Кроме того, там лежали большие трубы, используемые в качестве пусковых установок. Размером они были с телефонный столб.

Солнце начинает садиться. Сплитерс снова спрашивает, есть ли что-то еще. Майор снова отвечает утвердительно. За 24 часа мы побывали на шести предприятиях, и я понимаю, что сколько бы Сплитерс ни задавал свой вопрос, ответ будет всегда один и тот же. Но наступает вечер, и время у Сплитерса заканчивается. Остальные заводы останутся необследованными, по крайней мере, до следующего раза.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter