Теория определения преступника по чертам лица. Прирожденный преступник: теория Ломброзо. Критика теории Ломброзо

⁰

Первыми, кто предложил искать признаки, связанные с преступным поведением, в особенностях внешности человека, явились сторонники физиогномики (например, Лафатер). Они называли в числе таких признаков маленькие уши, пышные ресницы, маленькие носы, большие губы и т. д. Однако какой-либо устойчивой связи между этими признаками и преступным поведением выявить не удалось.

Схожей с физиогномией теорией была френология, изучавшая внешние особенности черепа человека, которые, по мнению френологов, являлись показателями его личных черт, свойств и склонностей. Одни выступы на черепе считались индикаторами «нижних» функций мозга (например, агрессивности), а другие представляли «высшие» функции и склонности (в том числе мораль). Считалось, что у преступников «нижние» стремления преобладают над «высшими». Наиболее известным френологом был Франц Йозеф Галль.

Галль считал, что «преступления являются продуктом индивидов, их совершающих, а следовательно, их характер зависит от природы этих индивидов и от тех условий, в которых эти индивиды находятся; лишь принимая во внимание эту природу и эти условия, можно правильно оценивать преступления».

Галль также стал первым, кто предложил классификацию преступников в зависимости от биологических признаков. Он предложил делить их на три категории:

Первая категория — это преступники, которые хотя и совершают преступления, но по своим внутренним качествам способны побороть дурные влечения и бороться с преступными соблазнами.
Вторая категория — люди, которые являются обездоленными от природы и в силу этого легко поддаются преступным влечениям.
Третья категория — промежуточная, эти люди способны встать как на путь исправления, так и на путь дальнейшего совершения преступлений в зависимости от того, какое влияние оказывает на них внешняя

Физиогномика и френология стали предшественницами криминальной антропологии, учения, которое часто связывается с работами итальянского криминолога Чезаре Ломброзо и его учеников. Ломброзо считал, что преступникам присущи аномалии внутреннего и внешнего анатомического строения, характерные для первобытных людей и человекообразных обезьян.

Че́заре Ломбро́зо (итал. Cesare Lombroso; 6 ноября 1835, Верона, Австрийская империя — 19 октября 1909, Турин, Италия) — итальянский врач-психиатр, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве, основной мыслью которого стала идея о прирождённом преступнике. Главная заслуга в криминологии Ломброзо заключается в том, что он сместил акцент изучения с преступления как деяния на человека — преступника.

Ломброзо является автором идеи «прирождённого преступника». По Ломброзо, преступник — это особый природный тип. Станет человек преступником или нет — зависит только от врождённой предрасположенности, причём для каждого типа преступлений (убийства, изнасилования, хищения) характерны свои аномалии физиологии, психологии и анатомического строения.

Портреты преступников по Ломброзо

Ломброзо выделял следующие основные признаки, присущие прирождённым преступникам:

Необычно маленький или большой рост
Маленькая голова и большое лицо
Низкий и наклонный лоб
Отсутствие чёткой границы роста волос
Морщины на лбу и лице
Большие ноздри или бугристое лицо
Большие, выступающие уши
Выступы на черепе, особенно в области «центра разрушения» над левым ухом, на тыльной стороне головы и вокруг ушей
Высокие скулы
Пышные брови и большие глазницы с глубоко посаженными глазами
Кривой или плоский нос
Выдающаяся вперёд челюсть
Мясистая нижняя и тонкая верхняя губа
Ярко выраженные резцы и вообще ненормальные губы
Маленький подбородок
Тонкая шея, покатые плечи при широкой груди
Длинные руки, тонкие пальцы
Татуировки на теле.

ФРЕНОЛОГИЯ

(по-гречески "phren " - дух, рассудок и "lego " - говорю) - искусство угадывать характер и способности человека по устройству его черепа.

Череп заключает в себе, главным образом, орган разума, т.е. мозг.

Мозг разделяется на участки, причем каждый участок есть центр той или иной наклонности данного субъекта, той или другой способности его, - словом, центр различных форм интеллекта.

От видимого нашим глазом очертания черепа, вдавленного, или, наоборот, выпуклого, зависит нередко меньшее или, наоборот, большее развитие тех или иных участков его мозга.

Так, например, если голова сдавлена выше висков и расширяется у челюсти, то это означает часто животные инстинкты, жадность, материализм, обжорство. (Сжатый с боков мозг не развит в участках-центрах, например, стремления к идеалам, любви к искусствам, поэзии.)

Голова, расширенная над висками, свидетельствует о богатой фантазии данного субъекта и даже его стремлении к мистицизму.

Голова узкая, удлиненной формы - о способности к наукам, любознательности и привязанности.

Сильно выпуклый затылок показывает нередко, что его владелец отличается привязчивостью, иногда математическими способностями и более редко - только чувственностью.

Плоский затылок - верный признак эгоизма.

Выпуклость темени ближе ко лбу говорит о доброте и набожности.

Выпуклость на середине - о силе воли и твердости духа.

Конечно, все вышеприведенные примеры не будут точны и согласовываться с действительностью, если вышеупомянутые наклонности и способности (в связи с их френологическими признаками) будут сглаживаться или затемняться массой других развитых чувств.

По системе основателя френологии Галля (род. в 1758 г. в Германии; в 1805 г. опубликовал свой труд под названием "Новая анатомическая и физиологическая система", в который вошла также его система разделения мозга на известные участки) мозг разделяется на следующие участки, из коих главнейшие показаны на рис. 1 (лоб) и рис. 2 (профиль):

1 - физическая любовь;

2 - инстинкт сохранения вида;

3 - доброта;

4 - дух противоречия;

6 - хитрость;

7 - наклонность к воровству;

8 - гордость;

9 - честолюбие;

10 - осторожность;

11 - приручаемость;

12 - инстинкт местности;

13 - память лиц;

14 - память слов;

15 - способность к членораздельной речи;

17 - чувство, определяющее отношение звуков;

18 - чувство, определяющее отношение чисел;

19 - механический инстинкт;

21 - метафизический ум;

23 - поэтический талант;

25 - подражание;

26 - религиозный инстинкт;

27 - непоколебимость.

