Какая политическая система самая лучшая. Как должна быть устроена политическая система в России? — Я об этом не думал
Еврейские организации в США и Израиле возмутились поведением американского сенатора-республиканца Джона Маккейна, который во время визита в Киев тесно общался с руководителем националистической партии «Свобода» Олегом Тягнибоком, входящим в список 10 наиболее зловещих антисемитов мира. «Маккейн допустил просчет. Он явно не имел представления, с кем находится на одной сцене. Если же он знал, что представляет собой Тягнибок, то это намного серьезнее. Это говорит о том, насколько неразборчивы американские политики», – заявил «Известиям» глава иерусалимского отделения Центра Симона Визенталя Эфраим Зурофф.
Вообще, нужно понимать, что форум «Диалог цивилизаций» - это именно что «тусовка», то есть самое интересное там не официальная часть (которая, кстати, устроена так, что дискуссия практически невозможна), а беседы «в кулуарах». Но и тут нужно делать соответствующую поправку - заранее никогда нельзя сказать, что отражает реальное мнение человека, а что является хорошо продуманной дезинформацией, умышленно или неумышленно транслируемой твоим собеседником. Кроме того, если беседа ведется не один на один, то появляются дополнительные проблемы - поскольку не всем все можно говорить.
ОБЩИЙ ПЛАН ПО СИРИИ ПУТИНА И ОБАМЫ ВВОДИТ БЛИЖНИЙ ВОСТОК В ФАРВАТЕРПосле того, как США и Россия договорились продолжать начатую ранее широкомасштабную работу по урегулированию сирийского конфликта, ситуация вокруг этой страны начинает приобретать новые особенности, некоторые из которых имеют принципиальный характер. В свою очередь, политологи пытаются вскрыть зашифрованные между строк намерения лидеров России и США о своих дальнейших действиях, поскольку очевидно, что нестандартные решения по Сирии могут стимулировать силы, считающие себя проигравшими, к стремлению развалить дипломатический процесс, утопить его во многочисленных непростых технических аспектах. Тем более что завершение войны в Сирии идет по неожиданному для них сценарию. Страны региона, набившие себе руку на российско-американских противоречиях, находятся в замешательстве.
СИТУАЦИЯ В СИРИИ - ВЗГЛЯД ИЗ КИТАЯВ эти дни остроту набирает вопрос с применением «химического оружия» в Сирии. Стремление США и некоторых других западных стран осуществить военное вторжение в Сирию внезапно усилилось. Несмотря на то, что пока догадки о конкретном времени и месте не единые, «война» кажется уже неизбежной. Что касается незавершенной работы малой группы ООН, отсутствия доказательств против сирийского правительства, применения силы без санкции Совета Безопасности ООН, для некоторых западных стран все это является второстепенным. Будь то гуманитарная катастрофа, или применение «химического оружия», неприемлемым является то, что некоторые страны хотят открыть огонь по тем, кто придерживается другой позиции, тем самым, получить выгоду. От Косово до Ирака и Ливии, эта игра западных государств уже давно достигла своего апогея. Долго играя в одни и те же игры, всем становятся понятны правила. Начавшаяся 10 лет война в Ираке унесла сотни жизней мирных жителей, а мотив к военным действиям уже давно признан обманом.
В условиях глобализации нынешнего мира первой проблемой является равномерное распределение ресурсов между населением планеты. Об этом заявил заведующий отделом экономических исследований Института Востоковедения РАН, д.э.н. Александр Акимов 21 июня в Москве в ходе видеомоста Москва - Дели на тему «Восток - Запад: демографические проблемы. Главные причины стремительного роста населения - высокая рождаемость в развивающихся странах и глобальное увеличение продолжительности жизни.
