Повседневная организация корабля. Разведывательно-диверсионная группа. «Тюлень» По эксплуатационной документации и учебным пособиям

Лейтенант Сатрапинский В.П. с демобилизованными старшинами прощаются с погибшими товарищами

Пожар на атомной подводной лодке К-3 "Ленинский Комсомол". На эту тему уж столько написано, что кажется: можно ли найти что-то новое, что прольёт свет на это событие? Порой ссылаются на мнение прославленных подводников Александра Лескова и Юрия Некрасова. Это уважаемые люди, которые отдали свои лучшие годы родному военно-морскому флоту на самом трудном его участке - подводные лодки. С тех пор прошло много времени и память их иногда, как видно, подводит.
Например, А.Я. Лесков перепутал базу, в которую К-3 прибыла после аварии. Это была не Гремиха, а Малая Лопатка Западной Лицы, из которой были удалены все подводные лодки, базирующиеся там.

Во время последнего похода на лодке с матросом случилась беда - аппендицит. Корабельный доктор Фомин успешно провел операцию, но тяжелые условия в подводной лодке мешали процессу заживления, что могло привести к тяжелому результату, и была дана команда из Москвы встретиться с проходящим судном и передать больного - он остался живым и встречал нас в Западной Лице в сентябре, а по версии А. Лескова, он был мертвым.

К месту встречи шли на приличной скорости. Я нес вахту в 7 отсеке, как вдруг лодка пошла на глубину с большим дифферентом, из центрального поста была дана команда перевести всю нагрузку на правый борт, а левой турбине дали реверс, но лодку остановить не удалось, и дали задний ход и правой турбиной, в результате чего вся энергетика легла на аккумуляторную батарею.

Точно не помню, какая была глубина погружения, но угольники, на которых крепились аппаратура и пускатели, деформировались с треском. Лодка всплыла, а причина была в работе системы "Турмалин", которую на лодку поставили в экспериментальном варианте.

Система "Турмалин" ошибочно и дала команду на погружение - лодка нырнула и заставила нас поволноваться. На пути в базу поступила команда в Северном море подождать начала учения кораблей НАТО, но погода не позволила кораблям НАТО проводить учения из-за сильного шторма.

5 сентября вышел приказ МО СССР об увольнении в запас отслуживших свой срок матросов и старшин. На лодке настроение было праздничное, меня попросили проиграть марш "Прощание Славянки", так как корабельный магнитофон был в нерабочим состоянии. В тот вечер 7 сентября в кают-компании для офицеров шел фильм Киевской студии "Звезда балета".

Красочный фильм, женский балет на льду, все сидели завороженные красотой, иногда кто-то отпускал шутки лейтенантам, сидящим на палубе под столом. У меня за поясом была инструкция, и утром я должен был по ней сдать зачет командиру БЧ-5 Зайцеву Виталию Васильевичу.

Он был моим земляком, и мне неудобно было неуверенными ответами опозориться перед ним. Недосмотрев фильм, под остроты сослуживцев я покинул кают-компанию и направился в энергетический отсек еще раз прочитать инструкцию и посмотреть на оборудование.

В 4 отсеке я встретил моториста Виктора Тарабана, который после вахты направился в первый отсек спать. "Почему ты изменил своим привычкам спать прямо на вспомогательных дизелях во время похода?" - спросил я его. Он лукаво ответил: "Хочу по-человечески выспаться". Если бы он знал, чем это закончится. Перед походом он получил письмо от мамы, она просила его приехать скорее, т.к. крыша совсем прохудилась, а помочь ей было некому.

У меня были доверительные отношения с личным составом электротехнической группы и не только с ними, я жил на севере один, жена только что родила мне сына и, прервав учебу в Педиатрическом институте в Ленинграде, уехала на Волгу, поэтому я жил в казарме и был постоянным обеспечивающим офицером экипажа.

Ребята в экипаже были крепкие и сильные, особенно Тарабан, Гайвас - они со мной ходили в патрулировании и на дежурство в комендатуру, и я всегда был уверен, что спина у меня защищена. Большинство офицеров были в прошлом спортсменами, ярким примером были Зарембовский В.Л. и Степанов Ю.Ф., который сменил Первушина Г.С. за месяц до похода в Средиземное море.

Экипаж лодки был такой же, как и другие экипажи, только служить на К-3 было честью, и предыдущий поход под льды Северного Ледовитого океана для определения толщины льда, которую может взломать корпус лодки для нанесения ракетного удара, доказал, что не случайно было доверено это прославленному кораблю.

В этом походе капитан-лейтенанта Лескова А.Я. не было, и поэтому говорить о каком-то неподготовленном экипаже не солидно.

Аварийная тревога меня застала в 8 отсеке, это был действительно голос помощника командира Лескова А.Я. В считанные секунды я оказался в 4 отсеке и доложил в ЦП. Тотчас услышал голос В.В. Зайцева: "Всем одеть ИДА и ИСП". Лодка шла на всплытие, штормовое море сразу дало о себе знать: лодку стало качать продольно, т.е. появилась килевая качка.

В этот миг я услышал команду Лескова включить вытяжной вентилятор, который установлен в 4 отсеке, на носовые отсеки. Моряки быстро выполнили команду и открыли задвижку между 3 и 4 отсеками. При включении вентилятора хлынул дым в 4 отсек, т.к. вода еще не успела сойти из ходовой рубки.

Замполит, капитан 2 ранга Жиляев Л.А. первым поднялся на ходовой мостик и принял командование кораблем, т.к. командир ПЛ Степанов Ю.Ф. при открытии рубочного люка разбил голову и потерял сознание, так что одновременно у нас появилось сразу три командира: Жиляев, Лесков и Некрасов. Не много ли?

Живучестью лодки командовал В.В. Зайцев, ему периодически при потери сознании мичман Луня М. надевал противогаз. Командир БЧ-5 решил затопить 1 отсек, но, чтобы лодка не нырнула в глубину, на свой страх и риск вывалил носовые горизонтальные рули, и это сразу почувствовали мы через сильные удары волн в рули.

Буквально в первые минуту Лесков А.Я. потерял сознание, и по команде из ПЭЖ Некрасова Ю.Н. мне передали его через люк третьего отсека и я, командир четвертого отсека Сатрапинский В.П., на своей спине отнес высокого, крепкого телосложения Лескова А. до восьмого отсека, и больше я его не видел, т.к. до конца похода я не покидал четвертый отсек, а Лесков А.Я. лежал в 8 отсеке до прихода в базу.

В седьмом отсеке бессменно нёс вахту Г.Н. Борисов, мой наставник по специальности на этой лодке, большинство электриков погибло в носовых отсеках.

В третьем отсеке на переборку второго отсека накладывали мокрые одеяла, чтобы как-то сбить температуру. Буквально перед пожаром В.В. Зайцев напомнил Михнину В. - старшине команды электриков - включить печи дожигания водорода и произвести замеры плотности электролита, и он добросовестно выполнил эту работу, оказался плененным в отсеке и последним доложил из поста СПС.

Через сутки нас встретили корабли и спасатель и сразу стало легче на душе. Правда, мы отказались от замены резервным экипажем и настояли на том, чтобы корабли ушли на безопасное расстояние от нас.

Ко мне в отсек прибыл адмирал Зарембовский B.Л., он был весь мокрый, я достал комплект водолазного белья, и он переоделся в сухое. Владислав Леонидович у многих офицеров пользовался большим уважением. Он был настоящим эрудитом, разбирался в политике, искусстве, музыке, был в отличной спортивной форме.

К офицерам обращался вежливо, знал даже лейтенантов по имени и отчеству и если замечал какие то ошибки, то сначала говорил, как надо делать, и это было внушительней, чем наказание. Присутствие комдива Игнатова, Зарембовского и Зайцева вселяли в нас уверенность в благополучный исход этой борьбы за сохранение ПЛ и наших жизней.