Из них способности, обозначенные цифрами 3, 4, 10, 21, 23, 25, 26, 27, свойственны, по мнению Галля, только человеку, причем у человека осторожность усугубляется прозорливостью; остальные способности свойственны как человеку, так и животному.

На рис. 3 и 4 изображен череп спереди и сбоку с френологическими обозначениями того же Галля, проверенными позднейшими френологами.

На рис. 3 показаны участки черепа, характеризующие некоторые человеческие наклонности:

3 - способности к воспитанию;

4 - органы чувства места и направления;

5 - чувства личности (в глазных впалинах);

6 - чувства красок;

7 - чувства звуков;

9 - способности к членораздельной речи;

10 - способности к языкам;

16 - наклонность к воровству;

22 - остроумие;

24 - добродушие;

Участки черепа человека на виде сбоку охарактеризованы на рис. 4:

3 - способности к воспитанию;

4 - чувства места и направления;

6 - чувства красок;

7 - чувства звуков;

8 - чувства, определяющие отношение чисел;

11 - чувства художественности;

12 - чувства дружбы и зависимости;

13 - чувства задора; драчливости;

14 - наклонность к убийству;

15 - хитрость;

16 - наклонность к воровству;

17 - тщеславие;

18 - славолюбие;

19 - чувства осмотрительности, осторожности;

20 - способности быстрого улавливания сходства;

21 - философское остроумие (соединяется с участком 20);

22 - остроумие;

23 - чувство организаторской способности (объединяется с участками 16, 20 и 21);

24 - добродушие;

25 - интерес к религиозным вопросам;

26 - решительность, твердость;

27 - чувство подражательности (объединяется с участком 24).

Кроме системы Галля, есть еще другие системы, например, Шпурцгейма; есть также и много других трудов по вопросам о френологии. После Галля получили известность френологи: англичанин Лж.Комб, испанец Мариано Куби-и-Солср, затем итальянец Ц.Ломброзо, ученый и френолог, и многие другие.

Здесь приведена система Галля потому, что Галль является основателем френологии, и его система послужила краеугольным камнем для всех последующих сочинений и трудов на этом поприще.

Темперамент

Кроме всего, на характер человека и его проявление влияет, несомненно, и темперамент его.

Темперамент - это физическая и духовная человеческая приспособленность, без искусственного ее давления, к различным занятиям и призваниям.

Темперамент, тот или другой, большей частью зависит от той или другой организации тела человеческого и выражается сложением и наружностью человека.

При определении характера человека необходимо понимать его темперамент и принимать его во внимание, так как многие компетентные в этом вопросе лица того мнения, что он придает нам силу для борьбы с разными препятствиями, болезнями или, наоборот, парализует эту силу, - словом, темперамент влияет на характер постольку, поскольку его общие наклонности, в зависимости от его физической организации, служат или не служат опорой для наклонностей, зависящих от участков способностей и их развития, или, иначе говоря, опорой для его духовного "я".

Физиологическая жизнь человека является в одних случаях тормозом, а в других - рычагом для его духовной жизни. Но не нужно понимать это так, что духовные условия человека управляются только его физиологическими условиями.

Темперамент можно разделить (по мнению людей, занимавшихся этим вопросом) на три определенных вида:

Первый : подвижный темперамент - у мужчин телосложение мускулистое; у женщин правильное телосложение. Черты лица резки и определенны. Такому темпераменту принадлежит ловкость, сила воли, храбрость, внимательное отношение к обязанностям и труду, смелость, самостоятельность. Энергия его и исполнительность могут быть ослаблены или не имеют применения при условии недостаточного духовного развития данного человека.

Второй : жизненный темперамент - выражается в еще большей мускулатуре тела; такому темпераменту свойственно добродушие, откровенность, великодушие, милосердие и живость. Темперамент этот скорее отличается слабостью воли, чем се твердостью.

Третий : духовный темперамент - выражается слабым телосложением, череп, в области расположения в нем большого мозга, отличается величиной, и лоб, конечно, высокий и широкий. Черты лица очень выразительные. Сила, выносливость такого индивидуума находятся в зависимости от развития его мозга и очень быстро поддаются утомлению.

Все три вышепоименованных темперамента являются слишком характерными и крайними и в такой определенной форме редко встречаются.

Чаще встречаются они смешанные из этих трех, причем преобладают в таких случаях признаки того темперамента, который в организме данного субъекта играет преобладающую роль.

Качества и недостатки их в таких случаях зависят от силы или недостатка их воли.

Статья подготовлена по материалам сайтов.

Первым, кто предложил искать признаки, связанные с преступным поведением, в особенностях внешности человека, был Лафатер (1741 — 1801) и его сторонники. Такими признаками, по их мнению, служили: маленькие уши, пышные ресницы, маленькие нос, большие губы (симпатичный вполне портрет).

Конечно, какой-либо устойчивой связи между этими признаками и преступным поведением выявить не удалось.

Затем, Франц Иосиф Галль (1758—1828) предложил свою теорию френологии, изучавшую внешние особенности черепа, которые, являются показателями личных черт, свойств и склонностей. Одни выступы на черепе считались индикаторами «нижних» функций мозга (агрессивности), а другие представляли «высшие» функции и склонности (мораль). Считалось, что у преступников «нижние» стремления преобладают над «высшими».

Количество складок и серого вещества в мозге животных увеличивается пропорционально их умственным способностям - от рыб и земноводных до копытных, кошачьих, обезьян, на основании этого он предположил, что под выпуклостями черепа находятся скопления нервных клеток соответствующего отдела, отвечающего за то или иное человеческое качество.

О наиболее сомнительных качествах свидетельствует выпуклая дуга, окружающая ухо:

VI . "Инстинкты хищника, способность к убийству" (черт, это единственные выпуклости на моем черепе, мне кажется у всех так)

Во второй половине XIX века френологию стали именовать "псевдонаукой". И это название вполне оправдывает себя, вроде бы.

Физиогномика и френология стали предшественницами криминальной антропологии , учения, которое часто связывается с работами итальянского криминолога Чезаре Ломброзо (1835 - 1909) и его учеников.

