Сражение у камбре. Сражение при камбре. Дальнейшие боевые действия

⁰

Страны Антанты приняли в конце 1916 года на конференции в Шантильи. Этот план предполагал одновременное наступление союзных армий на трёх главных театрах боевых действий (Западном, Восточном и Итальянском) и окончательный разгром войск Центральных держав. В начале 1917 года на союзной конференции в Риме премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж предложил передать англо-французскую артиллерию на Итальянский фронт, чтобы добиться максимального эффекта от наступления в районе Изонцо. Однако эта инициатива не была принята из-за противодействия французской делегации.

Новый главнокомандующий французской армии генерал Робер Нивель настаивал на решительном наступлении на Западном фронте. По его плану решительные удары англо-французских войск должны были привести к прорыву германского фронта и разгрому противника. Основная нагрузка в предстоящем наступлении ложилась на французские войска, поэтому британское командование приняло решение провести отдельную наступательную операцию в районе Ипра.

Наступление Нивеля провалилось, прорвать фронт не удалось, союзники понесли тяжёлые потери, а сам Нивель за провал операции был смещён с поста главнокомандующего французской армии. К январю 1917 года генерал Хейг принял решение о проведении наступательной операции во Фландрии. Однако и британское наступление у Пашендейля окончилось провалом. После этого британское командование приняло решение провести ещё одну операцию в конце 1917 года.

2. Перед операцией

2.1. План и подготовка операции

После неудачи во Фландрии британское командование приняло решение провести наступательную операцию с использованием большого числа танков. Было предусмотрено впервые использовать танки в больших количествах для прорыва позиционной обороны. Для этих целей был создан танковый корпус в британской армии. Однако опыт Пашендейля показал, что танки не оправдали возложенных на них надежд, многие считали их бесполезными. Британский офицер после битвы при Пашендейле отмечал:

Несмотря на это британцы окончательно приняли решение провести крупномасштабную наступательную операцию с использованием танковых подразделений.

Особое внимание британское командование уделяло взаимодействию танков и пехоты. Перед началом операции британские пехотинцы тренировались совместно с танками, отрабатывая приёмы штурма неприятельских позиций. Танки преодолевали рвы в 3 метра в ширину и вертикальные препятствия в 1,2 метра, легко преодолевали проволочные заграждения. Это произвело сильное впечатление на пехотинцев, которые были потрясены такими способностями боевых машин .

Подбитый английский танк Mark I

За время совместных учений пехота подготовилась к совместным действиям с танками. Танкисты также применяли танковую фашину (75 связок хвороста, скрепленных цепями), с помощью которой танк мог преодолевать широкие окопы и рвы. К началу наступления было изготовлено 400 танковых фашин .

Битва при Камбре. Танковая атака

По плану английского командования предстоящее наступление предполагалось начать без артиллерийской подготовки. Впервые в истории танки должны были сами прорвать оборону противника. Затем в бой планировалось ввести 3 кавалерийские дивизии, которые должны были захватить Камбре, окрестности и переправы через реку Сансе. После этого предусматривалось выйти в тыл германских войск у Валансьена .

Важное значение имел рельеф местности. Участок прорыва был выбран неслучайно: именно к юго-западу от Камбре на участке фронта в 12 километров была равнинная местность, благоприятная для танковой атаки.

Застрявший танк.

Огромное значение при подготовке к операции имела маскировка и секретность, поскольку по плану британского командования наступление у Камбре должно было застать германское командование врасплох. Танки подвозились на фронт в вечернее время, далее двигались своим ходом до линии фронта. Помимо этого англичане постоянно вели огонь из пулемётов и миномётов, чтобы заглушить рёв танковых двигателей . Все эти меры маскировки в итоге принесли свои плоды. Германское командование ничего не подозревало о готовящемся наступлении, даже несмотря на то, что незадолго до начала операции большие надежды в прорыве позиционного фронта.

На участке предполагаемого прорыва оборону занимали подразделения 2-й германской армии под командованием генерала Марвица. Здесь немцы имели 4 дивизии (36 000 человек), 224 орудия, 272 миномёта, 900 пулемётов. Позиции германцев были сильно укреплены, а также были глубоко развиты вглубь .

Союзники

Во главе 3-й британской армии стоял генерал Джулиан Бинг.

3-я британская армия:

100 лет назад, в конце ноября - начале декабря 1917 года, на Западном фронте развернулось еще одно масштабное сражение - Битва при Камбре. Оно отличалось тем, что это было первое в массированное танковое наступление, в котором англичане бросили в бой почти 400 боевых машин. Им удалось за несколько часов прорвать германскую оборону, но из-за несогласованности дальнейших действий все опять завершилось очередной кровавой бойней.

Подготовка операции

Наступление под Камбре (север Франции) стало последней в 1917 году попыткой союзников нанести решительный удар по германской армии на Западном фронте. Две предыдущих операции закончились полным провалом. Предпринятое весной в районе городов Аррас и Суассон так называемое «Наступление Нивеля» (названное по имени спланировавшего его командующего французской армией), потом вошло в историю под названием «Мясорубка Нивеля». А начатая британской армией летом и длившаяся до ноября 1917 года Битва при Пашендейле (по названию деревни в окрестностях города Ипр) привела к незначительным результатам и к ещё большим потерям.