В своих выступлениях А. Лесков часто упоминает о том, что экипаж был сборным. Да, это было правдой, вместо помощника командира Горева, которого откомандировали на другую ПЛ, пришел Лесков за два дня до похода, Толя Малер тоже был командирован вместо убывшего на соревнования по баскетболу командира группы.

Меня по окончанию Училища направили на Северный Флот. Сначала назначили командиром ЭНГ подводной лодки, потом перевели командиром ЭТГ по специальности на другую лодку, но служить с начала декабря 1966 года направили на "Ленинский комсомол". Морские мне не платили, хотя лодка была в компании. Выплачивали только за действительные выходы в море. Это было выгодно финансистам, а таких офицеров было немало. На комиссии после этой аварии меня спросили, что бы я хотел в дальнейшем, и я попросил служить там, где я стою на штате, обеспечить жильём, чтобы смог привезти свою семью на север.

Меня перевели на другую лодку, где заместителем командира по политической части был В.П. Некрасов, впоследствии член Военного совета Черноморского флота, вице-адмирал. Я сходил еще в одну автономку, но все осталось по-прежнему.

Был негласный приказ с экипажа К-3 в автономки не посылать, но я настоял на своём и мне разрешили. Откровенно говоря, поход для меня был напряженным, я автоматически даже во сне чувствовал все изменения курса и глубину погружения ПЛ, чтобы быть готовым мгновенно оказаться на боевом посту.

Наш командир, Степанов Ю.Ф., когда прибыл на К-3 после ремонта, потерял сознание во втором отсеке. Я помню тот запах горелого мяса, его не перебила даже свежая покраска.

Много лет спустя я встретил в Севастополе капитана 1 ранга Степанова Ю.Ф. Мы замерли в какое-то мгновение, потом обнялись по-братски, правда, многое не успели сказать, я спешил на корабль, чтобы выйти в море на испытание.

С В.В. Зайцевым мы встречались в Николаеве и в Москве и сохранили дружбу до сих пор. В г. Николаеве, я занимался спасательными судами СС "Алагез" и " Эльбрус".

К сожалению, эти уникальные спасатели атомных подводных лодок с мощной подъёмной системой выдвижных ферм и уникальными подводными аппаратами, способными опускаться на глубины до 4000 метров, в девяностые годы превратились в груду металла. Как и "Березина", и многие другие корабли и подводные лодки.

В завершение хочу сказать, что если кто и достоин звания героя из экипажа "Ленинского комсомола", которые спасли лодку, так это: Зайцев В.В, Степанов Ю.Ф, Малер А., Каморкин Л.

Память

Вы нас простите, забывших ваши лица,
За флот, что нами был любим,
Навеки вставшие у входа в нашу Лицу,
Вас, не вернувшихся из северных глубин.

По старшинству в строю навек застыли:
Горшков, Каморкин, Ганин и Смирнов
И имена других, которых не забыли
В домах отцовских русских городов.

В домах, где память - как в углах иконы,
С годами ставшие прообразом святых,
А жизнь идет безжалостным законом,
На смену нам прислали молодых.

И снова кинофильм "Звезда балета",
Вихрастый лейтенант, усевшись под столом -
Он на экран глядит как в детстве без билета,
Смотрели мы в далеком и былом.

Я там сидел в ту роковую дату,
Еще не зная, что спустя лишь час
Всем здесь сидящим как солдатам,
Придется жизнь отдать, спасая нас.

Вам не пришлось услышать тех рыданий,
И женский плач среди угрюмых скал
Гласа родных, надгробные страданья,
И голос сына, что отца искал.

Он не нашел, но все еще не веря,
Пытался в люк подлодки заглянуть,
Он говорил, что папа там за дверью,
Вы помогите мне его вернуть.

Он обещал, он дал мужское слово,
Что, как вернется, едем на Урал,
Но кто-то неуместно и сурово
Сказал вдруг: "Боцман! Объяви аврал!"

Года прошли, сравнялись грани боли,
Но память не могу никак унять,
Когда в тот миг помимо нашей воли
Заставил в жизнь поверить БЧ-5.

Мы слышали по громкоговорящей
Спокойный голос: "Всем одеть ИДА",
А из второго лавою горящей
В центральный пост врывалась к нам беда.

И может, тех спокойных слов хватило
Преодолеть свой страх он нам помог,
Пришла надежда и вернулась сила,
И стойкость за такой короткий срок.

Готов я был рвануться в пекло боя,
Неудержимой поступью морской.
Чтоб рядом быть с тобою, Маляр Толя,
Став мощной заливающей рекой.

Чтоб из пожара вышел ты веселым,
А командир в огне не падал в забытье,
Чтоб матери не лили слезы в селах
И горестным их не было жилье.

Чтоб над планетой в летний вечер грозы,
Давали влагу горам и полям,
Чтобы мужчины красочные розы
Дарили женам, сестрам, матерям.

дурные приметы:

а) утратить корабельное имущество

"Ночью случилась потеря. Вчера вечером наши рыбаки подвесили за борт переносной прожектор – рыбу на свет выманивали. Рыба не выманилась, а вот прожектор булькнул… Как-то странно пропал прожектор: крепление было надежным, металлическая скоба на двух болтах. Петля на конце целая, скобы в ней нет. Полтергейст, да и только…" И далее описываются сбои в работе бортовой аппаратуры сразу двух боевых частей – электромеханической и штурманской, ремонт требует отключения электропитания, за попытку произвести ремонт без отключения электропитания один из корабельных специалистов-электриков расплачивается травмой. Разрешение отключить на корабле электропитание может дать только командование флота. Командир корабля "бьет" телеграмму оперативному дежурному флота, просит соответствующего разрешения. "Но оперативный на берегу тянет волынку, не решается дать "добро". Ответа нет пять, десять, двадцать, сорок минут… (Командир корабля) плюется (Должиков С., № 9, 2002, с. 21). Отметим для себя принадлежащие просторечию единицы "бить / отбить телеграмму", "рыба не выманилась", "тянет волынку", (командир) "плюется" (характерный жест, выражающий чувства возмущения и досады). Единицами военного и военно-морского жаргона являются:

оперативный – оперативный дежурный (в штабе флота), в другом месте повести находим в том же значении опер

"давать добро" (давать разрешение, возможно, от буквенного сигнала "Д" военно-морского свода сигналов, означающего среди прочего "Да, согласен, разрешаю" - Словарь морского жаргона Н.А. Каланова);

б) приютить на борту сову

Старший мичман Ш. рассказывает о том, как моряки одного корабля, на котором он служил, поймали прилетевшую на корабль сову и поместили ее в клетку накануне издохшего корабельного попугая. Вслед затем начались нескончаемые злоключения экипажа корабля: в нейтральном порту на базе флота команде не выдали положенной валюты, но приказано было взять на борт "груз 200". В открытом море "полетел" один из главных двигателей, а одним двигателем "выгрести" против ветра не могли, корабль "поволокло" на скалы какого-то греческого острова, едва починили и спаслись. Через сутки – новый шторм, до девяти балов, от ударов волн "повело" надстройки, в каюте у старпома палуба "волнами" пошла. Концовку рассказа моряка приведем полностью: "Но и на этом злоключения экипажа не закончились. Сидят немногим позже в кают-компании, обедают. Прибегает моряк из БЧ-5, докладывает: товарищ командир, ВРШ (винт регулируемого шага) поломался! Командир не выдержал, как бахнет по столу: "Да выбросьте, наконец, вы эту сову за борт!" Докладывают, товарищ командир, сова выброшена. И тут же "маслопуп" метется: товарищ командир, ВРШ сам собой стал в строй! Вот и не верь после этого в приметы" (Должиков С., № 10, 2002, с. 11). Попытаемся прокомментировать лексический состав рассказа моряка. Непосредственность устного повествования достигается за счет использования образности словосочетаний – "полетел" двигатель" (вышел из строя двигатель), "поволокло на скалы" (понесло на скалы), "выгрести" против ветра" (выгребают веслами, здесь же речь идет о том, что оставшемуся в строю двигателю недостает мощности для того, чтобы обеспечить кораблю движение против ветра), "повело" надстройки" (были деформированы конструкции надводной части корабля), "бахнул по столу" (ударил кулаком по столу – энергичный жест, выражающий крайнее возмущение). Кроме того, рассказ моряка изобилует лексикой военного и военно-морского жаргона:

"груз 200" – и кодовое наименование и эвфемизм. "Груз 200" – это и погибший (умерший) военнослужащий и его останки, помещенные в запаянный цинковый гроб, который в свою очередь погружается в объемный дощатый ящик. Вес такого скорбного сооружения значителен, для его переноски привлекаются от 6 до 8 человек;

"БЧ-5" (бэ-чэ-пять) – кодовое наименование, выраженное с помощью аббревиатуры инициального типа для "боевая часть (номер) 5", в словаре Н.А Каланова имеется расшифровка всех боевых частей корабля, в частности БЧ-5 – это электромеханическая боевая часть;

ВРШ (вэ-эр-шэ) – аббревиатура инициального типа наименования одного из важнейших механизмов регулирования скорости корабля. Автор всякий раз приводит расшифровку – винт регулируемого шага;

"маслопуп" – машинист, трюмный, моряк из БЧ-5, отметим также заимствованное из жаргона криминальной среды "метется" – прибегает.

Одна из форм бытования и изустной передачи единиц военно-морского жаргона – их закрепление в субкультуре военных моряков. Приведем несколько примеров:

абырвалг – сбивчивый доклад дневального матроса при появлении высокого начальства. "…Как-то приходит этот самый начальник проверять один из кораблей. Спускается в кубрик – а тамошний дневальный, завидев высокое начальство, дар речи потерял. Силится что-то доложить, но получается только "абырвалг", как говорят на флоте" (Должиков С. , № 9, 2002, с. 30);

банка – пост дневального. Среди многочисленных значений слова находим "предмет мебели, на котором можно сидеть (стул, табурет) (Коровушкин, 2000). С. Должиков воспроизводит военно-морской фольклор: "Я на баночке стою / И во все глаза смотрю. / Как идет какой начальник - / Открываю свой хлебальник" (Должиков С. № 8, 2002, с. 10). "Стоять на баночке" на флоте означает то же, что и "стоять на тумбочке" в армейских подразделениях –исполнять обязанности дневального во внутреннем наряде, например, быть дневальным по казарменному помещению. Наш консультант, капитан первого ранга А.Г. Кузнецов, вспоминая свои курсантские годы на флоте, рассказал нам об известной ему процедуре посвящения в моряки – нанесении нескольких ударов плашкой "банки" (казарменного табурета) по обнаженному месту ниже спины. Словари В.П. Коровушкина и Н.А. Каланова свидетельствуют о том, что в описанной выше инициации используется ременная бляха;

дучки драить – производить уборку в корабельном туалете (на флотском жаргоне – в гальюне илив.к. (от англ. water closet ). В.П. Коровушкин регистрирует иное написание: дючка , -и, ж. Очко в туалете. Слово, по его данным, использовалось в 1980-90 гг. в одном из военных училищ г. Полтавы. С. Должиков размышляет о различной социальной значимости этого жаргонного по своей сути фразеологизма, в зависимости от того, кто и по отношении к кому его использует. Одновременно обратим внимание на принадлежащее флотскому жаргону словечко "указка ", не регистрируемое словарями В.П. Коровушкина и Н.А. Каланова, которое используется "годками " (старослужащими на флоте) в практике неуставных отношений. "Странная все же штука – военная служба. Если бы К. прибирал гальюн по чьей-то "указке", это было бы происшествием, почти преступлением. А если его "дучки драить" отправил командир отделения – это "дисциплинарная практика" называется, достойная всякого поощрения" (Должиков С., № 9, 2002, с. 41. "Дисциплинарная практика" – применение положений дисциплинарного устава к подчиненным. Одно из наказаний – наряд вне очереди на уборку, в т.ч. туалета – Б.Б.);

ихтиандра кликать – извергать содержание своего желудка. Поясним выпиской из повести С. Должикова: "На обед борщ и котлеты. Готовят вкусно. На столе – майонез в масленице, соления, горка зубочков чеснока. После обеда боевая работа кончилась: укачало с непривычки. Адмирал Нельсон, говорят даже во время боя мог "ихтиандра кликать" и потому постоянно держал рядом с собой парусиновое ведерко" (Должиков С.№ 8, 2002, с. 13). Словари В.П. Коровушкина и Н.А. Каланова не регистрируют этого эвфемизма, в них находим известное еще со времен парусного флота "травить ". В одной из картин"Фрегата "Паллады" И.А. Гончарова (книга вышла первым изданием в 1879 г.) находим пояснение глагола "травить": "Вскоре обнаружилась морская болезнь у молодых и подверженных ей или не бывших давно в походе моряков… вот молодой человек, гардемарин, бледнеет, опускается на стул; глаза у него тускнеют, голова клонится на сторону. Вот сменили часового, и он, отдав ружье, бежит опрометью на бак. Офицер хотел что-то закричать матросам, но вдруг отвернулся лицом к морю и оперся на борт… "Что это, вас, кажется, травит ?" – говорит ему другой. (Травить, вытравливать – значит выпускать понемногу канат). Едва успеваешь отскакивать то от того, то от другого…" (Гончаров, 1976, 17. Курсив принадлежит И.А. Гончарову – Б.Б.);

мужик с топором подкрался –фраза, видимо, вырастает из образности глагола "вырубить" (кого-л.), иначе, "ввести кого-л. в состояние шока, потери сознания (о физическом или эмоциональном воздействии" - Мокиенко, Никитина, 2000). Некий мифический "мужик с топором" подкрадывается сзади к борющемуся со сном вахтенному и ударяет несчастного по затылку, "вырубает" его. Человека смаривает, он буквально проваливается в сон. С. Должиковвыписывает из тетрадки стихов самодеятельного поэта: "Сидишь на вахте, пухнут ушки, / Приходят мысли о подружке, / А в это время за плечом / Мужик крадется с топором. / Ты не гони его с испуга, / А рядом посади как друга, / Налей сто грамм и дай понять, / Когда нас нужно "вырубать…" (Должиков С., № 11, 2002, с. 29; "пухнут ушки" от головных телефонов, в просторечье – наушников, в которых радисты несут вахту – Б.Б.);

"Тащ…" – стяжение уставного обращения, включающего "товарищ" плюс наименование соответствующего воинского звания, например, "Товарищ капитан-лейтенант". С. Должиков подслушал это упрощенное обращение к себе и другим офицерам: "Тащ, а можно мне взять немного льда?", "Тащ, угостите сигаретой" (Должиков С., № 9 и 11. 2002, с. 41 и 30 соответственно);

шило –спирт.С. Должиков поясняет: Издавна на флоте спирт носит странное жаргонное название – "шило". Это название – целая история. Когда-то, еще на парусном флоте, водку, по чарке которой непременно наливали матросам перед обедом (кто не пил – ому к жалованью каждый день пятачок добавляли), хранили в кожаных бурдюках. Завязки как-то там особо опечатывались, чтоб было видно, если кто покусится на святое. Так вот самые ушлые матросы наловчились бурдюки прокалывать Добытое таким образом спиртное называлось "шильным" или "шилом". Ну, и до наших ракетных времен название дошло, хотя спирт давно уже в бурдюках никто не хранит – держат его сейчас в специальных нержавеющих бочонках (Должиков С.,№ 9, 2002, с. 23);

шкрябка – приспособление, с помощью которого металл перед окраской очищают отржавчины. "Шкрябка", как назвал этот нехитрый инструмент какой-нибудь боцман, наверное, еще на заре парового флота, это небольшая изогнутая железка с заточенными концами. Ею обдирают и "обстукивают" старую краску, зачищая надстройки и борта до металла" (Должиков С., № 11, 2002, с. 17.);

шхеры – (шв. sk ä r ) различные щели, узости, шире – укромные места, где можно хранить различные вещи и даже укрыться для неспешной беседы с товарищем по нелегкой морской службе: "Крепись, браток, наступит время - / Не будет "лычек" и погон, / И где-нибудь в укромной "шхере" / Глушить мы будем самогон"(Должиков С., № 11, 2002, с. 23).