Ломброзо считал, что преступникам присущи аномалии внутреннего и внешнего анатомического строения, характерные для первобытных людей и человекообразных обезьян .

С первого издания своего сочинения о преступном человеке Ломброзо отчетливо отличает его от душевнобольного. Прирожденный преступник - это особая разновидность рода человеческого. Первоначально Ломброзо признавал один общий тип прирожденного преступника; затем стал признавать их три: тип убийцы, вора и насильника. О тех же трех типах говорят и два других вождя антропологической школы Энрико Ферри и Гарофало :

1.Убийцы отличаются обыкновенно стеклянными, холодными глазами, налитыми кровью, большим, часто орлиным, загнутым вниз носом, развитыми клыками, челюстями и скулами.

2.Про воров Ломброзо говорит, что у них наблюдается особенная подвижность лица и рук, блуждающие маленькие глаза, сдвинутые брови, редкая борода, ушная раковина оттопыренная, поставленная углом, кривые, впалые, иногда курносые носы.

3.Насильники, отличаются блестящими глазами, вздутыми губами, женственными телодвижениями, разбитым или сиплым голосом.

Прирожденные преступники отличаются также относительно большим размером лица, по сравнению с остальной частью черепа, в чем усматривается признак сравнительно низшего органического строения.

В работе о женщинах, он выразил мнение, что преступницы превосходят по жестокости преступников-мужчин, но встречаются реже.

С нравственной черствостью и нечувствительностью у прирожденных преступников соединяются непредусмотрительность, в силу которой они недоступны влиянию угрозы уголовного закона, отсутствие нравственного чувства, раскаяния и угрызений совести, а также сильно развитое тщеславие, превосходящее даже тщеславие артистов и литераторов, мстительность и особая гордость. Страсти прирожденных преступников — любовь, страсть к игре, к лакомой еде отличаются необузданностью, непостоянством и насильственностью. Даже чувства и влечения благородные у многих из них принимают болезненный характер и отличаются неустойчивостью. Кроме того, прирожденным преступникам присуща наклонность татуироваться. «Кроме большой распространенности, — говорит Ломброзо, — поражает и самый характер содержания татуировок: бесстыдство, хвастовство преступлением и странный контраст дурных страстей, наряду с нежными чувствами.

Недостаточная чувствительность и большая острота зрения сближают преступников с дикарями. Обоняние у преступников отличается большой остротой, особенно у преступников против половой нравственности, но вкус несколько притуплён.

Прирожденный преступник обычно левша, и правое полушарие мозга работает у него более, чем левое.

И в походке прирожденного преступника есть особенность: левый шаг у него длиннее правого и, кроме того, левая ступня образует с осевой линией больший угол, чем правая; те же особенности замечаются и у эпилептиков.

Особенное значение придает Ломброзо и его школа нечувствительности прирожденных преступников к боли, и вообще их пониженной чувствительности.

«Я видел», — рассказывает Ломброзо - «как двое убийц, ненавидящих друг друга с давних пор и сделавших друг на друга донос, на прогулке подрались, причем один укусил другому губу, а тот вырвал у противника волосы; оба потом жаловались не на раны, повлекшие за собой тяжелые последствия, а на то, что им не удалось докончить мщения».

Анальгезией, полагает Ломброзо, объясняется то, что преступники сравнительно долговечны. Ею же Ломброзо и Ферри объясняют и недоразвитие у преступников чувства сострадания.

Прирожденный преступник , по учению Ломброзо, есть, прежде всего, анатомо-физиологический тип, т.е. субъект, отмеченный целым рядом своеобразных анатомических и физиологических признаков. Во всех частях его тела Ломброзо и его школа находят ряд характерных аномалий. Они измеряют преступника буквально с головы до пяток и всюду находят особенности. Одни из этих особенностей носят внешний характер и определяются прямо путем измерений соответствующей части тела на живых и мертвых людях, другие — скрыты внутри организма и обнаруживаются при вскрытии трупов.

При этом в перечислении отличительных черт анатомии прирожденного преступника нет определенной системы. В беспорядке излагаются признаки самого разнообразного анатомического и биологического значения.

У прирожденных преступников часто наблюдаются: ассиметрия черепа, короткий лоб, выступающий профиль, различные уклонения формы черепных и лицевых костей.

Ломброзо выделил следующие основные признаки, присущие прирождённым преступникам:

Необычно маленький или большой рост
Маленькая голова и большое лицо
Низкий и наклонный лоб
Отсутствие чёткой границы роста волос
Морщины на лбу и лице
Большие ноздри или бугристое лицо
Большие, выступающие уши
Выступы на черепе, особенно в области «центра разрушения» над левым ухом, на тыльной стороне головы и вокруг ушей
Высокие скулы
Пышные брови и большие глазницы с глубоко посаженными глазами
Кривой или плоский нос
Выдающаяся вперёд челюсть
Мясистая нижняя и тонкая верхняя губа
Ярко выраженные резцы и вообще ненормальные губы
Маленький подбородок
Тонкая шея, покатые плечи при широкой груди
Длинные руки, тонкие пальцы

В общем, все кто страшный, по его мнению, то и опасный.

Критики справедливо указывали, что аналогичные особенности существуют и у законопослушных личностей, а какой-либо статистической разницы в частоте их встречаемости нет.

Ввиду этого в более поздних работах самого Ломброзо и его учеников помимо преступников, которые совершают преступления в силу биологической предрасположенности, выделяются также те, кто может пойти на нарушение закона под действием жизненных обстоятельств - случайные преступники или потенциальные.

От теории Ломброзо практически совсем отказались и сделали упор на невменяемость преступников. В итоге в начале 20-го века психушки были переполнены всяческими людьми, как виновными, так и случайными, а методы лечения были, мягко говоря, не мягкими. Как, например, в книге «Над кукушкиным гнездом».