Однако британское командование не смирилось и разработало план нового наступления, в котором решающая роль впервые отводилась танковым частям. Было уже очевидно, что танки становятся важным средством прорыва вражеской обороны. С этой целью был сформирован танковый корпус. Однако во время наступления при Пашендейле танки не смогли себя проявить. Низменности Фландрии из-за проливных дождей и артиллерийских ударов превратились в море грязи, в которой завязли как танки, так и пехота. Это дискредитировало танковые войска в глазах солдат. Даже сами танкисты были обескуражены. Исходя из этого опыта, новое наступление британское командование после тщательной разведки решило проводить на более подходящей местности - малопересеченной и сухой, которая и нашлась к югу от Камбре.

Кроме того, англичане тщательно подошли к подготовке операции - провели совместные тренировки по взаимодействию танковых экипажей и пехоты, отработали тактику преодоления танками глубоких и широких вражеских траншей и противотанковых рвов. Танки действовали группами не менее чем по три машины, каждая из которых несла на себе фашину - большую связку хвороста скрепленного цепями. Один танк сначала давил сопротивление пехоты в первой линии окопов, потом второй - сбрасывал в неё фашину, по которой должен был пройти третий танк, сбросив, в свою очередь, фашину уже во второй окоп и т.д. Боевые машины преодолевали рвы в 3 метра в ширину и вертикальные препятствия в 1,2 метра, легко проламывали проволочные заграждения. Это произвело сильное впечатление на пехотинцев, которые были потрясены такими способностями бронетехники. Английская пехота при этом тоже действовала несколькими группами, у каждой из которых была своя задача. Одна группа блокировала вражеские позиции, вторая - зачищала окопы, третья - являлась группой поддержки.

По плану британского командования предстоящее наступление предполагалось начать без длительной артиллерийской подготовки. Впервые в истории танки должны были сами прорвать оборону противника. Затем в бой планировалось ввести в прорыв кавалерийские дивизии, которые должны были стремительным рейдом захватить Камбре, окрестности и переправы через реку Сансе. После этого предусматривалось выйти в тыл германских войск у Валансьена и окружить германскую группировку.

При подготовке операции англичане строго соблюдали секретность. Танки подвозили к фронту вечером и при движении бронемашин к передовой обязательно открывали сильный огонь артиллерии и пулеметов, чтобы заглушить рев двигателей. Все эти меры маскировки в итоге принесли свои плоды. Германское командование ничего не подозревало о готовящемся наступлении, хотя незадолго до начала операции двое английских «языков» на допросе сообщили точную дату начала британского наступления - 20 ноября. Важное значение для танкового прорыва имел рельеф местности. Участок прорыва был выбран неслучайно: именно к юго-западу от Камбре на участке фронта в 12 километров была равнинная местность, благоприятная для движения бронемашин.

Командующий 3-й английской армией Джулиан Гедуорт Джордж Бинг (1862 - 1935)

Силы сторон

Британцы бросали в атаку 3-ю армию генерала Джулиана Бинга: 3-й, 4-й и 6-й корпуса, кавалерийский и танковый корпуса. Всего армия имела в своём составе 8 пехотных дивизий, 4 танковых бригады (476 танков), 3 кавалерийские дивизии. Общая численность составляла 92 тыс. человек. На вооружении армии было 1536 пулемётов, 1009 орудий. На участке прорыва сконцентрировали также 1000 самолётов. На вооружении танкового корпуса были танки Mark I и Mark IV.

Британцам противостояла 2-я германская армия генерал Георга фон дер Марвица: 13-й и 14-й корпуса (36 тыс. человек). Всего 5 пехотных, 1 резервная и 1 ландверная дивизии. Ещё одну пехотную дивизию перебрасывали в район Камбре с Восточного фронта. На их вооружении было 224 орудия, 272 миномёта и 900 пулемётов. Уже в ходе сражения германское командование подтянуло на этот участок фронта значительные дополнительные и резервные силы с целью организации контрудара. Таким образом, германская армия стала насчитывать в районе Камбре 16 дивизий (всего около 160 тыс. человек), 1700 орудий, 1088 миномётов и 3600 пулеметов, свыше 1000 самолётов.

Подбитый английский танк Mark I

Британское наступление

Англичане пошли в атаку около 6 часов утра 20 ноября без традиционной артподготовки, ограничившись лишь огненным валом, за которым шли танки, а чуть позади - пехота. На фронте в 15 километров одновременно двинулись в атаку 360 танков. Против 2 германских дивизий на этом участке выступили 7 британских. Англичане использовали и авиацию, но из-за неблагоприятной погоды (туман), самолеты не сыграли большой роли. Правда, и германская авиация не могла активно атаковать противника. Придуманная и отработанная британцами тактика сработала на отлично. Внезапная мощная атака большого числа танков вызвала панику в германских войсках. В первые же часы боя германцы потеряли большую часть позиций и опорных пунктов, и уже к полудню британцам удалось продвинуться на 6-8 км, прорвав все три линии германской обороны. К 13 часам первого дня операции разрыв германского фронта достиг 12 километров.