Завершением речевого портрета отдельного подразделения военных моряков и военных моряков в целом могла бы послужить выборка всего того, что в целом характеризует русскую разговорную речь, правда, в ее "олитературенном" варианте: "въехать (во что-л.)" (понять что-л.), "сухарь" (сухое вино), "растрясти (кого-л. на что-л.)" (заставить кого-л. потратиться), "купить (кого-л.)" (удачно подшутить над кем-л.), "накалывать (кого-л. на что-л.)" (обмануть кого-л., заполучив у него что-л.), "прикол" (шутка над кем-л.), "сброситься на что-л." (собрать деньги на что-л.), "немеряно" (очень много), "поговорить за жизнь" (поговорить по душам) и т.п.

Приведенные нами материалы подтверждают наличие стереотипов в речевой практике военных моряков, отражающих коммуникативные потребности общества и в своей совокупности образующих социально-речевой портрет представителей названной социальной группы (Крысин в: Современный русский язык, 2003, 535).

Литература

Боровик А.Г. Встретимся у трех журавлей. – В кн.: Боровик А.Г. Спрятанная война. – М.: Коллекция «Совершенно секретно», 2000. С. 9-88.

Гончаров И.А. Фрегат «Паллада». Очерки путешествия в двух томах. М.: "Сов. Россия", 1976.

Должиков С. Дни и ночи морского спецназа. Документальная повесть. - "Воин России", №№ 8-11.

Каланов Н.А. Словарь морского жаргона. – М.: «Азбуковник», «Русские словари», 2002. Коровушкин В.П. Словарь русского военного жаргона. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000.

Коровушкин В.П. Словарь русского военного жаргона: нестандартная лексика и фразеология вооруженных сил и военизированных организаций Российской империи, СССР и Российской Федерации XVIII – XX веков. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000.

Крысин Л.П. Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета //Русский язык в научном освещении. № 1. 2001. С. 90-106.

Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. – 2-е изд. доп. – М.: Рус. яз., 2000.

Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. – СПб.: "Норинт", 2000. Экспозицией в журналистике именуется краткий текст, предпосылаемый основному тексту публикации. В одних случаях это мини-реферат, в других – изложение центральной идеи публикации. Здесь экспозиция выполнена в классической форме издательской аннотации: она содержит сведения об авторе и общую оценку повести, смысл которой заключается в привлечении внимания читателя.

В своей совокупности лексика военного и военно-морского жаргона образует экспрессивную составляющую обобщенного речевого портрета современных военных в целом и военных моряков в частности. При анализе материала мы опираемся на текст повести, упомянутые выше словари военного и морского жаргонов, консультации капитана первого ранга А.Г. Кузнецова, наш собственный более чем тридцатилетний опыт службы в вооруженных силах, из которых три года в лейтенантских погонах мы имели счастье служить в среде военных моряков.

Матрос подводной лодки анонимно рассказал о том, что такое поцелуй кувалды, зачем закусывать вино воблой и почему некоторым подводникам приходится годами драить туалет.

Подлодка

Я учился в Военно-морском училище им. Дзержинского, но это офицерский путь. А матросом на подлодку можно попасть и через военкомат: они направляют призывников в учебный центр, где полгода идёт подготовка. Каждой специальности соответствует своя боевая часть, вроде отделов в компании. Первая — штурманская, вторая — ракетная, третья — мино-торпедная, четвёртая — радиотехнических средств и связи, куда как раз попал я потом, и пятая — электромеханическая, самая большая.

С первой по четвёртую части — это так называемый БЧ-люкс. Они ходят чистенькие и опрятные. А БЧ5 — это «маслопупы», они там по колено в масле и воде, на них все трюмы, насосы и двигатели. После учебки идёт распределение на базы. Сейчас подлодки базируются либо на Севере, в Западной Лице, Гаджиево, Видяево, либо на Камчатке, город Вилючинск. Ещё одна база есть на Дальнем Востоке — её в народе называют Большой Камень или Техас. В Балтийском и Чёрном море атомных подводных лодок нет — только дизельные, то есть не боевые. Я же попал на Северный флот, в Западную Лицу.

Первое погружение

Когда подводная лодка выходит первый раз в море, все моряки должны пройти обряд посвящения. У меня был минимальный: в плафон из каюты налили забортной воды, которую надо выпить. Вкус у неё жутко вяжущий и горький. Неоднократно были случаи, когда людей сразу тошнило. Тогда же вручили свидетельство, нарисованное от руки, что я теперь подводник. Ну а на некоторых лодках к этому обряду добавляется «поцелуй кувалды»: её подвешивают к потолку и, когда судно качает, матрос должен изловчиться и её поцеловать. Смысл последнего обряда от меня ускользает, но спорить здесь не принято, и это первое правило, которое выучиваешь, входя на борт.

Служба

Почти что на каждой подводной лодке есть два экипажа. Когда один уходит в отпуск (а они положены после каждой автономки), заступает другой. Сначала идёт отработка задач: например, погрузиться и выйти на связь с другой подлодкой, глубоководное погружение на максимальную глубину, учебные стрельбы, в том числе по надводным кораблям, если все упражнения штабом приняты — то лодка уходит на боевую службу. Автономка длится по-разному: самая короткая — 50 суток, самая длинная — 90.

В большинстве случаев мы плавали подо льдами Северного полюса — так лодку не видно со спутника, а если лодка плавает в морях с чистой водой, её можно увидеть даже на глубине 100 метров. В нашу задачу входило патрулирование участка моря в полной готовности и применение, в случае нападения, оружия. Одна подлодка с 16 баллистическими ракетами на борту может стереть с лица Земли, например, Великобританию. На каждой из 16 ракет находится 10 автономных боеголовок. Один заряд равен примерно пяти-шести Хиросимам.

Можно посчитать, что мы ежедневно возили с собой 800 Хиросим. Было ли мне страшно? Не знаю, нас учили, что боятся те, по кому мы можем выстрелить. А так я не задумывался о смерти, вы же каждый день не ходите и не думаете о пресловутом кирпиче, который может упасть на голову? Вот и я старался не думать.

Экипаж подлодки круглосуточно несёт вахту в три смены по четыре часа. Каждая смена завтракает, обедает и ужинает отдельно, между собой практически не общаясь. Ну, кроме собраний и общих мероприятий — праздников, например, или соревнований. Из развлечений на лодке — турниры по шахматам и домино. Пробовали устраивать что-то спортивное вроде поднимания гири, отжимания от пола, но нам запретили из-за воздуха. Он в подлодке искусственный, с повышенным содержанием двуокиси углерода СО2, и физические нагрузки плохо влияли на сердце.

Ещё нам кино показывают. Когда не было всех этих планшетов и DVD-плееров, в общей комнате стоял плёночный кинопроектор. Крутили в основном что-то патриотическое или комедии. Вся эротика, конечно, была запрещена, но матросы выкручивались: нарезали самые откровенные моменты фильмов, где девушка раздевается, например, склеивали их в один и пускали по кругу.