До сих пор непонятно, чем руководствуются власти Украины в своих постоянных колебаниях и маневрировании между желаниями раствориться в ЕС и получать выгоду от отношений с Россией. Но совершенно точно можно констатировать, что среди мотивов, побуждающих их к такому поведению, совершенно отсутствуют те, которые в той или иной форме несли бы реальную пользу и нынешнему украинскому руководству, и нынешнему украинскому государству. Если украинское руководство хочет доказать, что у него есть рычаги для создания проблем России, то оно этого в известной мере добивается. Но добивается ценой создания проблем для Европы. А кроме того, наглядно демонстрирует то, что его безответственность сравнима с безответственностью саакашвиливской Грузии.
Через кипрские банки в Лондоне и Москве тайно были выведены сотни миллионов евроСотни миллионов евро переведены с Кипра через представительства кипрских банков в Лондоне и Москве в то время, как простые киприоты не могли снять с банкоматов более 100 евро в день. Об этом сообщил сегодня греческий телеканал “Мега”. По его данным, на Кипре раздается “резкая критика в адрес управляющего Центральным банком Кипра Паникоса Димитриадиса, который во время кризиса разрешил продолжать работу филиалам Банка Кипра и Кипрского народного банка /КНБ/ в Лондоне, и стало возможным снятие крупных сумм со счетов в кипрских банках в британской столице и через один российский банк в Москве”.
Эксперт, философ, шеф-редактор журнала «Сократ» Иван Фомин на свой личной страничке в социальной сети фейсбук выразил мысль о том, что президент РФ Владимир Путин напрасно не поехал в Венесуэлу. «Думаю, что Путину стоило бы поехать на похороны Чавеса. Он был нашим настоящим и искренним другом и союзником, каких сейчас очень немного, а также - крупным настоящим политиком, а это нужно ценить и отмечать. Настоящие наши друзья этот жест бы точно оценили, а на врагов и друзей фальшивых плевать по большому счёту.
Турция расчищает «энергетическую шахматную доскуЭксперт ИА REX, политолог, главный редактор газеты «Цена вопроса» Станислав Стремидловский, отмечает в своей статье «Турецкий эндшпиль: Турция расчищает «энергетическую шахматную доску», что Анкара, по сути, полностью блокировала возможности Киева решить свои энергетические проблемы на южном и юго-восточном направлении. Как заявил на встрече со специальным представителем государственного департамента США по энергетическим вопросам Карлосом Паскуалем премьер-министр Украины Николай Азаров, у Украины возникли неожиданные проблемы в ходе переговоров с Турцией по вопросу транзита через Босфор танкеров со сжиженным газом, для которого на Украине собираются построить LNG-терминал.
Евразийская ВКО: роль стратегических неядерных вооруженийПринципиально новое явление для ВКО последних двух десятилетий это массовое производство и быстрая модернизация ВО, которое стремительно приобретает функции стратегического наступательного и оборонительного потенциала. Между тем эта взаимосвязь не привлекает пока ни политического, ни общественного внимания. В этой связи обращает на себя внимание отнюдь не случайное совпадение: переоборудование американских ПЛАРБ на носителей КРМБ идет параллельно с развертыванием региональных систем ПРО. При этом вместо 16–20 БРПЛ на одной ПЛАРБ развертывается более 150 КРМБ. Под их потенциальным ударом могут оказаться практически все цели на территории России, которые рассматриваются в качестве объектов для нанесения первого («разоружающего») удара.
Для внешней политики США последнее десятилетие XX в. стало периодом поисков и приспособления к радикальным изменениям системы международных отношений, произошедшим в результате окончания холодной войны и развития новых глобальных процессов.
С одной стороны, прекращение глобальной конфронтации в условиях «самороспуска» враждебного блока означало исчезновение реальной военной угрозы США и превращение их в единственную военную сверхдержаву. Соединенные Штаты стали не только практически неуязвимыми перед масштабным военным нападением, но и обрели гораздо большую свободу стратегического маневра. Кроме того, в результате распада СССР и всего социалистического лагеря открывались широкие возможности для сотрудничества США с государствами, входившими в советский блок, и новыми государствами на пространстве бывшего СССР, для распространения там американского влияния.