А в качестве мер, которые было необходимо предпринимать только для предотвращения совершения преступлений, сторонники данной теории - немецкий психиатр Эрнст Кречмер, американские криминологи Уильям Шелдон , Элеонора Глюк предлагали гормональную терапию, а также помещение потенциальных преступников в специальные лагеря, где их будут обучать навыкам общественно-полезного поведения…

Наряду с этим. предпринимались попытки поставить преступное поведение в зависимость от конституционального типа человека (типа телосложения), который, в свою очередь, связывался с работой желез внутренней секреции. Выделялось три основных соматических типа:

Эндоморфный — тенденция к ожирению , мягкая округлённость тела, короткие и тонкие конечности, тонкие кости, гладкая кожа; расслабленная личность с повышенным уровнем комфортности, любит роскошь, экстраверт .
Мезоморфный — преобладание мышц, костей и опорно-двигательной системы, большое туловище, широкая грудь, большие ладони и руки, плотное телосложение; активный, агрессивный и несдержанный тип личности.
Эктоморфный — преобладание кожи, хрупкое тело, тонкие кости, покатые плечи, маленькое лицо, острый нос, тонкие волосы; чувствительный тип с расстройствами внимания и бессонницей , проблемами с кожей и аллергиями .

Хотя каждому человеку в определённой степени присущи признаки всех трёх названных типов, считалось, что у преступников в наибольшей степени выражены признаки мезоморфного типа.

С тех пор применялось еще много теорий, но истинной причины и взаимосвязи так и не удалось установить точно.

О преступном типе чаще всего говорят как об известном «внешнем» типе, т.е. как о сочетании определенных внешних признаков, отличающих преступников от остальных людей и способных служить для их классификации и распознавания, как о типе анатомо-физиологическом или антропологическом. При этом полагают, что, если внешние признаки и не исчерпывают содержания преступного типа, то все же являются основными, главными; к ним присоединяются различные психологические признаки, но они менее пригодны для целей диагностики и классификации, менее определенны и ярки, а часто и менее постоянны. Как бы то ни было, им, в содержании преступного типа, должно быть будто бы отведено второе место; руководящее же и решающее значение принадлежит внешним признакам. Стоя на такой, точке зрения, исследователи сосредоточивали свое внимание преимущественно на одной части тела преступников, – на их голове; характерные для преступников признаки старались найти, прежде всего, в особенностях их черепа и лица. Самые ранние попытки научного изучения преступника и направлялись именно к тому, чтобы уловить все особенности внешнего вида преступников и, прежде всего, их черепа и лица. Первой попыткой этого рода было френологическое учение Галля, возникшее в 20-х годах XIX столетия. Галль исходил из мысли, что полушария большого мозга представляют собою собрание отдельных органов, из которых каждый служит центром для той или иной способности души. Все способности или склонности человека прирожденны и стоят в прямой зависимости от строения и развития органа, через посредство которого они выражаются.

Измерив и рассмотрев череп, думал он, можно определить умственные и нравственные качества человека. Если у человека, судя по выпуклостям, впадинам и соотношению частей черепа, развит, например, инстинкт разрушения или хищничества, он станет разбойником или убийцей; если у него развит орган храбрости, он будет мужествен и т. д.

Мысль, что преступники, или, по крайней мере, значительный процент их, являются носителями своеобразного внешнего типа и что задача научного изучения заключается именно в том, чтобы открыть специфические, т.е. исключительно преступникам свойственные внешние признаки, не умерла вместе с френологией, а продолжала существовать и после Галля, достигнув апогея в своем развитии в учении Ломброзо и его последователей. Основная мысль сочинения Ломброзо «О преступном человеке» заключается в том, что типичный преступник представляет собою особую разновидность человеческого рода, отличающуюся от остальных людей, прежде всего, своей своеобразной анатомо-физиологической структурой. Изучение последней и составляет задачу уголовной антропологии. Школа Ломброзо учит, что существует особый антропологический тип преступника, пли, вернее, несколько антропологических типов преступников. Около 40% преступников составляют преступники прирожденные. Прирожденный преступник, по учению Ломброзо, есть, прежде всего, анатомо-физиологический тип, т.е. субъект, отмеченный целым рядом своеобразных анатомических и физиологических признаков. Во всех частях его тела Ломброзо и его школа находят ряд характерных аномалий. Они измеряют преступника буквально с головы до пяток и всюду находят особенности. Одни из этих особенностей носят внешний характер и определяются прямо путем измерений соответствующей части тела на живых и мертвых людях, другие – скрыты внутри организма и обнаруживаются при вскрытии трупов. При этом в перечислении отличительных черт анатомии прирожденного преступника нет определенной системы. В беспорядке излагаются признаки самого разнообразного анатомического и биологического значения. «Перечисляя и описывая признаки установленного им типа, – говорит про Ломброзо проф. 3ернов, – он перемешивает и ставит рядом признаки совершенно разного биологического значения, не заботясь осмыслить сколько-нибудь их выбор, и, видимо, стремясь импонировать читателю только численность» их».

Массу особенностей Ломброзо нашел, прежде всего, в черепе прирожденных преступников, – и почти в каждой кости черепа, и в его общем строении и очертании. Вообще у преступников, особенно у воров, преобладают небольшие черепа, черепа наибольшей вместимости попадаются у них редко.

У прирожденных преступников часто наблюдаются: ассиметрия черепа, сравнительное уменьшение передней части черепа, выстояние лица слишком вперед, или так называемый прогнатизм в 69% случаев, различные уклонения формы черепных и лицевых костей.

У преступников, особенно у воров, часто встречаются скошенный лоб, а также сравнительно малая величина лобной кости, сравнительно более длинный лицевой скелет, сильное развитие надбровных дуг, лобной кости и сосцевидных отростков височной кости, сильное развитие нижней челюсти и аномалии ушей; например, у 25% прирожденных преступников Ломброзо и Граденико нашли приращение ушной дольки к щеке.

В сфере физиологической, в отправлениях разных органов тела Ломброзо находит у прирожденных преступников также массу особенностей. Он доходит даже до того, что утверждает, что выделения организма прирожденного преступника иные, чем у случайного преступника и непреступных людей. Прирожденный преступник менее, чем они, выделяет мочевины и более против нормы фосфатов. И в походке прирожденного преступника есть особенность: левый шаг у него длиннее правого и, кроме того, левая ступня образует с осевой линией больший угол, чем правая; те же особенности замечаются и у эпилептиков. Как замечено выше, прирожденный преступник обыкновенно левша, и правое полушарие мозга работает у него более, чем левое. Непреступный человек мыслит левым, прирожденный преступник правым полушарием мозга. Поэтому у него наблюдается преобладание моторных процессов с левой стороны.