Жить в замкнутом пространстве не так трудно, как кажется. Во многом потому, что ты всё время занят — восемь часов проводишь на вахте. Надо следить за показателями датчиков, пультом, делать записи — в общем, не отвлечёшься на посидеть и подумать о жизни. Каждый день примерно в 15:00 всех поднимают на «малую приборку». Все идут убирать какой-то участок. У кого-то это пульт управления, с которого надо смахнуть пыль, ну а у кого-то — гальюн (уборная для матросов в носовой части корабля. — Прим. ред.). Причём самое обидное — закреплённые за тобой участки не меняются всю службу, поэтому если уж начал драить туалет — драишь его до конца.

Что мне нравилось в плавании — так это отсутствие морской болезни. Лодку шатало только в надводном положении. Правда, по правилам лодка обязана всплывать раз в сутки, чтобы провести сеанс радиосвязи. Если подо льдами — то ищут полынью. Выйти подышать, конечно, нельзя, хотя случаи бывали.

За день кок должен не только девять раз наготовить на ораву в 100 голодных матросов, но и для каждой смены накрыть столы, потом собрать посуду и перемыть её. Но, надо заметить, подводников кормят очень хорошо. На завтрак обычно творог, мёд, варенье (иногда из лепестков розы или грецких орехов). На обед или ужин обязательно красная икра и балык из осетровых рыб. Каждый день подводнику положено 100 граммов сухого красного вина, шоколадка и вобла. Просто в самом начале, ещё в советские времена, когда говорили о том, чем подводникам поднимать аппетит, комиссия разделилась: они голосовали за пиво, другие — за вино. Выиграли последние, но вобла, которая шла в паре с пивом, в пайке почему-то осталась.

Иерархия

Экипаж состоит из офицеров, мичманов и матросов. Главный всё равно командир, хотя внутренняя иерархия тоже существует. Офицеры, например, кроме командира, называют друг друга только по имени-отчеству, ну и требуют к себе соответствующего обращения. А вообще субординация как в армии: начальник отдаёт приказание — подчинённый его выполняет без комментариев.

Вместо дедовщины на флоте есть годковщина. Тех матросов, которые только пришли на флот, называют караси: они должны тихо сидеть в трюме и убирать воду и грязь. Следующая каста — подгодок — матрос, который отслужил два года, а самые крутые — годки — у них срок службы больше, чем 2,5 года. Если за столом сидят восемь человек, из которых, например, два годка, то еда делится пополам: одна половина — это их, а вторая — всех остальных. Ну могут ещё сгущёнку отобрать или за шилом послать сбегать. По сравнению с тем, что в армии происходит, здесь практически равенство и братство.

Устав — это библия, наше всё, считай. Правда, иногда до смешного доходит. Например, согласно ст. 33 Строевого устава российских военных сил, движение бегом начинается только по команде «бегом марш». И вот один раз замкомдива в море пошёл в гальюн, а там замок висит. Он в центральный пришёл и старпому приказывает: «Старпом, гальюн откройте». Старпом сидит спиной — не реагирует. Замкомдива не выдержал: «Старпом, принесите ключ бегом». А он продолжает сидеть как сидел. «Бегом, я Вам говорю! Вы что, не слышите меня? Бегом! Бл..!!! Чего Вы ждёте?» Старпом закрыл устав, который он читал, кажется, всё свободное время, и говорит: «Я жду, товарищ капитан первого ранга, команду „марш“».

Командиры

Командиры разные бывают, но все должны вызывать трепет. Священный. Ослушаться или перечить ему — получить выговор в личное дело как минимум. Самый колоритный начальник, который мне попадался, — капитан первого ранга Гапоненко. Было это в первый год службы. Только в Мотовский залив вышли, Гапоненко пропал из виду с флагманским киповцем (должность на лодке, слесарь КИПиА — Контрольно-измерительная аппаратура и автоматика) в своей каюте.

Дней пять пили не просыхая, на шестой день Гапоненко вдруг поднимается в центральный в куртке-канадке и валенках: «Давайте, говорит, всплывайте, покурим». Покурили. Он спустился вниз, осмотрелся: «Чем это вы тут занимаетесь, а?» Говорим, учебные маневры отрабатываем, вот надо скооперироваться с соседней лодкой, 685-й бортовой. Он вдруг сам пролез за пульт, взял микрофон и вышел в эфир. «685-й бортовой, я 681-й бортовой, прошу исполнить „слово“ (а слово на морском языке означает застопорить ход, остановиться)».

На другом конце провода раздалось какое-то мычание. А потом: «Я 685-й бортовой, исполнить „слово“ не могу. Приём». Гапоненко начал нервничать: «Приказываю исполнить „слово“ немедленно!» А в ответ ещё более настойчиво: «Повторяю вам, исполнить „слово“ не могу. Приём». Тогда он уже совсем озверел: «Я, б…, приказываю тебе, су…, исполнить „слово“ …! Немедленно, слышишь! Я капитан первого ранга Гапоненко! Ты придёшь в базу, су..., я тебя, бл…, за жопу подвешу!..»

Повисла смущённая тишина. Тут радист, полумёртвый от страха, бледнеет ещё сильнее и шепчет: «Товарищ капитан первого ранга, прошу прощения, я ошибся, нам нужен 683-й бортовой, а 685-й бортовой — это самолёт». Гапоненко пульт разбил, выдохнул: «Ну вы и мудаки тут все», — ушёл обратно в каюту и до всплытия больше не появлялся.

Жми на кнопку, чтобы подписаться на "Как это сделано"!

Если у вас есть производство или сервис, о котором вы хотите рассказать нашим читателям, пишите Аслану ([email protected] ) и мы сделаем самый лучший репортаж, который увидят не только читатели сообщества, но и сайта Как это сделано

Подписывайтесь также на наши группы в фейсбуке, вконтакте, одноклассниках и в гугл+плюс , где будут выкладываться самое интересное из сообщества, плюс материалы, которых нет здесь и видео о том, как устроены вещи в нашем мире.

Жми на иконку и подписывайся!

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый» ДКБФ 1971-1974».

Глава 761. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Электромеханическая боевая часть (БЧ-5). 15.11.1972 года.

Фотоиллюстрация из сети открытой Интернет: ПЭЖ и коридор НАП СКР «Пылкий» пр.1135 типа «Буревестник». Точно такой же интерьер ПЭЖ и «внутренностей» хозяйства БЧ-5 был на БПК «Свирепый».

Сторожевой корабль «Пылкий» был зачислен в списки кораблей ВМФ 07.05.1975 г. и 06.05.1977 г. заложен на стапеле ССЗ им. А.А. Жданова в Ленинграде (заводской номер №715). Спущен на воду 20.08.1978 г., вступил в строй 28.12.1978 г. и 24.01.1979 г. включён в состав ДКБФ. Вскоре после межфлотского перехода из Балтийска в Севастополь перечислен в состав КЧФ.
10.10 - 14.10.1983 г. визит в Пирей (Греция);
18.07 - 23.07.1996 г. визит в Зеебрюгге (Бельгия).
С 19.02.1987 г. по 09.07.1993 г. на Прибалтийском ССЗ «Янтарь» в Калининграде модернизирован по проекту 11352 (установили новые РЛС «Фрегат», а вместо РБУ-6000 - рамы под счетверённые пакеты ПКР «Уран»), после чего корабль был возвращён в состав Балтийского флота.
26.07.1992 г. сменил Военно-морской флаг СССР на Андреевский.
В 1998 г. завоевал приз ГК ВМФ по противолодочной подготовке (в составе КПУГ).