С другой стороны, с окончанием холодной войны значительно девальвировалась роль военной силы и торгово-экономическая сфера превратилась в основное поле соперничества между развитыми государствами, где США сталкиваются с растущей конкуренцией со стороны своих союзников по холодной войне. Ее окончание также поставило под вопрос всю глобальную военно-политическую инфраструктуру, созданную Соединенными Штатами для ведения этого противоборства. Исчез и былой стратегический компас» в виде доктрины «сдерживания»,служившей основой послевоенной внешнеполитической стратегии США. Возникла ситуация неопределенности в отношении угроз безопасности США и методов противодействия им. Ослабел и внутренний «тыл» глобальной внешней политики, поскольку в отсутствие серьезной внешней угрозы, сплачивающей нацию, и ясных новых целей стало гораздо труднее мобилизовывать общественную поддержку активного внешнеполитического интервенционизма.
Наконец, крах прежнего биполярного миропорядка обернулся усилением дестабилизирующих тенденций в мире, что выразилось в увеличении числа этнорелигиозных конфликтов, распространении ядерного и других видов оружия массового уничтожения, росте международного терроризма и преступности. Другой новой реальностью для внешней политики США стала растущая глобализация мировой экономики, поставившая страну перед необходимостью повышения конкурентоспособности на мировом рынке, определения своей роли в этой изменяющейся экономике, а также нахождения нового оптимального баланса между внутренней и внешней политикой. Во все более зависимом мире, как отмечает первый заместитель госсекретаря США С. Тэлбот, постоянно растет заинтересованность американцев в демократизации правления в других странах. радикальное изменение в расстановке сил в пользу демократического Запада делает его более нетерпимым в отношении нарушителей укрепляющегося демократического миропорядка, будь то авторитарные антизападные режимы или террористические группировки. «Гегемонисты» считают важнейшей задачей сохранение существующей системы военно-политических союзов с решающей ролью Америки в обеспечении их эффективности. Признавая, что главная цель этих союзов периода холодной войны - коллектив-главная самозащита - во многом утратила свою актуальность, «гегемонисты выступают за их перенацеливание на задачи «экспорта» или «проецирования» безопасности вовне. на США возлагается роль главного гаранта стабильности в мире. Это подразумевает способность США действовать в одностороннем порядке, а ООН и другим международным организациям, по существу, отводится второстепенная роль. Основные цели «большой стратегии» США - укрепление безопасности и обеспечение экономического процветания страны, а также продвижение демократии в мире. Отсутствие прямой военной угрозы существованию США по типу советской времен холодной войны рассматривается Пентагоном как временное явление, а наиболее вероятным сценарием ее возрождения там считают появление «веймарской России» или враждебного Китая как новой великой державы. Поэтому важнейшей задачей военно-политической стратегии США, как отмечал У. Перри (министр обороны США в 1994 - 1997 гг.), является «превентивная оборона», нацеленная, по сути, на участие в формировании военного потенциала этих стран путем расширения взаимодействия и оказания влияния на их военные доктрины и характер военного строительства «Соединенные Штаты не позволят какой-либо враждебной силе доминировать в любом регионе, критически важном для наших интересов». К таким регионам в добавление к традиционным для послевоенной стратегии США Западному полушарию, Западной Европе, Восточной Азии и Персидскому заливу все чаще причисляются Центральная и Восточная Европа, Балканы, а также бассейн Каспийского моря (включая Центральную Азию и Кавказ) с его огромными сырьевыми ресурсами. Несмотря на радикальные изменения международной обстановки, США сохранили глобальную систему своих военно-политических союзов и обязательств, созданную в годы холодной войны. Более того, важнейший из этих союзов - НАТО - был не только расширен, но и перенацелен с «защиты территории» на гораздо более широкую функцию - обеспечение стабильности всего «трансатлантического региона» путем, в том числе, действий за пределами территории стран - членов