Особенное значение придает Ломброзо и его школа притуплённой чувствительности прирожденных преступников к боли, так называемой, аналгезии, и вообще их пониженной чувствительности. Он приводит поразительные примеры нечувствительности преступника к боли, а также нечувствительности к поранениям. Так, один вор перенес ампутацию ноги, не издав ни одного стона, а потом стал играть с обрезком. Один убийца, которому директор тюрьмы отказал в удовлетворении его просьбы, распорол себе рукояткой большой ложки живот, забрался на свою постель и умер, не издав ни стона. Убийца Декурб, желавший избежать Кайенны, нарочно изранил себе ноги; излеченный от этих ран, он пропустил посредством иглы через коленную чашку волос и умер от этого. «Я видел, – рассказывает Ломброзо – как двое убийц, ненавидящих друг друга с давних пор и сделавших друг на друга донос, на прогулке подрались, при чем один укусил другому губу, а тот вырвал у противника волосы; оба потом жаловались не на раны, повлекшие за собой тяжелые последствия, а на то, что им не удалось докончить мщения». «Такою аналгезиею объясняются мучительные способы самоубийства, практикуемые в тюрьмах, а также наклонность к самоубийству даже у тех, которым остается всего несколько дней до освобождения из заключения, как то замечено, в Мазасе». «Ею же объясняются некоторые странные явления из уголовной хроники, в особенности явления, называемые древними поэтами invulnerabilitas, т.е. недоступностью для поранения: я обозначил бы это более скромным медицинским термином disvulnerabilitas преступников, т.-е. нечувствительностью их к поранению.

Аналгезией, полагает Ломброзо, объясняется то, что преступники сравнительно долговечны. Ею же Ломброзо и Ферри объясняют и недоразвитие у преступников чувства сострадания. «Видя страдания другого, – говорит Ломброзо, – мы при помощи нашей памяти испытываем те же ощущения; в нас отражаются, так сказать, эти страдания». «Отсюда рождается сострадание, которое мы считаем добродетелью». «Чем мы чувствительнее, тем более склонны к состраданию». «При врожденном понижении чувства боли и неприятных ощущений, склонности к состраданию почти не замечается». С нравственной черствостью и нечувствительностью у прирожденных преступников соединяются непредусмотрительность, в силу которой они недоступны влиянию угрозы уголовного закона, отсутствие нравственного чувства, раскаяния и угрызений совести, а также сильно развитое тщеславие, превосходящее даже тщеславие артистов и литераторов, мстительность и особая гордость. Страсти прирожденных преступников – страсть половая, страсть к игре, к лакомой еде и т. д. – отличаются необузданностью, непостоянством и насильственностью. Даже чувства и влечения благородные у многих из них принимают болезненный характер и отличаются неустойчивостью. Кроме того, прирожденным преступникам присуща наклонность татуироваться. «Кроме большой распространенности, – говорит Ломброзо, – поражает и самый характер содержания татуировок: бесстыдство, хвастовство преступлением и странный контраст дурных страстей, наряду с нежными чувствами.

Прирожденный преступник – человек ненормальный, но не изнасилователя. О тех же трех типах говорят и два других вождя антропологической школы-Энрико Феррии Гарофало. Среди массы разнообразных признаков, которыми характеризуется каждый из указанных типов, антропологи-криминалисты придают важное значение лицу. Ферри прямо заявляет, что это – признак решающий. «Я настаиваю,- говорит он, – на преимущественном значении физиономии при диагностике преступного типа, потому что по одним аномалиям черепа или скелета можно отличить лишь дегенерата, или вообще ненормального человека от нормального, но нельзя по одним этим признакам отличить преступника от других дегенератов». Вот важнейшие из указываемых антропологами отличительных признаков физиономии преступников. Убийцы отличаются обыкновенно стеклянными, холодными глазами, налитыми кровью, большим, часто орлиным, загнутым вниз носом, развитыми клыками, челюстями и скулами. Про воров Ломброзо говорит, что у них наблюдается особенная подвижность лица и рук, блуждающие маленькие глаза, сдвинутые брови, редкая борода, ушная раковина оттопыренная, поставленная углом, кривые, впалые, иногда курносые носы. Преступники против половой нравственности, насильники, отличаются блестящими глазами, вздутыми губами, женственными телодвижениями, разбитым или сиплым голосом. Прирожденные преступники отличаются также относительно большим размером лица, по сравнению с остальной частью черепа, в чем усматривается признак сравнительно низшего органического строения.

Ломброзо дал три объяснения прирожденной преступности. Эти объяснения даны им не как альтернативные, а как одно другое дополняющие. Согласно первому объяснению, прирожденная преступность есть проявление атавизма, т.е. воскресения в преступнике черт отдаленнейших наших предков-дикарей. Прирожденный преступник – дикарь в современном обществе и во внешнем виде и строении тела дикаря и преступника Ломброзо находит немало общих черт (выпуклые скулы, большие челюсти, торчащие уши, ямка на затылочной кости и т. п.). Прирожденный преступник кажется ему похожим на тип монгола или лапландца. Другое объяснение прирожденной преступности у Ломброзо и его последователей следующее: прирожденного преступника не надо смешивать с сумасшедшим в тесном смысле этого слова, но в нем есть известные патологические черты, именно: он – нравственно-помешанный (pazzo morale), т.е. существо, лишенное нравственного чувства, чувства добра и зла, слепое в нравственном отношении. Черты нравственного помешательства и прирожденной преступности, утверждает Ломброзо, гораздо более распространены у детей, чем у взрослых, так как затем у некоторых они стушевываются под влиянием воспитания. Вскоре Ломброзо наделил прирожденного преступника и еще одной чертой, – эпилепсией; прирожденная преступность и нравственное помешательство, говорит он, не что иное, как специальные формы проявления эпилепсии.