Однако генерал Бинг опоздал с вводом в брешь кавалерии, атака которой началась с полуторачасовой задержкой в 14 часов 30 минут. Кроме того, конница действовала нерешительно. Время было потеряно. Немцы успели перебросить к месту прорыва подкрепления (отдельные батальоны и небольшие отряды на автотранспорте), которые встретили конницу сильным пулеметным и артиллерийским огнем. В итоге план решительного прорыва германского фронта вглубь провалился.

Таким образом, британцы разбили державшие оборону германские дивизии, они понесли тяжелые потери. В первый день боёв англичане захватили в плен более 8 тыс. немецких солдат, 100 орудий и значительное число пулемётов, при этом понеся небольшие потери. На участке прорыва уже не было значительных германских сил. Однако британцы не смогли использовать благоприятный момент для развития наступления, что позволило противнику предпринять ответные меры.

Британцы остановили наступление, занимаясь перегруппировкой войск, и лишь к середине дня 21 ноября возобновили атаку. Но в это время германское командование подтянуло к Камбре резервы и смогло плотно закрыть брешь. Немцы, чтобы остановить новый танковый прорыв, использовали самодельные самоходные артиллеристские установки - устанавливая полевые орудия на грузовиках. Артиллерия получила возможность встречать английские танки на опасных направлениях. К 22 ноября большинство танков израсходовало запасы топлива и боеприпасов, пополнить их под огнем оказалось невозможно, а английская пехота без поддержки танков двигаться вперед уже не могла, снова завязались тяжелые позиционные бои. Германцы же продолжали стягивать резервы, готовя контрнаступление.

Таким образом, не сумев использовать прорыв фронта, английские войска фактически остановились. Бои снова стали позиционными, отдельные атаки уже не приносили значительных результатов. Британское наступление выдохлось. К 30 ноября германцам удалось полностью остановить продвижение противника.

Британское наступление. Источник карт: https://ru.wikipedia.org/

Германский контрудар

После того как английские наступление фактически завершилось, германское командование подтянуло войска и подготовило свой удар. Германскую армию в районе Камбре довели до 16 дивизий. Генерал Марвиц планировал окружить и уничтожить все английские войска, вклинившиеся в немецкую оборону. Против правого фланга англичан германцы нацелили 7 дивизий, против левого - 4 пехотные дивизии с целью мощного удара и окружения вражеских войск.

30 ноября германские войска, после сильной артиллерийской подготовки, пошли в контрнаступление. Немцы активно использовали артиллерию и авиацию. К 3 декабря они отбили занятые ранее англичанами городки Маркуэн, Кантен и Бурлон (в 4-6 километрах к западу от Камбре), но окружить противника так и не удалось. Используя оставшиеся танки, англичане смогли избежать окружения. 7 декабря английское командование завершило отвод войск на исходные позиции. Сражение завершилось. В результате контрнаступления германской армии британцы понесли тяжёлые потери, потеряв 9 тыс. человек только пленными, 100 танков, 148 орудий и сотни пулеметов.

Германское контрнаступление

Итоги

Битва при Камбре завершилась фактически вничью. Британцы прорвали вражеский фронт, но не смогли развить первый успех, снова завязнув в позиционных боях. Германцы сумели быстро отреагировать на вражеский прорыв, приняли успешные контрмеры, стянули резервы и подкрепления. Затем немцы пошли в контрнаступление с целью окружения и уничтожения британской ударной группировки, но также без решительного успеха. Британская армия фактически вернулась на исходные позиции. Британцы потеряли в сражении более 44 тыс. человек, германцы - около 40 тыс. тыс. солдат.

Битва показала, что танковые соединения ещё покажут себя при прорыве вражеской обороне. Русский военный историк, генерал Андрей Зайончковский отмечал, что «можно считать, что проблема механизации армии ведет свое начало отсюда». Однако в целом важнейшую роль в развитии операции играло взаимодействие различных родов войск. Получила дальнейшее развитие тактика общевойскового боя, основанного на взаимодействии пехоты, артиллерии, танков и авиации. Также у Камбре зарождалась противотанковая оборона.

Битва при Камбре показывала, что инициатива переходит к союзникам, германская армия перешла к стратегической обороне, хотя ещё и сохранила наступательный потенциал.

Маскировка танка

Битва при Камбре. Подбитые английские танки Камбре . Несмотря на первоначальный успех, британцам не удалось выполнить поставленную задачу и прорвать германский фронт. Операция у Камбре вошла в историю как первое сражение в истории войн , в котором в массовом количестве применялись танки .