альянса. В итоге CIIIA распространили сферу своих военно-политических обязательств на страны ЦВЕ, а с лета 1999 г. - фактически и на все Балканы. Эта ключевая внешнеполитическая акция США соответствовала линии сторонников «расширения демократии», а также геополитическим установкам заполнения «стратегического вакуума» в центре Европы и сдерживания потенциальных «экспансионистских устремлений» России. Как подтвердили и военная операция НАТО в Косово в 1999 г., и новая стратегическая концепция альянса, США, продолжая ссылаться на возможную роль ОБСЕ, тем не менее последовательно проводят линию на обеспечение центральной роли НАТО в решении европейских дел. В 90-х годах США взяли курс на поддержание подавляющего военно-силового превосходства над остальными странами Все это вместе взятое позволило Соединенным Штатам к концу 90-х годов увеличить до рекордного в истории уровня военно-технологический отрыв от своих потенциальных конкурентов, особенно в глобальном проецировании военной мощи и новейших методах ведения наземных боевых действий. Дрейф США в сторону односторонних (или в рамках НАТО) действий сопровождался ростом удельного веса силовых принудительных мер в арсенале внешнеполитических инструментов. США пытались в одностороннем порядке добиваться следующих целей: заставлять другие страны принять американские нормы и практику в области прав человека; не дать другим странам обрести военный потенциал, ущемляющий американское превосходств в обычных вооружениях; применять американское законодательство на экстерриториальной основе против других стран; ранжировать страны по степени их приверженности американским стандартам в отношении прав человека, наркотиков, терроризма распространения ядерного оружия и ракетных технологий, а также религиозных свобод; принять санкции против стран, не соблюдающих эти стандарты... вмешиваться в локальные конфликты, не затрагивающие напрямую интересы США; вынуждать другие страны принимать социальные и экономические меры в интересах американской экономики; продвигать экспорт американских вооружений, одновременно препятствуя аналогичным усилиям других стран; устранить Генерального секретаря ООН и продиктовать кандидатуру его преемника; расширить НАТО за счет включения в нее Польши, Венгрии и Чехии; предпринять военные действия против Ирака и поддерживать жесткие экономические санкции против его режима; объявить ряд стран «преступными государствами» и исключить их из международных организаций за отказ подчиниться американским желаниям». Важнейшим внешнеполитическим приоритетом США в 90-е годы стало продвижение американских торгово-экономических интересов в условиях глобализации мировой экономики. Впервые «стратегия расширения мирового свободного сообщества рыночных демократий» была выдвинута Белым домом в 1993 г. в качестве замены стратегии «сдерживания». Она включала в себя Укрепление сообщества зрелых рыночных демократий, взращивание и консолидацию молодых демократий и противодействие антидемократическим режимам с одновременной поддержкой их либерализации. «продвижение демократии» распространяется в основном на страны Латинской Америки и молодые государства на постсоветском пространстве. США взяли на себя роль главного архитектора и опекуна глобальной экономики. они считают себя гарантом мирных демократических перемен. в условиях глобализации возросла зависимость США от остального мира. Как самая экономически мощная страна, Америка больше других заинтересована в стабильности и управляемости мирового порядка, которые для нее неразрывно связаны с «американским руководством». При всей распространенности неоимперских настроений в политической элите США реальная возможность создания американо-центристского мира остается весьма проблематичной. Разнородность и полицентричность современного мира ставят жесткие пределы его американизации. Даже не все партнеры и союзники США готовы безоговорочно соглашаться с американским пониманием моральных ценностей и методов, используемых для достижения «благих» целей. Гегемонистские устремления США нередко вызывают сопротивление со стороны других мировых центров силы. Не случайно США сталкиваются с оппозицией в Совете Безопасности ООН, и даже внутри НАТО все чаще проявляется недовольство американским диктатом.