Данное Ломброзо объяснение прирожденной преступности принимает и Ферри, который замечает, между прочим, что отождествление атавизма и нравственного помешательства, по почину Ломброзо, принято большинством итальянских психиатров. Он соглашается с тем, что в основе прирожденной преступности лежит эпилепсия, но добавляет, что такое объяснение он считает недостаточным. Сам Ферри полагает, что биологический фактор, преступления представляет собою особый «преступный невроз». К этому неврозу и присоединяются у того или иного преступника, в большем или меньшем количестве, черты атавизма, остановки в развитии, неврастении или дегенерации. Физиопсихическая аномалия, добавляет он, поражая всю нервную систему и весь организм индивида, может в то же время задеть по преимуществу интеллект, чувство или волю, и, в зависимости от этого, в первом случае получится душевная болезнь, во втором – преступность, в третьем – самоубийство, так как помешательство есть помрачение интеллекта, преступность есть потеря или недоразвитие нравственного или социального чувства, самоубийство есть банкротство воли в ее борьбе за существование.

Прирожденный преступник занимает центральное место среди тех групп преступников, которые различаются представителями антропологической школы. Он является как бы осью, около которой вращаются выставляемые ими классификации, при чем в других группах, от него неясно и расплывчато отграниченных, они склонны видеть лишь как бы особые разновидности прирожденного преступника, в которых черты последнего проявляются слабее, в меньшем числе или даже незаметны для глаза, находятся, так сказать, в скрытом состоянии. Во всяком случае, отчетливо разграниченных групп мы в классификациях, выставленных сторонниками антропологической школы, не находим. По почину Э. Ферри, Ломброзо и большинство его сторонников делят преступников на пять групп: 1) преступники душевнобольные, 2) прирожденные, 3) привычные, 4) случайные и 5) преступники по страсти.

Не входя здесь в подробное рассмотрение учения антропологической школы, что увлекло бы меня слишком в сторону, я остановлюсь на присущем ее представителям общем взгляде на преступный тип. Последний представляется им внешним типом. Правда, на ряду с внешними признаками, они указывают и некоторые внутренние, но говорят о них лишь вскользь, суммарно, не очерчивая их сколько-нибудь резко и обыкновенно не приурочивая к какому-либо из трех основных типов – убийц, воров и насильников. Основное, решающее значение они придают внешним признакам, анатомо-физиологической структуре преступника.

Антропологическая школа представляет собою самую сильную и грандиозную попытку установить внешний тип преступника, предпринятую большой группой исследователей, среди которых немало людей с крупными научными именами. В настоящее время уже не может быть сомнений, что эта попытка не удалась. В частности, в черепах какой-либо группы преступников нельзя найти ничего специфического. Притом, по верному замечанию проф. Зоммера, встречаются значительные ненормальности черепа, без заметного расстройства психической деятельности. Ни одному криминалисту – антропологу не удалось установить ни одного внешнего признака и ни одного сочетания внешних признаков, которое было бы характерно для преступников и встречалось бы только у них, как специфическая особенность, по которой их можно отличить от остальных людей. Винить в этом, конечно, никого нельзя, потому что таких признаков не существует, и мы видели, что у самих вождей антропологической школы – у Ферри и Гарофало – вырывается признание, что по одному строению тела, по особенностям черепа и скелета прирожденного преступника нельзя отличить от простого дегенерата. Это заставило их придать решающее значение лицу. Но и в лице преступника они не нашли ничего специфического; указываемые ими черты лица очень часто встречаются и у людей, заведомо не совершивших никаких преступлений, да и черты эти не так отчетливо очерчены; они расплывчаты и, притом, не встречаются у очень многих тяжких преступников. Никакого устойчивого критерия для распознавания прирожденного преступника в них видеть нельзя. Да и кто же не знает, как часто обманчиво бывает лицо. Можно ли при оценке личности опираться на такой шаткий критерий. Те объяснения, которые Ломброзо дал прирожденной преступности, также не выдерживают критики. Мысль, что прирожденный преступник – низшее атавистическое существо, похожее на дикаря, неверна: дикарь – вовсе не нравственно помешанный, и что-нибудь из двух: или преступник похож на дикаря, тогда он не нравственно помешанный, или он нравственно помешанный, и тогда между пим и дикарем – коренное различие. Дикарь мстителен и кровожаден, но его месть есть священный обычай; он мстит по известному основанию, потому что обижен чужеродцем, и мстит, как велит ему священный голос обычая. У дикаря есть известные моральные сдержки, но иные, чем у нас, и часто странные с нашей точки зрения. Но именно этой преданности долгу, добру, как он его понимает, и нет у прирожденных преступников, какими их рисует Ломброзо. Другое положение теории атавизма, – будто примитивные люди вообще отличались теми внешними чертами, которые Ломброзо приписывает прирожденным преступникам, – также не доказано. Существуют весьма компетентные свидетельства, что черепа дикарей не отличаются существенно от черепов современных людей; такое свидетельство принадлежит, например, двум таким крупным авторитетам в антропологии как Катрфаж и Брока. Наши современные антропологические сведения о дикарях не приводят к тому мнению, что указываемые Ломброзо аномалии были общим правилом у дикарей. Да и зачем прибегать к такому искусственному объяснению как атавизм, раз преступность может быть объяснена гораздо проще условиями жизни и чертами психики современного человека. «Зачем предполагать, – говорит Жоли, – какие-то специальные инстинкты, перепрыгнувшие через дюжины и сотни поколений или пробуждающиеся непонятным образом после того, как они опали в течение веков». Выдвигаемая Ломброзо и заимствованная им у Депина идея нравственного помешательства также не может быть принята. Что касается эпилепсии, то, во-первых, среди эпилептиков много совершенно не склонных к преступлению. Во-вторых, у многих очень закоренелых преступников не обнаружено признаков эпилепсии. Однако, если они не эпилептики, то эпилептоиды, говорит Ломброзо. Но при таких условиях все объяснение преступности эпилепсией становится в высшей степени неопределенным. Притом эпилептики вовсе не нравственно помешанные.

«Преступный невроз», о котором говорит Ферри, также не может быть признан удачным объяснением преступности. Что это за невроз, единственным симптомом которого является выражение лица, так как по остальным признакам, как говорит Ферри, преступника нельзя отличить от дегенерата?