Предыстория

Общее положение на фронте в 1917 году

План кампании на 1917 год страны Антанты приняли в конце 1916 года на конференции в Шантильи. Этот план предполагал одновременное наступление союзных армий на трёх главных театрах боевых действий (Западном, Восточном и Итальянском) и окончательный разгром войск Центральных держав . В начале 1917 года на союзной конференции в Риме премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж предложил передать англо-французскую артиллерию на Итальянский фронт, чтобы добиться максимального эффекта от наступления в районе Изонцо . Однако эта инициатива не была принята из-за противодействия французской делегации.

Перед операцией

План и подготовка операции

Союзники

Во главе 3-й британской армии стоял генерал Джулиан Бинг .

Армия	Войска
3-й британский корпус	6-я пехотная дивизия , 12-я пехотная дивизия , 20-я пехотная дивизия , 29-я пехотная дивизия .
4-й британский корпус	36-я пехотная дивизия , 40-я пехотная дивизия , 51-я пехотная дивизия , 56-я пехотная дивизия , 62-я пехотная дивизия .
6-й британский корпус	55-я пехотная дивизия .
Кавалерийский корпус	1-я кавалерийская дивизия , 2-я кавалерийская дивизия , 5-я кавалерийская дивизия .
Танковый корпус	1-я танковая бригада, 2-я танковая бригада, 3-я танковая бригада (всего 476 танков).
Вооружение	1536 пулемётов, 1009 орудий, 1000 самолётов.

Германия

2-й германской армией командовал генерал Георг фон дер Марвиц .

2-я германская армия :

Армия	Войска
13-й германский корпус	9-я резервная дивизия , 20-я ландверная дивизия , 54-я пехотная дивизия , (находились непосредственно в районе предполагаемого прорыва), 183-я пехотная дивизия . Помимо этого в район Камбре перебрасывалась с Восточного фронта 107-я пехотная дивизия .
14-й германский корпус	20-я пехотная дивизия (находилась непосредственно в районе предполагаемого прорыва), 111-я пехотная дивизия , 240-я пехотная дивизия .
Вооружение	224 орудия, 272 миномёта, 900 пулемётов.

Начало операции

Ранним утром 20 ноября британские войска заняли свои исходные позиции, на участке фронта в 10 километров выстроились танки, готовые к атаке. В 6 часов утра танки начали атаку германской линии Гинденбурга . Английская артиллерия открыла огонь по позициям германской армии , создав огневой вал . Также англичане использовали авиацию , однако из-за тумана самолёты не играли значительной роли в наступлении. Но и немецкие самолёты также не смогли нанести существенный вред противнику, затерявшись в тумане .

Вскоре британские танки обрушились на германские окопы , достигнув первой линии окопов германской обороны. Танки вели бой следующим образом: один танк подходил к окопу немцев и открывал огонь, второй танк сбрасывал фашину, по которой третий танк переходил германский окоп. Затем третий танк сбрасывал фашину во второй окоп, по которой проходил первый танк. Пехота , наступавшая за танками, также разделялась на три группы.

Первая группа являлась чистильщиками окопов, вторая группа блокировала окопы, третья являлась группой поддержки. Внезапная мощная атака большого числа танков (около 400 машин) вызвала панику в рядах германских войск. В первые часы боя германцы потеряли большое число позиций и опорных пунктов. К 11 часам 20 ноября наступавшие войска добились крупных успехов, захватив первую и вторую линии германских окопов и продвинувшись на 6-8 километров .

К 13 часам первого дня операции разрыв германского фронта достиг 12 километров. Однако Бинг явно запоздал с вводом в прорыв канадской кавалерии. Кавалерия выступила только в 14 часов 30 минут. Время было потеряно, кавалеристы, переправившись через реку , действовали нерешительно. У Камбре части 3-го кавалерийского корпуса были остановлены германскими пехотными подразделениями . Мощный огонь пулемётов и артиллерии позволили германцам остановить кавалерийский прорыв и позднее ликвидировать брешь в линии фронта.

За первый день боёв англичане захватили в плен 8000 немецких солдат, 160 офицеров, 100 орудий и значительное число пулемётов, при этом понеся небольшие потери .

Дальнейшие боевые действия

Германские дивизии были разбиты и понесли тяжёлые потери. Линия Гинденбурга была прорвана на большую глубину. На участке прорыва фактически не было германских войск. Против британцев действовали лишь отдельные батальоны и немногочисленные отряды, переброшенные на автомобилях . Однако в это время британское командование прекратило наступление, занимаясь перегруппировкой войск, и лишь к середине дня 21 ноября возобновило наступательные действия. Но к этому времени германское командование подтянуло к Камбре резервы и смогло восстановить линию фронта.

Немцы быстро нашли способ борьбы с танками, устанавливая на грузовиках полевые орудия . Эти импровизированные самоходные артиллерийские установки были способны встречать английские танки на направлениях их движения Помимо этого германские лётчики сбрасывали на танки фосфорные бомбы для облегчения обнаружения танков артиллеристами .