Другой новой реальностью для внешней политики США стала растущая глобализация мировой экономики, поставившая страну перед необходимостью повышения конкурентоспособности на мировом рынке, определения своей роли в этой изменяющейся экономике, а также нахождения нового оптимального баланса между внутренней и внешней политикой. стратегия национальной безопасности США был разработан администрацией Джорджа Буша-младшего от 2002г. Она отражала курс на одностороннее силовое закрепление гегемонии США, включая такие положения, как объявление глобальной войны с террором, возможность нанесения превентивных ударов по противнику, готовность США свергать неугодные режимы и автономность действий США в интересах собственной безопасности. В этом плане Стратегия-2010 также достаточно традиционна: в качестве угроз национальной безопасности США указан в первую очередь международный терроризм, распространение ядерного оружия, экономическая нестабильность, негативные климатические изменения, нарушение демократических устоев. Впервые также признается потенциальная опасность киберпреступности и проблема граждан США, вступивших в террористические организации внутри страны.
В новой стратегии есть и ряд ключевых положений, отражающих коренные сдвиги на мировой арене. В первую очередь это фактическое признание многополярности современной мировой системы. Отмечается, что превосходство Америки в XXIв. уже не так очевидно и Вашингтону необходимо отказаться от силовых методов решения проблем в пользу дипломатического партнерства со своими союзниками. Как отметила госсекретарь США Х.Клинтон, США готовы согласиться с тем, что мир является многополярным, а США не единственная супердержава.
Подобная констатация уже имела место в опубликованном в 2009г. докладе “Глобальные тенденции-2025: меняющийся мир” Национального разведывательного совета США, где говорится о том, что “к 2025г. США станут лишь одним из важных игроков на мировой арене, хотя и самым могущественным”, и отмечается возможность формирования трех торгово-экономических групп, которые могут стать квазиблоками в Северной Америке, Европе и Восточной Азии, а также рост значения региональных центров силы, таких как Турция и Иран. По сути данные положения означают воплощение концепции так называемого постамериканского мира, то есть мира, в котором США уже не сверхдержава, а лишь самая влиятельная и сильная держава, активно маневрирующая между другими полюсами силы. ИЗ ЭТОГО ПОДХОДА ВЫТЕКАЕТ ТЕЗИС, зафиксированный в Стратегии-2010, о готовности использовать принцип многостороннего подхода, об отказе от действий в одиночку, что по сути означает отход от превентивности и унилатерализма Буша-младшего. Также подчеркивается, что США должны укреплять действующие альянсы, но в то же время искать новых союзников. В числе приоритетных партнеров указываются Китай, Индия, Россия, а также Бразилия, ЮАР, Индонезия. По сути данная констатация отражает коренное изменение соотношения сил в мире не в пользу США. В этих условиях тезис о сотрудничестве с новыми партнерами отражает стремление администрации США вовлечь новые центры силы в систему двусторонних отношений на основе признания их сфер интересов с тем, чтобы в дальнейшем США могли занять в этом сотрудничестве позицию старшего партнера. Характерно при этом, что в Стратегии-2010 довольно невнятно говорится о НАТО, что отражает рост противоречий как внутри альянса, так и с западноевропейским центром силы в целом. В Стратегии-2010 произошел отказ от термина “исламский радикализм” – в качестве основной террористической угрозы указана “Аль-Каида”, а не более широкое понятие, содержащее указание на религиозную принадлежность. Этот сдвиг отражает стремление улучшить отношения с исламским миром и особенно с арабскими государствами Ближнего Востока, что было впервые обозначено в Каирской инициативе Обамы в 2009г. В ЦЕЛОМ СТРАТЕГИЮ-2010, КАК И ВНЕШНЮЮ ПОЛИТИКУ США НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ, ОТЛИЧАЕТ НЕКОТОРАЯ ДВОЙСТВЕННОСТЬ. В документе сохранена установка на глобальное лидерство США, но с учетом неблагоприятных условий имеет место определенный сдвиг в средствах и методах его достижения. В них четко просматриваются две линии, и в зависимости от обстоятельств предпочтение отдается тому или иному подходу. Первый подход очень близок к методам внешней политики США в 1970-е гг. и особенно к курсу администрации Никсона, проводимого по итогам поражения в войне во Вьетнаме. Среди характерных черт можно отметить отход от односторонних силовых действий, развитие отношений с СССР (разрядка), вьетнамизация войны в Юго-Восточной Азии, опора на региональных союзников. В современных условиях проявлениями этой гибкой линии стали “перезагрузка” отношений с Россией, стремление улучшить отношения с арабским миром, а также возврат к подходам 1960-70-х гг. о “контролировании” конфликтов в интересах США, что проявилось в попытках урегулирования ближневосточного конфликта и налаживании армяно-турецких отношений.