Идея прирожденного преступника несостоятельна по существу и должна быть решительно оставлена. В самом деле, преступление всегда есть проявление известного сложного психического переживания, известного настроения человека, в котором находят выражение различные черты его характера и которое прирожденно быть не может. Прирожденная наклонность к преступлению – психологически и логически невозможна. Нельзя отрицать, что среди преступников существует значительный % лиц с более или менее ясною печатью вырождения, неуравновешенности, недоразвития и духовного оскудения. Но все эти черты – обычные черты вырождения, а не какие-либо специфические корни или клейма преступности. На амстердамском конгрессе уголовной антропологии, устами Ферри, антропологическая школа заявила, что человек, обладающий всеми признаками прирожденного преступника, может и не совершить преступления. При таком изменении понятия «прирожденный преступник» от него, в сущности, не остается ничего.

В виду того, что основные идеи школы Ломброзо не выдержали критики, не может быть принята и выставленная этой школой классификация преступников. Указываемых этой классификацией прирожденных преступников не существует. Не существует, как убедится читатель из дальнейшего изложения, ни случайных, ни привычных преступников.

О преступном типе, как внешнем типе, не может быть и речи; во внешности преступников нет никаких специфических отличий, между прочим, могу сослаться и на свои личные наблюдения: около 20 лет я постоянно посещаю места заключения и видел массу заключенных самых различных категорий, при чем с давних пор мое внимание особенно привлекают профессиональные воры и убийцы, составляющие главный контингент так называемой на тюремном жаргоне «шпаны». В течение более трех лет я, с группой ассистентов, веду систематическое криминально-психологическое изучение «шпаны» московских мест заключения, и ни разу никто из нас не мог подметить ни одного внешнего признака, который мог бы считаться специфической принадлежностью какой-либо группы преступников. Конечно, например, среди сидящих в тюрьмах убийц и бандитов вы встретите немало людей со злым, холодным взглядом, с грубыми манерами и с отталкивающей внешностью. Но среди той, же категории преступников вы найдете и много людей добродушных, с располагающим лицом и мягкими манерами. С другой стороны, массу лиц с злым, холодным взглядом и с резко выраженной грубостью вы встретите и среди людей, относительно которых нет оснований думать, что они нарушат уголовный закон и в прошлом которых нет никаких преступлений. В выражении лица иногда довольно ясно проявляются отдельные черты характера – злобность, добродушие, любезность, общительность, необщительность, угрюмость и т. д. Но из них одних нельзя построить никакого преступного типа. Можно обладать дурным характером, быть злобным, мстительным, ревнивым и т. д., и не совершать никаких преступлений, так как эти черты нередко сдерживаются и уравновешиваются в личности другими чертами, в связи с которыми они не составляют особого предрасположения к какому-либо преступлению.

Ни в лице, ни в какой-либо иной части тела нет черт, которые имелись бы только у какой-либо категории преступников и могли бы считаться специфическими ее признаками. Если иногда по особенностям внешнего облика и можно догадаться, что перед вами стоит представитель определенной группы преступного мира, то не потому, что данный субъект является носителем особого, антропологического типа, а потому, что на нем лежит известный профессиональный отпечаток, чаще всего особенно ясно выражающийся в том, коим человек относится к своей внешности, и в манере держать себя с другими людьми. Как и всякая профессия, преступная профессия с течением времени налагает на человека определенный отпечаток, и по этому отпечатку взгляд опытного наблюдателя может догадаться о профессии его носителя, особенно если наблюдение производится в тюрьме, когда наблюдающему наперед уже известно, что всякий, кого он в данный момент наблюдает, какое-то преступление совершил, и ему остается только догадаться-какое. Встреть он данного субъекта на улице или в театре, ему и в голову не пришло, бы заподозрить в нем вора или какого-либо иного преступника. Во всяком случае, возможность таких догадок на основании лежащего на личности профессионального отпечатка ничего не говорит в пользу взгляда, признающего существование особого антропологического типа преступника.

Но даже если бы удалось найти какие-либо особенности анатомо – физиологической структуры, присущие преступникам и только им или, по крайней мере, известной категории их, это не решило бы вопроса о преступном типе. Сейчас же зозник бы дальнейший вопрос о психологическом значении этих признаков, о том, какие психические особенности соединяются с ними. Только в силу связи с последними внешние признаки приобрели бы действительное значение и могли бы, вместе с группой психологических признаков, войти в содержание преступного типа. Преступный тип – понятие телеологическое (целевое) и практическое. В состав его могут войти лишь признаки, имеющие значение для определения характера и размеров уголовной ответственности и лучших способов борьбы с преступностью. Внешние признаки удовлетворяют этому условию, лишь если они служат показателями таких свойств личности, которые, с точки зрения практических целей уголовного правосудия, имеют большее или меньшее значение.

Содержание преступного типа образует то сочетание постоянных свойств, в силу которого личность реагировала на полученные ею впечатления преступным поведением определенного характера. Установить и проанализировать это сочетание в высшей степени важно как судье, определяющему уголовную ответственность, так и пенитенциарному деятелю, осуществляющему намеченную приговором ответственность таким образом, чтобы цели уголовной юстиции были, возможно, полнее осуществлены в отношении каждого отдельного преступника. Для того чтобы определить, какому воздействию, в интересах правильной борьбы с преступностью, должен быть подвергнут преступник, надо знать, что именно должно быть изменено в нем. Это знание мы и получим, когда установим, носителем какого преступного типа является данный субъект.

Такое понимание преступного типа дает возможность глубоко заглянуть в личность преступника и ведет к тем главным корням его преступления, которые содержатся в его психической конституции.

Борис Юрьевич Хигир

Как распознать преступника

Знаки судьбы (Амфора) –

«Хигир Б. Как распознать преступника»: АСТ; СПб; 2015

ISBN 978-5-367-03551-3

Аннотация

У преступника всегда есть внешние отличительные признаки, по которым его можно вовремя распознать, тем самым предупредить преступление и не стать его жертвой. Потенция агрессии и склонность к насилию написаны на лице и на кончиках пальцев. Их можно прочесть по губам и глазам, по форме носа и морщинам, по линиям на руке и по гороскопу, и даже по имени и отчеству. Как говорится, «кто предупрежден – тот вооружен».