СКР «Пылкий» командовали:
1. капитан 3 ранга Москалев Н.Г. - 1978-1981 гг.
2. капитан 3 ранга Мельников А.Н. - 1981-1983 гг.
3. капитан 3 ранга Жаринов Н.В. - 1983-1986 гг.
4. капитан 3 ранга Васько А.В. - 1986-1987 гг.
5. капитан 3 ранга Шаров Ю.М. - 1987-1995 гг.
6. капитан 3 ранга Хилько П.В. - 1995-1996 гг.
7. капитан 3 ранга Гуринов О.Г. - 1996-1999 гг.
8. капитан 2 ранга Андрющенко И.Е. - 1999-2002 гг.
9. капитан 2 ранга Богнат - 2002-2004 гг.
10. капитан 3 ранга Черепахин В.К. - 2004-2005 гг.
11. капитан 2 ранга Гусев О.В. - 2005- 2009 гг.
12. капитан 2 ранга Мальков С.А. - 2009 г. - по настоящее время.

В предыдущем:

Практически весь личный состав матросов и старшин БЧ-4 БПК «Свирепый» периода 1972-1974 годов был моими друзьями на службе.

Этого не скажешь о моряках электромеханической боевой части – БЧ-5 БПК «Свирепый», потому что эти электрики, механики, мотористы, турбинисты, машинисты и иные «маслопупы», как их традиционно называют на флоте, составляли в экипаже корабля отдельную закрытую команду (касту) со своими законами-правилами жизни и службы, своенравным нравом и норовом…

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это «организационное подразделение экипажа корабля, в ведении которого сосредоточены технические средства главной энергетической установки (ГЭУ), электроэнергетической системы, вспомогательных механизмов, а также средств борьбы за живучесть корабля».

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – самая большая по численности боевая часть корабля, состоящая из нескольких команд и отделений: турбо-моторной (ТМГ), электротехнической (ЭТГ) и трюмно-котельной (ТКГ).

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это жизнь, жизнедеятельность, энергия и движение корабля, без БЧ-5 корабль недвижим, а значит, просто бесполезная мишень. Командиры и личный состав БЧ-5 «обеспечивают манёвры корабля на любых режимах движения, устойчивость и живучесть, непотопляемость, взрывопожаробезопасность, бесперебойную подачу электроэнергии и сжатого воздуха, охлаждение и обогрев, подачу пресной и забортной воды, функционирование всех корабельных систем жизнеобеспечения, бытовых систем и устройств, устранение боевых и аварийных повреждений, повседневные и походные ремонтные работы, проведение всех видов заводских ремонтов и докований корабля, водолазные работы, использование корабельных плавучих средств и многое-многое другое».

«Сердцем» боевого корабля является его главная энергетическая установка (ГЭУ). На БПК «Свирепый» пр.1135 типа «Буревестник» (как и на всех других кораблях пр.1135) была установлена газотурбинная двухвальная, реверсивная ГЭУ – ГГТЗА типа М-7. На каждый вал работала одна основная (форсажная) турбина мощностью 18 000 л.с. и одна маршевая турбина мощностью 6000 л.с. Форсажные турбины подключались к валопроводам через шинно-пневматические муфты.

Маршевая редукторная приставка кинематически связывала редукторы маршевых турбин и позволяла работать одной любой маршевой турбиной на оба гребных вала корабля, при этом экономичность ГЭУ повышалась на 25%. Общая мощность ГЭУ БПК пр.1135 – 48 000 л.с.

Основные и маршевые турбины ГЭУ были реверсивными. Обратное вращение гребных винтов обеспечивалось реверсивной силовой (свободной) турбиной винта ГТД.

Управление ГЭУ осуществлялось пневмоэлектроприводами системы «Бора-Буря». Время пуска турбин ГЭУ из холодного состояния – в течение трёх минут. Полный запас топлива на корабле – 450 т, но возможно было иметь топливо «в перегруз» (550 т).

Гребные винты корабля пр.1135 – четырёхлопастные, малошумные, переменного шага, с обтекателем. Вес каждого 7650 кг, диаметр 3,5 м. Число оборотов гребного вала – 320 об/мин. Эти винты оказались наиболее эффективными на любых режимах работы ГЭУ.

Электроэнергетическая система корабля состояла из пяти дизель-генераторов мощностью по 500 кВт каждый, и вырабатывала переменный трёхфазный ток напряжением 380 В и частотой 50 Гц. Две автономные электростанции с ПДУ «Ангара» обеспечивали надёжную подачу электроэнергии через систему ЩРО, ЩО и ЩВ.

Главные механизмы и электростанции ГЭУ размещались в трёх смежных отсеках в средней части корпуса корабля: главные турбины – в двух смежных отсеках, носовом машинном отделении (НСМ) и кормовом машинном отделении (КМО), газоходы всех турбин ГЭУ выходили в одну дымовую трубу.

Чтобы уменьшить физические поля корабля и уровень помех работе корабельным ГАС (гидроакустическим станциям) была создана двухкаскадная амортизация главных механизмов, вибродемпфирующие покрытия, установлена система пузырькового облака «Пелена». Таким образом, корабли пр.1135 имели относительно низкий уровень акустического поля и «были самыми малошумными надводными кораблями советского ВМФ».

Три хладомашины МХМ-180 обеспечивали работу холодильников, в которых хранилось мясо и иные продукты, а также охлаждение иных устройств и оборудования. По бортам корабля пр.1135 имелись убирающиеся внутрь корпуса автоматические успокоители качки типа УКА-1135, они обеспечивали уменьшение бортовой качки в 3,5-4 раза (до амплитуды 8-10°), что резко повышало уровень комфортности внутри корабля при движении «по волне», а также эффективность применения корабельного оружия. Водяная система пожаротушения, химическая система ОХТ марки ЖС-52 и комплект противопожарного снаряжения обеспечивали пожаробезопасность корабля.

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это как бы «государство в государстве»: командир корабля, конечно, главный человек на корабле, но внутри корабля («в машине») главный – это командир БЧ-5 или «дед», как уважительно и традиционно называют командира электромеханической боевой части. Дело в том, что личный состав БЧ-5 находится на службе и на вахте всё время существования корабля (без перерывов).

Командир БЧ-5 – это главный специалист в экипаже, человек, от таланта, трудолюбия, знаний и опыта которого зависит буквально все, особенно живучесть корабля в море. По корабельному уставу командир корабля и командир БЧ-5 не должны одновременно покидать корабль. Командир корабля только по докладам командира БЧ-5 принимает решения по борьбе за живучесть при боевых или аварийных повреждениях, вплоть до момента покидания личным составом тонущего корабля.

Все на корабле доверяют свою жизнь и здоровье командиру и личному составу БЧ-5, так же, как командир и личный состав БЧ-5 доверяет свою жизнь и здоровье тем, кто должен эффективно управлять кораблём и применять корабельное оружие. Вот почему экипаж боевого корабля составляет одно единое целое, одну команду, одну семью военно-морских братишек…

И всё же мало кто из офицеров, мичманов, старшин и матросов других боевых частей (БЧ-1, БЧ-2, БЧ-3, БЧ-4, РТС и иных служб и команд) знали, что творится или бывали в хозяйстве «деда», «стармеха» (старшего механика), командира электромеханической части (БЧ-5). Всех негласно устраивало то, что за главной водонепроницаемой и взрывобезопасной дверью, ведущей в ПЭЖ (пост энергоживучести корабля) есть кто-то, кто обеспечивает нас всех теплом, светом, воздухом, энергией, пищей, прохладой, водой и чистотой в помещениях и кубриках корабля.

Лично меня до сих пор бросает в дрожь от мысли, что мне пришлось бы служить не рулевым в ходовой и штурманской рубках боевого корабля, а где-то во внутренностях корабля рядом с горячими и опасными машинами и механизмами…

Мне повезло, потому что я по службе и своим боевым обязанностям мог своими глазами, ушами и всеми органми чувств видеть и слышать всё, что происходила на корабле, на ходовом мостике и в окружающей нас среде обитания. «маслопупы» (так традиционно называют на флоте всех, кто служит в электромеханической боевой части – БЧ-5) лишены этой возможности, их удел – это в лучшем случае циферблаты приборов, кнопки и ручки пультов управления, а в худшем случае – работающие части машин и механизмов.