Вторая линия связана в большей степени с силовыми аспектами и проводится в современных условиях значительно более робкими средствами. Здесь превалирует ряд методов и подходов из арсенала администрации Буша-младшего. К этим проявлениям можно отнести попытки вновь расширить географические рамки и задачи НАТО, предложения о закреплении военного присутствия альянса в Прибалтике, стремление сохранить пусть и в усеченном виде программу ПРО, расширение масштабов агрессии в Афганистане. В то же время заметно, что силовые методы становятся тоньше, большее предпочтение отдается хирургическим действиям сил специальных операций: так, в мае стало известно, что президент Обама санкционировал план размещения сил спецназначения в 75 странах, главным образом в странах Восточной Африки, Йемене, а также в ближневосточных государствах и странах Центральной Азии.
Основной функцией политической системы является управление всеми общественными отношениями, всеми системами конкретного общества. Политическая система аккумулирует интересы и потребности различных субъектов политики, ранжирует их по значимости, приоритетности и вырабатывает соответствующие решения для их удовлетворения. Таким образом, система реагирует на требования социальной среды и адаптируется к се изменениям.
Типы политических систем
Политические системы можно классифицировать по разным основаниям. В зависимости от характера (способа осуществления политической власти) они делятся на тоталитарные, авторитарные и демократические.
она опирается на закон, выражающий интересы этого политического класса и его лидера (царя, императора, генерального секретаря, фюрера и т. п.). В таком политическом строе исполнительная власть является господствующей, а независимой судебной системы не существует.
В либеральных политических системах власть принадлежит экономически господствующим классам и характеризуется разделением властей (законодательная, исполнительная, судебная). Существует система «сдержек и противовесов», не позволяющая отдельным ветвям власти стать господствующими, а независимая судебная система обеспечивает равенство всех перед законом.
В социал-демократических политических системах власть принадлежит демократическому, правовому, социальному государству и гражданскому обществу, основу которого образует средний класс. Эта система основана на разделении властей, опирается на закон, обеспечивающий свободу и ответственность граждан. Ветви власти находятся в относительной гармонии, контролируются гражданским обществом, а также демократическим, справедливым, действенным правом.
Политические системы можно разделить на традиционные и модернизированные, в зависимости от характера гражданского общества, дифференцированности политических ролей, способа обоснования власти. Традиционная политическая система характеризуется политически неактивными гражданами, слабой дифференцированностью политических ролей, сакральным или харизматическим обоснованием власти. В модернизированных политических системах есть развитое гражданское общество, разнообразие политических ролей, разумный законный способ обоснования власти.
Стабильность политической системы зависит от способности государственной власти принимать решения и обеспечивать их соблюдение без применения силы. Последнее возможно при легитимности власти и ее решений. Эффективность политической системы означает удовлетворенность населения выполнением ее функций. Возникающие политические кризисы — результат неэффективности государственной власти, ее неспособности выразить интересы каких-то сообществ, согласовать их между собой, претворить такую согласованность в жизнь. Этому способствует также рассогласование между правильно выбранными интересами и их политической реализацией. Такое положение характерно для развивающихся обществ — с меняющейся стратификацией — как и в современной России.
Авторитарная политическая система
В первобытном обществе государства не было. Политическая (государственная) власть появилась на Востоке из родовой власти вместе с распадом родового общества, появлением частной собственности, прибавочного продукта, обострения борьбы родов, народов, классов за выживание. Она была нужна для некоторой нормализации такой борьбы.