Потеряв темп и не сумев использовать прорыв фронта, британские войска фактически остановились. Помимо этого, британцы начали нести существенные потери танков. Вследствие этого пехота оторвалась от танков и уже не могла рассчитывать на поддержку со стороны танковых подразделений .

В это время английское наступление фактически выдохлось. Разрозненные атаки британцев уже не приносили значительных результатов. Проявилось отсутствие должного взаимодействия между пехотными подразделениями и танками. До 29 ноября велись позиционные боевые действия, к 30 ноября германцам удалось полностью остановить продвижение британских войск.

Германское контрнаступление

После того как британское наступление фактически завершилось, германское командование подтянуло на этот участок фронта значительные резервные силы. Таким образом германская армия имела в районе Камбре 16 дивизий (всего около 160 000 человек), 3600 пулемётов, 1700 орудий, 1088 миномётов, свыше 1000 самолётов . Сосредоточив крупные силы, германское командование запланировало контрудар по британским войскам. Генерал Марвиц рассчитывал окружить и уничтожить все британские части, вклинившиеся в немецкую оборону. Против правого фланга англичан немцы нацелили 7 дивизий, против левого - 4 пехотные дивизии с целью мощного удара и окружения британских войск.

Битва при Камбре не оказала значительного влияния на ход войны, однако существенным стало её значение для искусства ведения войны. Битва показала, что важнейшую роль в успехе операции играло взаимодействие различных родов войск . Получила дальнейшее развитие тактика общевойскового боя , основанного на взаимодействии пехоты, артиллерии, танков и авиации. У Камбре зарождалась противотанковая оборона .

Напишите отзыв о статье "Битва при Камбре (1917)"

Примечания

История Первой мировой войны 1914-1918 гг. / под редакцией И. И. Ростунова. - 1975. - Т. 2. - С. 353-354.
Bryan Cooper. The Ironclads of Cambrai. - London: Pan Books, 1970. - P. 63.
Оберюхтин В. И. Операция под Камбрэ в 1917 г. - 1936. - С. 38.
Джон Фуллер. Танки в великой войне 1914-1918 гг. - М .: издательство Высшего военного редакционного совета, 1923. - P. 108.
Джон Фуллер. Танки в великой войне 1914-1918 гг. - М .: издательство Высшего военного редакционного совета, 1923. - P. 120.
М. Борхерт. Применение танков в сражении под Камбре. - М ., 1931. - P. 37-39.
Bryan Cooper. The Ironclads of Cambrai. - London: Pan Books, 1970. - P. 88.
Эрих Людендорф. Мои воспоминания о войне 1914 - 1918 гг. - 5. - М ., 1924. - Т. 2. - С. 76.
Оберюхтин В. И. Операция под Камбрэ в 1917 г. - 1936. - С. 101.
Bryan Cooper. The Ironclads of Cambrai. - London: Pan Books, 1970. - P. 78-79.
Джон Фуллер. Танки в великой войне 1914-1918 гг. - М .: издательство Высшего военного редакционного совета, 1923. - P. 118-119.
Оберюхтин В. И. Операция под Камбрэ в 1917 г. - 1936. - С. 130-131.
М. Борхерт. Применение танков в сражении под Камбре. - М ., 1931. - С. 53.
Г. Арндт. Воздушная война. - М ., 1925. - С. 87-88.
Зайончковский А. М. Первая мировая война. - 2000. - С. 693-694.
Оберюхтин В. И. Операция под Камбрэ в 1917 г. - 1936. - С. 39.
Henry Albert Jones. The War in the Air: being the story of the part played in the great war by the Royal Air Force. - London: Imperial War Museum, Dept. of Printed Books, 1999. - Т. 4. - P. 250. - ISBN 1-901-62325-4 .

Литература

На русском:

Оберюхтин В. И. . - М .: Воениздат НКО СССР, 1936. - 244 с. - (Библиотека командира).
Зайончковский А. М. . - СПб. : Полигон, 2000. - 878 с. - ISBN 5-89173-082-0 .
/ под редакцией И. И. Ростунова . - М .: Наука , 1975. - Т. 2. - 608 с.
Мировые войны XX века: В 4 кн./Ин-т всеобщей истории. - М.: Наука, 2002. - ISBN 5-02-008804-8 Кн. 1: Первая мировая война: Ист. очерк/Отв. ред. Г. Д. Шкундин. - 2002. - 686 стр.: ил. ISBN 5-02-008805-6 (в пер.)
. Сборник статей. - М, 2016
Вержховский Д. В. Первая мировая война 1914-1918. - М .: Наука , 1954. - 203 с.
Бэзил Лиддел Гарт . 1914. Правда о Первой мировой. - М .: Эксмо , 2009 . - 480 с. - (Перелом истории). - 4300 экз. - ISBN 978-5-699-36036-9 .