Машины и механизмы, как правило, гудят, гремят, ревут, звенят, шумят, излучают тепло и машинные запахи, удушливые испарения масла, смазки и краски. Разница температуры вокруг работающих машин и механизмов и охлаждающего воздуха из приточно-вытяжной вентиляции, как правило, порождают повышенную влажность, сырость или наоборот, сухость в помещениях.

Человеческий организм естественно и неизбежно реагирует на все изменения окружающей среды и также «работает» и излучает, как работающие машины и механизмы, в результате в машинной атмосфере добавляется бытовая или трудовая атмосфера человеческой жизнедеятельности. Сродниться с этим и привыкнуть к таким условиям очень трудно…

Мне несколько раз довелось побывать в самых труднодоступных местах хозяйства электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» – в коридорах гребных валов, когда матросы, старшины и мичманы БЧ-5 героически устраняли аварийную утечку масла на сальниках гребных валов, в ПЭЖ (пост энергоживучести корабля) и в междудонном пространстве, в топливных цистернах под пайолами, когда их чистили резиновыми скребками и ветошью от загустевшей солярной слизи.

Во всех этих случаях я был в заведовании БЧ-5 по поводу написания заметок в корабельную стенную газету, в боевые листки-молнии о героизме матросов и старшин, мичманов и офицеров БЧ-5, об условиях их нелёгкой службы и работы. Кроме этого, я как комсорг корабля, сам спускался под пайолы и лазил в тесном лабиринте переборок топливных цистерн в междудонном пространстве, чтобы лично убедиться в условиях работы молодых матросов-салаг БЧ-5…

Норма труда одного получасового «погружения» под пайолы в топливные цистерны – ведро солярной слизи, собранной голыми руками резиновым скребком и обрывком старой матросской тельняшки. При этом тебе нужно протискиваться в овальные отверстия в переборках междудонного пространства, тащить за собой кабель и лампу с взрывобезопасным колпаком, шланг приточно-вытяжной вентиляции, ведро с солярной слизью и инструмент.

Через несколько минут работы в густой и насыщенной парами солярки атмосфере ты уже не ощущаешь смертельный холод стального днища корабля, забываешь обо всё на свете, кроме о диком паническом страхе остаться здесь навсегда в одиночестве. При этом шутники-годки из БЧ-5, проверяя тебя «на вшивость» на некоторое время вырубают свет и отключают вентиляцию и ты остаёшься в этом холодном, вонючем, мокром и ужасно тесном пространстве в абсолютной темноте и тишине, как в могиле…

Когда меня, как комсорга корабля, годки БЧ-5 всё же подчинились и «запустили» под пайолы, то в нарушение правил, они «втихаря» отозвали своих молодых матросов-салаг, которые работали в соседних отсеках. В азарте необычного занятия по «соскребанию» солярной слизи с голого металла пайол я не заметил, что остался один, но когда вырубился свет и вентиляция, я понял, что мне предстоит проверочное испытание, поэтому я упорно, даже закрыв глаза для верности, продолжил на ощупь собирать эту холодную вонючую слизь.

Вычищать топливные цистерны требовалось так, чтобы вся металлическая поверхность была идеально чистой и сухой, без намёка на какой-либо солярный или масляный осадок, поэтому сначала надо было резиновым скребком собрать слизь, затем мокрой ветошью собрать её в ведро, а потом сухой и сичтой ветошью протереть всё начисто.

Качество работы «чистильщиков» топливных цистерн проверялась очень просто – старшина-годок БЧ-5 лично лез под пайолы в матросской робе, пролазил сквозь переборочные отверстия и если роба становилась масляной и грязной, то молодой салага-чистильщик должен был вновь всё вычищать «до блеска», а потом ещё и стирать робу годка…

В абсолютной темноте я, скрипя зубами от холода и страха, от обиды и злости, проверял качество своей работы, проводя ладонью по металлу: если ладонь не скользила, а «скрипела», тёрлась о металл, значит здесь сухо и можно переходить в другое место.

Меня «спас» кто-то из мичманов БЧ-5, который случайно или намеренно (не знаю) заглянул туда, где отрабатывали свой ДМБовский аврал ДМБовские годки из БЧ-5. Мичман резко и гулко прокричал в темноту междудонного пространства: «Есть тут кто?», на что я с дикой радостью, но тоже грубо и громко ответил: «Есть!».

Кто! – заорал мичман (по-моему, это был старшина трюмно-котельной команды, мичман Леонид Васильевич Салов).

Матрос Суворов! – ответил я.

Что вы там делаете?! – уже другим тоном заорал мичман. – Немедленно вылезайте!

С превеликим трудом, скорчившись «в три погибели», еле-еле шевеля окоченевшими ногами и руками, тихонько взвывая от боли и страха, волоча за собой мокрую солярную ветошь, засунутую в специальную брезентовую торбу-сумку и жестяной прямоугольный обрез (самодельное ведро), наполовину наполненное солярной слизью, аккуратно просовывая всё это через отверстия в переборках и протискиваясь через них сам, я с огромной радостью пополз на этот спасительный голос, который теперь казался мне «ангельским».

Вспыхнул яркий свет взрывобезопасной переноски, заработала вентиляция и жизнь, уверенность и надежда снова ко мне вернулись…

Оставьте всё! – приказал мне мичман БЧ-5. – Бросьте обрез и сумку с ветошью. Вылезайте сами. Вас ищут. Срочно к замполиту.

Я вылезал из под пайол, как будто снова нарождался на божий свет. Глаза щурились от яркого света, ноздри жадно захватывали пахучий, но такой приятный после пайол воздух, а мозг снова привычно ориентировался в пространстве и радовался знакомым картинам.

Старшины и матросы-годки БЧ-5 сделали вид, что ничего не знают и не ведают о том, что Суворов остался под пайолами и другие матросы, понурив головы, послушно поддакивали им о том, что все они были уверены, что под пайолами никого уже нет…

Потом я вяло выслушал гневную отповедь замполита, а ещё через некоторое время также вяло и задумчиво рассказывал ему, что я делал в междудонном пространстве и что при этом ощущал. Через полтора часа, после того, как по приказу замполита, меня допустили в душевую и я смог смыть с себя липкий солярный пот и избавиться от жуткого страшного запаха, в «ленкаюте» я рассказал о своих ощущениях своим друзьям-годкам и тем самым ДМБовским годкам из БЧ-5, которые устроили мне такое испытание.

О другом моём «приключении» в коридорах гребных валов и о героизме моряков БЧ-5 я уже рассказал в одной из своих ранних новелл…

Третье моё «погружение в мир БЧ-5» состоялось с посещением поста энергоживучести корабля (ПЭЖ), где я делал фотографии для корабельной стенной газеты и фото на память командиру БЧ-5, ДМБовским годкам и всем, кто в этот раз нёс вахту в ПЭЖе.

Как видите, этих впечатлений об электромеханической боевой части (БЧ-5) мне хватило на всю жизнь…

Правда, ДМБовские годки БЧ-5 ещё раз пригласили меня к себе «под пайолы» и в этот раз они (видимо, заглаживая свою вину и мою обиду) показали мне своё «логово» - шхеру годков БЧ-5. Это тоже было междонное пространство, но уже более широкое и свободное, в котором лежали несколько матрацев, шинели вместо одеял и вещмешки вместо подушек. Здесь был уже стабильный свет аварийных фонарей, почти бесшумная приточно-вытяжная вентиляция, запасы хлеба, консервов и, возможно, более горячительного, а также целая библиотечка из «пропавших» книг из корабельной библиотеки.