На Востоке возникает деспотическая политическая система — государство, превращающее людей в подданных и «винтики» (служилых людей) государственной машины. Географическим условием ее является тяжелый климат, не позволяющий выжить отдельным семьям и общинам и требующие для выживания вмешательства власти. Причиной появления такой политической системы было стремление человека к административной организации ради выживания в неблагоприятной природной и общественной среде. Авторитарная система общества проходит в истории человечества стадии деспотическую на аграрной стадии человечества и тоталитарную (советская, фашистская, нацистская и др.) на индустриальной.
Исходной частью деспотической системы служит деспотическое сообщество, включающее в себя подданных (рабов, крепостных, пролетариев), политическую элиту и ее лидера (царя, императора, генерального секретаря, фюрера, дуче и т. п.) с соответствующей субъектностью. К исходной части здесь относятся авторитарная религия (в аграрных обществах) и тоталитарная идеология (коммунистическая, нацистская, фашистская; в индустриальных обществах); данной системе присущи, с одной стороны, исполнительность, покорность, терпеливость, а с другой — властность, жестокость и решительность.
Базисом авторитарной системы общества является авторитарная (деспотическая) государственная власть: правитель, политическая элита, чиновники, право, материальные ресурсы, санкции и т. д., — а также многочисленные общественно-политические организации, которые в советском обществе назывались «приводными ремнями» КПСС: пионерская, комсомольская, профсоюзная и другие. В деспотическом государстве исполнительная власть (МВД, ГБ, армия и г. д.) по численности и мощи господствует над законодательной и судебной. Основные функции такой государственной власти: поддержание порядка, обеспечение безопасности страны, организация экономики, правотворечество и т. д.
Авторитарная власть управляет всеми системами общества, выступая также монопольно хозяйствующим субъектом. Она направляет развитие экономики в своих целях, за счет демосоциальной системы. Амбиции деспотического лидера и его элиты, да еще подкрепленные псевдонаучностью и «классовым подходом» (как это случилось с «марксизмом-ленинизмом» в СССР), могут сделать экономику недееспособной, лишить средств дсмо- социальную систему и привести общество к краху.
Авторитарная политическая система превращает общества в чрезвычайно стабильные и прочные , но неспособные к саморазвитию. Они напоминают собой сооружения из монолитного железобетона: исходная, базисная и вспомогательная части в них связаны железным каркасом, залитым бетоном власти.
Изменения в политических обществах происходят медленно. Поколения живут в одних и тех же условиях, сохраняя стереотипы сознания и поведения: традиции прошлых поколений выступают высшими ценностями. Проблем «отцов и детей» не существует.
Развитие авторитарных политических систем идет экстенсивно и циклически. Когда деградирует политическая элита, слабеет госаппарат, прекращается поддержка населения и т. д., такие политические системы разваливаются. Иногда это происходит в результате военного столкновения с более сильной (умной, вооруженной, сплоченной) политической системой.
В начале XX века в некоторых феодально-капиталистических странах догоняющей модернизации возникла тоталитарно-политическая система: советская в СССР (при Сталине), фашистская в Италия (при Муссолини), нацистская в Германии (при Гитлере), так называемая «милитаристская» в Японии, франкистская в Испании (при Франко). Она была разновидностью авторитарной политической системы и оказала громадное влияние на общественные процессы в буржуазных странах.
Авторитарные политические системы превращают общества в своеобразные личности, а личности — в «винтик» государственной машины. Неслучайно русские называют Россию «матушкой», Святой Русью, Родиной, «рабой» (М. Волошин). Западные страны никогда не характеризовались такими метафорами: там личностью был и остается индивид. До постиндустриальной норы такая коллективная личность-страна могла выживать в условиях международной конкуренции. Удастся ли России остаться коллективистской личностью в постиндустриальном мире?
Либеральная политическая система
Либерально-политическая (демократическая) система общества возникла в античном (аграрном) обществе (Древняя Греция и Древний Рим) значительно позже авторитарно-политической, а затем получила развитие в индустриально-буржуазном обществе на Западе (в Европе) в результате революций XVII-XVIII веков. Нарождающийся либеральный политический строй выражал интересы буржуазии, был ведущим в капиталистических странах до «Октябрьской революции» в России и капиталистического кризиса 30-х годов XX века. Именно такой строй критиковали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте коммунистической партии» (1848).