На английском:

Alexander Turner. . - 1. - Oxford, UK: Osprey Publishing, 2007. - 96 p. - ISBN 978-1-84603-147-2 .
Terry C. Treadwell. Cambrai, The First Tank Battle. - London: Cerberus Publishing, 2006. - 192 p. - ISBN 1-841-45042-1 .
Gerald Gliddon. VC"s of the First World War - Cambrai 1917. - London: Sutton, 2004. - 263 p. - ISBN 0-7509-3409-3 .
Jack Horsfall. Cambrai, The Right Hook. - London: Cooper, 1999. - 176 p. - (Battleground Europe). - ISBN 0-85052-632-9 .
A. J. Smithers. Cambrai, The First Great Tank Battle 1917. - London: Pen & Sword Books, 1992. - 176 p. - ISBN 0-85052-268-4 .
Bryan Cooper. The Ironclads of Cambrai. - London: Pan Books, 1970. - 224 p. - (British Battles Series). - ISBN 0-330-02579-1 .

Ссылки

На английском:

(недоступная ссылка - история , копия )
British 62nd Division before, during and after the battle. See also Havrincourt

На немецком:



1914

1915

1916

1917

1918

Отрывок, характеризующий Битва при Камбре (1917)

Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!

На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.

На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.

Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.

Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.

В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.
В отношении юридическом, тотчас же после пожаров, велено найти виновных и казнить их. И злодей Растопчин наказан тем, что велено сжечь его дома.
В отношении административном, Москве дарована конституция, учрежден муниципалитет и обнародовано следующее:
«Жители Москвы!
Несчастия ваши жестоки, но его величество император и король хочет прекратить течение оных. Страшные примеры вас научили, каким образом он наказывает непослушание и преступление. Строгие меры взяты, чтобы прекратить беспорядок и возвратить общую безопасность. Отеческая администрация, избранная из самих вас, составлять будет ваш муниципалитет или градское правление. Оное будет пещись об вас, об ваших нуждах, об вашей пользе. Члены оного отличаются красною лентою, которую будут носить через плечо, а градской голова будет иметь сверх оного белый пояс. Но, исключая время должности их, они будут иметь только красную ленту вокруг левой руки.

Вплоть дo осени 1917 годе тонко использовало фактически огоорордя три основополагающих приоципа ох применения. Не маесированно, о основном без дчета фактора внезапности о на плихи пригодной для них местиисти. Только осенью 1917 года британский Танковый корпус получил возможность использовать свою технику должным образом. Речь идет о сражении у Камбре , значение которого в развитии танков как нового рода боевой техники, а главное - в развитии тактики танковых войск, трудно переоценить.

Участок для танкового наступления выбрал еще летом начальник штаба Танкового корпуса полковник Фуллер . Район Камбре с выдающимся в сторону германцев фронтом располагал развитыми путями сообщения, местность здесь была ровная (разность высот не превышала 100 м), в целом вполне проходимая для танков. Серьезным препятствием мог оказаться только канал реки Шельды.На эти позиции немцы отошли в марте 1917 года и укрепили их достаточно сильно. Так, главная позиция глубиной 5-7 км состояла из двух-трех сплошных линий окопов, прикрытых во всю длину проволочными заграждениями шириной до 30 м. Были тут и прекрасно оборудованные оборонительные сооружения с хорошими секторами обстрела, и многочисленные блиндажи. Крытые ходы сообщения гарантировали безопасность движения из одной траншеи в другую. Эта полоса обороны представляла собой лишь первую позицию.Примерно в 2 км позади нее находилась промежуточная, которая также имела две линии траншей с проволочными заграждениями, но она не везде была закончена.

Замысел английского командования состоял в том, чтобы внезапным ударом большого количества танков совместно с пехотой при мощной поддержке артиллерии и авиации прорвать германский фронт на участке между Сен-Кантенским и Северным каналами, а затем конницей и пехотой развить прорыв и овладеть в оперативной глубине городом Камбре, лесом Бурлон и переправами через канал Сенси.Англичане скрытно сосредоточили в этом районе сильную ударную группировку: восемь пехотных дивизий, кавалерийский корпус, 1009 орудий, 378 боевых и 98 вспомогательных танков (фактически весь Танковый корпус),1000 самолетов. На 12-километровом участке прорыва удалось создать плотность до 85 орудий и 32 танков на 1 км фронта.Британская армия имела более чем двойное превосходство в живой силе, абсолютное в танках, 4,5-кратное в артиллерии. Надеясь на эффект массированного применения танков, англичане вдвое увеличили фронт наступления пехотной дивизии - в среднем 2 км против 1 км на Сомме. Из 98 специальных танков девять были оснащены радиостанциями, 52 танка снабжения перевозили бензин и боеприпасы, один - телефонное имущество, два - мостовое оборудование, 32 машины с кошками-якорями на четырехметровых стальных тросах предназначались для расчистки проходов в заграждениях для кавалерии.Танки входили в состав всех волн и эшелонов пехоты. Первая волна предназначалась для подавления выдвинутых вперед германских орудий. Главный эшелон танков должен был совместно с пехотой прорвать первую германскую позицию, атаковать вторую укрепленную позицию, второй - третью, а третий - действовать совместно с конницей. Тактического резерва танков не предусматривалось, но 36 машин составили технический запас.Задачи экипажам были поставлены простые и ограниченные, с учетом их возможностей. Командиров снабдили картами и аэрофотоснимками местности с указанием маршрутов и задач. На каждый танк пришлось запасти 318 л бензина, 22 л моторного масла, 182 л воды, 68 л тавота, 3 кг смазочного масла. Каждой роте придали два танка снабжения.