Отдельно в шхере-берлоге БЧ-5 на ложе из старого бушлата лежала «подруга» - шестиструнная гитара, на которой корявые пальцы «маслопупов» заковыристо извлекали подобие гитарных звуков…

Я по достоинству оценил и принял доверие ДМБовских «маслопупов» и сыграл-спел им несколько песен, покушал с ними горячей тушёнки и выпил с ними спирт из общей кружки «мировую». После этого я отдал «маслопупам» один из портативных фотоувеличителей из «леннкаюты», несколько пачек проявителя, закрепителя и фотобумаги. Это было главное, чего хотели и «гребовали» от меня ДМБовские «маслопупы» БЧ-5.

Я сделал этот подарок не из-за страха перед годковскими угрозами этих ребят, а из-за уважения и прозрения, которое я испытал, побывав в «машине», в хозяйстве электромеханической боевой части, испытав на себе те условия службы, работы и жизни, в которых находятся эти моряки.

Свидетельствую и утверждаю – никакая иная боевая часть и служба на корабле не заслуживает большего уважения, признания и почёта, чем электромеханическая боевая часть. Я не мог и не могу согласиться и признать право «маслопупов» на их «маслопупскую годковщину», но признаю право на специфическую рабочую дисциплину и систему отношений доминирования более опытных специалистов БЧ-5 над мене опытными специалистами. Так должно быть, потому что цена ошибки, неопытности, невнимания и халатности во взрывоопасной атмосфере электромеханического хозяйства БЧ-5 – это ЧП, авария, пожар, взрыв, задымление, загазованность, затопление и в итоге повреждение здоровья, гибель людей, корабля и экипажа.

Я несколько раз видел, как самоотверженно и героически действуют аварийные партии-команды БЧ-5 БПК «Свирепый» и утверждаю: пусть они не такие воспитанные и интеллигентные, как рулевые, радисты, специалисты СПС и РТС, но это надёжные, бескорыстные и умелые спасатели, готовые пожертвовать собой, но спасти всех и корабль.

Придёт время, и я расскажу в очередной новелле о таком случае спасения БПК «Свирепый» нашей аварийной партией «маслопупов» БЧ-5.

Первым командиром электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» был капитан-лейтенант Валерий Николаевич Силкин (март 1972 – март 1976). Это был чрезвычайно грамотный, знающий специалист, досконально знавший устройство, оборудование и помещения корабля, настоящий «старший механик» и «дед», очень авторитетный и такой же скромный. В книге А.С. Дробота «Свирепый» на страже Отечества» даже не нашлось его фотографии, как говорится «из личного дела».

Во время службы на БПК «Свирепый» я всё время ощущал незримую дружескую и отеческую поддержку Валерия Николаевича Силкина, который редко открыто выступал за меня (не любил много говорить), но всегда неизменно отдавал за меня и за мои комсомольские предложения и инициативы свой авторитетный голос. Особенно Валерию Николаевичу нравилась наша игра в военно-морской КВН…

Первым командиром трюмно-котельной группы БЧ-5 был лейтенант Юрий Евгеньевич Самарин (1972- апрель 1974). С апреля 1974 года по декабрь 1975 года – лейтенант Юрий Владимирович Бердников.

Первым командиром электротехнической группы БЧ-5 был лейтенант Николай Степанович Федосов (1972-1975), очень самобытный и авторитетный офицер и специалист.

Первым командиром турбомоторной группы БЧ-5 был лейтенант Сергей Николаевич Гусев (август 1972 – ноябрь 1977).

Старшина турбомоторной команды БЧ-5, мичман Леонид Васильевич Удалов (август 1972 – апрель 1976).

Техник электротехнической группы БЧ-5, мичман Николай Нилович Таркачёв (март 1972 – январь 1977). Старшина электротехнической команды, мичман Василий Фёдорович Шишлин (сентябрь 1972 – декабрь 1974).

Старшины трюмно-котельной команды, мичман Леонид Васильевич Салов (август 1972 – январь 1974). Его сменил мичман Степан Григорьевич Корольков (1974-1977). Кстати Леонид Васильевич Салов продолжил некоторое время службу на БПК «Свирепый» в должности инструктора-водолаза.

О других членах личного состава электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» я подробно рассказал в предыдущих и ещё расскажу в последующих новеллах данной книги «Легендарный БПК «Свирепый».

Можно ли курить на подводной лодке?? Как чато и где???Если какие нибудь особые (специальные) рекомендации?? и получил лучший ответ

Ответ от Александр Рябой[гуру]
Вот как о курении на подводных лодках описано на сайте avtonomka.org:
" Тяжело приходилось тем, кто страдал пагубной привычкой - курить. В подводном положении курить категорически запрещено, а в надводном - только на мостике. Правда «под РДП» моряки всё - таки умудрялись курить около работающих дизелей. И так от 45 до 90 суток.
Курение на подводных лодках 1-го поколения было разрешено только в надводным положением на мостике. Если курящим был командир БЧ-5 или комдив -3, то некоторым курильщикам удавалось сделать несколько затяжек. В подводном положении слегка «поддували» лодку и в отсеках было повышенное давление до 800 мм рт. столба и более. Это часто искусственно делали вышеупомянутые механики. Для снятия излишков давления запускали на несколько минут дизель, около которого собирались курильщики. На лодках 2-го и следующих поколений были предусмотрены курительные комнаты, от стен которых через непродолжительное время исходил неприятный запах табака. "
А вот, что о курении говориться в Корабельном уставе ВМФ РФ (2001)
Глава 11 Корабельные правила
Правила поведения личного состава на корабле:
453. Курение на корабле допускается только в местах, определенных
приказом по кораблю.
Кроме того, курить запрещается:
а) во время смотров, тревог, учений, занятий и авральных работ, а
также на постах несения службы корабельных нарядов;
б) на катерах и других плавсредствах, стоящих у борта корабля;
в) на катерах с двигателями, работающими на легком топливе.
В местах, отведенных для курения, должны быть установлены
пепельницы или емкости с водой. На ходовом мостике курить
разрешается командиру корабля и с его разрешения офицерам и
мичманам, а на подводных лодках, кроме того, старшинам и матросам.
«Пришла пора признать все экипажи подводных лодок подразделениями особого риска, наделив их членов достойными социальными гарантиями. Мы должны, наконец, осознать, что живем в великой морской державе. Великой даже в грандиозности своих морских катастроф, не говоря уже о своих бесспорных великих достижениях… Сегодня, каждый россиянин просто обязан знать имена своих подводных ассов, первопроходцев и мучеников… »
Контр-адмирал в отставке Штыров А. Т.

Ответ от 2 ответа [гуру]

Привет! Вот подборка тем с ответами на Ваш вопрос: ...Можно ли курить на подводной лодке?? Как чато и где???Если какие нибудь особые (специальные) рекомендации??

Ответ от .. [гуру]
они обычно курят когда ненадолго поднимаются из воды, открывают люк, дышат воздухом и курят если разрешается

Ответ от ЕвГений Косперский [гуру]
рекомендации подводников - курильщика десантировать за борт через торпедный отсек

Ответ от Кот Обормот [гуру]
Есть специальное место, на атомной ПЛ, В НЕЙ СИЛЬНАЯ АППАРАТУРА, ПО ОЧИСТКЕ ВОЗДУХА И ДОЛГИЙ СРОК АВТОНОМНОГО ПЛАВАНИЯ, на дизельных - нельзя (мало возможностей, для преобразования окиси углерода)- можно и потерпеть,

Ответ от Павел [гуру]
Подводники сами организуют такое место. Обычно рядом с вентиляцией. В общей вентиляции ПЛ стоят угольные фильтры. Потом курят по очереди, есстесно строго соблюдая ПБ.