Борис Хигир

Как распознать преступника

Метод Бориса Хигира

Метод Бориса Хигира – это система научно-практических нетрадиционных психологических подходов к определению характера, профессиональной ориентации, общественно-полезной или деструктивной деятельности личности.

Метод применяется в психолого-педагогическом и воспитательном процессе школьников в целях выявления характера и его коррекции в раннем возрасте, при рекомендациях для профессионального отбора сотрудников в банковские, финансовые, силовые и другие государственные и коммерческие структуры.

Метод Хигира – это научно-теоретическое явление, возникшее на базе эмпирического многолетнего опыта. Он основан на факте рождения человека (число, месяц, год); отчестве, приобретенном генетически; звуковом сочетании имени и отчества; внешних признаках, с помощью которых можно достоверно определить его характер, сексуальность, профессиональную ориентацию, общественно полезную или деструктивную деятельность.

И восстал Каин на Авеля

«И восстал Каин на Авеля…» – так описывает главная книга человечества первый случай лишения жизни одним человеком другого. Лишение жизни… Каждое из этих слов, взятое в отдельности, просто, понятно и безобидно, но их сочетание раскрывает суть самого ужасного из всех деяний человека в этом мире.

Жизнь – высочайшее из благ земного бытия, цель и смысл самого мироздания. Это священное таинство, над которым тысячелетиями размышляет человечество, пытаясь постичь его природу и смысл. Армии ученых бьются над проблемами защиты, сохранения и продолжения жизни. Фактически этим проблемам посвящена вся разумная деятельность человечества.

Жизнь хрупка и уязвима, она временна и, как поется в известной песне, – «есть только миг между прошлым и будущим». На нее властно посягают землетрясения и наводнения, тайфуны и цунами, эпидемии и экологические катастрофы. Возможно благодаря этой хрупкости и незащищенности жизнь так высоко ценится и так тщательно оберегается.

Но находятся монстры (их трудно назвать высоким словом – человек), которые по своей злой воле лишают жизни других людей во имя целей, недостойных даже самых хищных представителей земной фауны.

Убивая ягненка, волк борется за свою жизнь. По воле природы он не может питаться травой, и поэтому у него попросту нет иного выхода, как нет выхода у питона, заглатывающего кролика, или у степного орла. Они убивают ради насыщения, и этот мотив продиктован самой природой.

С человеком все иначе. У него есть свобода выбора и свобода воли. Однако и в его жизни существует некая предопределенность.

Такие факторы, как воспитание в семье, наследственность и образование, чисто внешние особенности субъекта преступного поведения, свойства его личности в сочетании с именем и даже со знаком Зодиака, под которым он рожден, в комплексе и определенной соразмерности этих составляющих помогают разгадать тайны анатомии преступности.

Следует понять, а главное, принять простую истину: преступники не падают на землю с небес. Они вырастают и развиваются среди нас. Все они – чьи-то дети, мужья, жены, родители, братья и сестры.

Они – раковые клетки, возникновение которых нужно своевременно выявить во избежание смертельного недуга всего организма.

Проблемы диагностики этого недуга еще со времен Каина – первого разоблаченного убийцы – волновали человечество. Эти проблемы всегда являлись объектом пристального внимания со стороны философов, политиков, медиков, писателей, правоведов и простых людей, осознавших необходимость активной борьбы со злом.

Тема преступности нашла свое отражение в сотнях и тысячах научных монографий, учебников и произведений художественной литературы. В 40-х годах XIX века возник даже особый литературный жанр – детектив, основной задачей которого является художественное отражение процесса раскрытия совершенного преступления. Но так как не бывает следствий без причин, то детектив в той или иной мере затрагивает и проблемы криминологии – науки о преступности и методах борьбы с ней.

Мрачное будущее, описанное в фантастических романах, может стать реальнее еще на один шаг. Сотрудники Шанхайского университета Джао Тонг уверяют, что благодаря хитроумному компьютерному алгоритму возможно отличить преступников от законопослушных граждан только лишь на основе физиогномического анализа.

Не спешите принимать эту новость за чистую монету, мы все еще живем в настоящем. Маловероятно, что технология, позволяющая распознавать потенциальных преступников в лицо, будет когда-либо применяться правоохранительными органами на практике. В этом нет состава преступления и нет моральной этики. Да и за абсолютную точность алгоритма никто не может поручиться.

Компьютер идентифицировал ряд отличительных характеристик

В ходе эксперимента ученые случайным образом отобрали для анализа изображения лиц 1856 человек. Примерно половину из них составляли лица граждан, отбывающих тюремное заключение. Компьютерная программа идентифицировала основные признаки людей, принадлежавших к числу обеих групп. В итоге были выявлены отличительные особенности, позволявшие определить преступников с 90-процентной точностью.

Алгоритм нашел различия между группами

Шанхайские исследователи утверждают, что алгоритм нашел различия между чертами лиц представителей обеих групп. Среди основных параметров были названы кривизна губ, расстояние между внутренними уголками глаз, а также складка между носом и ртом.

На кого походят законопослушные граждане?

По мнению ученых, законопослушные граждане обладают среднестатистическими чертами, присущими их народности. Если вы встретите такого человека в толпе, вряд ли взгляд зацепится за его внешность. Преступники, напротив, обладают некоторыми особенностями, которые заставят вас насторожиться. Ученые классифицировали эту особенность как «более высокую степень несходства по внешности в сравнении с обычными людьми».

Большое количество споров

Нет ничего удивительного, что данное исследование вызвало значительное количество споров, негодование и протесты. В настоящее время люди, принадлежащие к различным национальностям и культурам, мигрируют в поисках лучшей жизни. Приезжий человек будет значительным образом выделяться на фоне коренного населения. Разве непохожесть черт лица возведет его в ранг потенциальных преступников? Как будут ощущать себя дети от смешанных браков? Ведь они тоже имеют много отличительных особенностей во внешности.

Неужели люди станут мыслить настолько узко, что не будут принимать во внимание условия жизни потенциального «преступника», а также воспитание, которое он получил в детстве? К тому же этот алгоритм полностью опровергает теорию американских психологов о том, что внешность серийного убийцы ничем не отличается от среднестатистического человека.