Минимум за две ночи до начала операции танковые подразделения выгрузили на железнодорожных станциях, и они своим ходом шли в места сосредоточения в 4-8 км от германских позиций. Танки прятали под деревьями, накрывали маскировочными сетями и полотнищами, маскировали под стога.19 ноября началось скрытное выдвижение на исходные позиции в 800-1000 м от передовых германских окопов. Шум двигателей заглушали беспорядочным артогнем. Пути движения были заранее разведаны и вплоть до немецких проволочных заграждений отмечены трассировочными _ цветными шнурами.АТАКАНочь на 20 ноября была холодной, дождливой и туманной, как и весь ноябрь. В 7:10 утра танки двинулись со своих исходных позиций. Машины шли на малой скорости, почти бесшумно. Через 10 минут британская артиллерия открыла огонь. Дымовые снаряды еще больше увеличили естественную пасмурность ноябрьского утра. Танки двигались в 200 м позади огневого вала, пехота - за ними, во взводных колоннах, по проделанным гусеницами проходам в проволочных заграждениях. Вскоре открыла заградительный огонь немецкая артиллерия, но снаряды ложились слишком далеко. К 8:00 англичане овладели первой германской позицией, к 13:00 - второй, а затем достигли канала Шельды.

Бой на всем фронте прекратился только в 18:00, с наступлением темноты. За 10 часов английские танки и пехота прорвали все три германские оборонительные позиции на фронте шириной 12-13 км и продвинулись на 10 км вглубь немецкой обороны, при этом было захвачено около 8 тыс. пленных и 100 орудий. Однако это был не такой прорыв, как бывало до сих пор, когда обороняющийся после длительного напора противника несколько оттеснялся назад, причем обе стороны несли тяжелые потери. Это был прорыв в полном смысле слова: массы танков прорвали фронт почти повсеместно, атаковали с флангов и тыла, уничтожили живую силу противника, в результате чего весь район прорыва был совершенно очищен от немецких войск. Это стоило потери 280 машин, причем только 60 из них были подбиты артогнем, основная же часть вышла из строя по техническим причинам (лопнувшие гусеницы, сломанные шестерни бортовых коробок передач.). Из 4 тыс. человек личного состава Танковый корпус потерял 74 человека убитыми, 457 ранеными и 39 пропавшими без вести.Следует подчеркнуть, что в этом сражении танки оказались единственным родом войск, выполнившим все свои задачи. Для атаки кавалерийского корпуса также были сделаны приготовления: 32 танка-растаскивателя со специальными буксирами очистили от проволочных заграждений все три линии, а мостовые парки для кавалерии были подвезены к каналу на двух танках. Но кавалерия упустила драгоценное время - продвижение конного корпуса было остановлено огнем автоматического оружия подоспевших немецких резервов.

Оставалось одно средство наступления против немцев, применить которое не позволила грязь фламандских позиций. Это была машинная война. Основной резерв Танкового корпуса постепенно строился в течение 1917 года и, следовательно, уцелел. Его командир бригадный генерал-майор X. Элле искал возможность применить его с пользой в течение лета и заинтересовал генерала сэра Джулиана Бинга, командующего Третьей армией, идеей устроить сюрприз неприятелю в виде танковой атаки на его участке фронта. Здесь была сухая, меловая почва, на которой танки не должны были завязнуть. Один из артиллерийских офицеров Бинга, бригадный генерал-майор 9-й Шотландской дивизии Х.Х. Тюдор, тем временем разработал план собственный поддержки танков неожиданной бомбардировкой, чтобы таким образом лишить неприятеля возможности узнать об атаке заранее. В августе Бинт принял планы как Эллиса, так и Тюдора, а 13 октября их одобрил штаб Хэйга, по крайней мере в принципе. К началу ноября, когда битва при Пашендале начала казаться тщетной, Хэйг был озабочен тем, чтобы компенсировать неудачи любым успехом, и 10 ноября, под давлением Бинга, дал согласие на реализацию плана Эллиса-Тюдора.

Наступление должно было быть развернуто в Камбре так скоро, насколько это было возможно, с участием свыше 300 танков, за ними должны были последовать восемь пехотных дивизий при поддержке тысячи орудий. Артиллерийский план был критически важен для успеха операции. Обычно бомбардировки и заградительный обстрел начинали только после того, как все батареи были "пристреляны". Хотя пристрелка обеспечивала точность огня путем наблюдения за падением снарядов, это был длительный процесс, который к тому же всегда предупреждал неприятеля о готовящихся действиях и позволял ему подвести резервы в опасный сектор. Тюдор разработал метод пристрелки орудий путем вычисления отклонения каждого от нормы электрическими средствами. Когда отклонения были перенесены математически с исчерпывающей полнотой на сетку карты, артиллерийский командир мог быть уверен, что его батареи смогут накрыть установленные цели без всякой предварительной пристрелки, которая до сих пор всегда выдавала неприятелю планы наступления.

Танки, сгруппированные на участке фронта протяженностью 10 тысяч метров, должны были наступать плотной группой со следующей за ними пехотой, которая должна была брать в плен людей, захватывать орудия и закреплять занятую территорию. Танки обеспечивали пехоте доступ к неприятельским позициям, прорывая проходы в проволочных заграждениях - на "линии Гинденбурга" в Камбре их глубина составляла несколько сот метров, - в то время как пехота давала танкам возможность перебраться через окопы, бросая им под гусеницы связки хвороста, которые работали как мосты. Три немецкие линии обороны располагались одна за другой на глубину более шести километров. Все это планировалось преодолеть одним рывком в первый же день. Поскольку в секторе Камбре долгое время царило затишье, его гарнизон составляли только две дивизии - 20-я ландвера и 54-я резервная, поддерживаемые не более чем 150 орудиями. 20-я дивизия ландвера была оценена разведкой союзников как "дивизия четвертого сорта". К несчастью, 54-я резервная дивизия, более сильное формирование, находилась под командованием генерала фон Вальтера, артиллериста, который, что было необычно для немецких военных, учел возможность применения танков и подготовил своих артиллеристов к тому, чтобы вести огонь по движущимся целям с защищенных позиций.

Острый интерес Вальтера к танковым операциям - при том, что в это время у немецкой армии не было танков - оказал самое решительное влияние на результат сражения. Также сыграла роль ошибка в оценке возможностей танков со стороны генерала Г.М. Харпера, командующего 51-й Горной Шотландской дивизией, пехотным формированием, находящимся в центре фронта атаки. Харпер, смелый, но стандартно мыслящий человек, недолюбливал танки, зато любил своих солдат-горцев. На его взгляд, танки привлекали внимание немецкой артиллерии и ставили под ее огонь его пехоту. Вместо того чтобы приказать им следовать вплотную к танкам, он отдал приказ держаться от них на расстоянии 150 - 200 метров. Этому разделению и суждено было решить судьбу британского наступления в критический момент сражения.

Все начиналось хорошо. Несчастные немецкие солдаты, гарнизон сектора Камбре, не были готовы к ураганной бомбардировке, которая обрушилась на них в 6 ч. 20 мин. утра 20 ноября. Вслед за этим появились плотные колонны танков - в общей сложности 324,- ползущие перед колоннами пехоты. В течение четырех часов атакующие во многих местах продвинулись на глубину больше шести километров, не понеся почти никаких потерь: 20-я дивизия легкой пехоты во 2-м Дюрхэмском батальоне легкой пехоты потеряла убитыми четырех человек, в 14-м Дюрхэмском батальоне легкой пехоты семь человек были ранены.

Иной была ситуация в центре. Там 51-я Горная шотландская дивизия, осмотрительно следуя за танками на расстоянии около сотни метров, вошла в зону обороны немецкой 54-й резервной дивизии, Артиллеристы, подготовленные генералом фон Вальтером, начали обстреливать британские танки, как только они оказались, не поддерживаемые пехотой, на возвышенности у деревни Флескьер, и уничтожали их один за другим. Вскоре одиннадцать были выведены из строя, а пять уничтожены одним немецким сержантом, Куртом Крюгером. Он был убит горцами, когда пехотинцы 51-й дивизии наконец поравнялась с танками. К тому времени, однако, было слишком поздно, чтобы достичь цели, которая должна была быть взята в течение дня. В итоге, пока слева и справа от поля боя в Камбре немецкие позиции были полностью уничтожены, в центре перед рядами британцев выпячивался выступ. Таков был результат отказа от ясной идеи поддержки прорыва генерала Бинга и революционного плана Эллиса и Тюдора.

В Англии звенели колокола в честь победы - впервые с начала войны. Однако праздник был преждевременным. Кавалерия Бинга, которая решила двинуться через поле боя вслед за танками в сумерках 20 ноября, наткнулась на неразрезанные проволочные заграждения н повернула обратно. Пехота повторила этот путь 21 ноября и в последующие дни. Затем 30 ноября немецкая армия вновь продемонстрировала ужасающую мощь своей контратаки. В течение десяти дней перед се началом кронпринцем Руппрехтом, местным командующим, были собраны двадцать дивизий. Этой утренней атакой они не только возвратили значительную часть территории, отбитой танками 20 ноября, но и дополнительно участок, который раньше удерживали британцы. Битва при Камбре, которая должна была образовать глубокий "карман" в немецкой линии фронта, закончилась образованием весьма неоднозначных условий вдоль линии Дрокур - Кеан - Суич, извилистого двойного выступа, который давал как британцам, так и немцам определенное количество долго удерживаемой территории. Это был адекватный символ ненадежного баланса сил на Западном фронте в конце 1917 года.