Исходную часть либерально-политического строя образуют свободные общинники и граждане, объединенные в гражданское сообщество (совокупность негосударственных, добровольных организаций граждан для защиты своих интересов от своего государства): свободные политические партии, общественно-политические организации (церковь, профсоюзы и т. п.), СМИ. Их субъектность носит либерально-религиозный (в античном обществе) и либеральный (в индустриальном обществе) характер.
Базисную часть либеральной политической системы образует демократическая государственная власть в форме парламентской или президентской республики. В ней политический лидер и правящая элита избираются гражданами через прямые или ступенчатые выборы на определенный срок. Существует разделение властей на законодательную, исполнительную, судебную (последняя — на основе частного права). Важнейшими исполнительными органами являются правоохранительные (полиция и прокуратура). Наиболее важные вопросы решаются плебисцитами (референдумами) граждан. (Для исполнительной власти тоже характерно стремление к произволу за пределами частного права.) В западном обществе государственные функции приобретают координирующий характер, когда частные собственники вступают в рыночные отношения между собой.
Результативную часть либеральной политической системы образуют: 1) политическая, экономическая и демосоциальная стабильность; 2) соблюдение прав человека и гражданина; 3) возможность саморазвития в условиях конкуренции и неуверенность в завтрашнем дне; 4) защищенность от внешних угроз; 5) обеспечение внешней политической и экономической экспансии.
Называют разные причины происхождения такого государства. Марксисты доказывают, что ею послужило появление частных собственников, классовой борьбы бедных против богатых, стремление богатых защитить свою собственность с помощью власти. Фукуяма полагает, что демократию никогда не выбирают по экономическим причинам. Первые демократические революции (американская и французская) произошли тогда, когда промышленная революция шла только в Англии. Выбор в пользу прав человека не был обусловлен индустриализацией, появлением буржуа и т. д. «Для Гегеля первичным двигателем истории человечества является не современная наука или постоянно расширяющийся горизонт желаний <...> но полностью не экономический мотив — борьба за признание».
Структура либерального государства меняется в зависимости от типа общества. Для американских либералов (и консерваторов) государство включает в себя совокупность социальных институтов, обеспечивающих общественный порядок и оборону: полиция, суды, тюрьмы, армия и т. д. Оно выступает «ночным сторожем» и не может ограничивать частный индивидуализм граждан.
Для европейских социал-демократов государство включает, помимо вышеперечисленного, также школы, университеты, больницы, коммунальные системы, науку и т. д., которые в США находятся в частном ведении. Государственная инфраструктура пытается обеспечить равенство граждан в потреблении, возможность их участия в государственной жизни. Принцип участия вытекает из принципа социальной солидарности, ставшего знаменем французской буржуазной революции. Этот принцип отсутствует в современной Америке, где господствует принцип частной инициативы и индивидуализма.
Все механизмы и процедуры принятия решений по важнейшим вопросам функционирования и совершенствования политической системы регламентируются нормативными актами. Отдельные ветви и уровни власти взаимно оказываются под контролем закона. По оперативности принятия решений демократический механизм медленнее деспотического, но по конечной результативности выше его. Он позволяет проводить реформирование последовательно, поступательно и динамично, избегая по мере возможности вполне естественных ошибок.
Либеральная политическая система долгое время выражала преимущественно интересы экономически господствующих классов. В их интересах принималась конституция, формировался парламент, вводилось избирательное право. Остальная часть населения из-за характера труда, образованности, традиций из политической жизни исключалась. В результате увеличения мелкой и средней буржуазии, численности рабочих и интеллекттуалов, роста сознательности населения политическая жизнь подверглась социал-демократизации.
Социал-демократическая политическая система
В конце XIX века в капиталистических странах вводится всеобщее избирательное право, возникают многочисленные политические партии разных социальных классов: буржуазии, рабочих, фермеров, служащих. Приспосабливаясь к интересам небуржуазных классов, обострению межимпериалистических противоречий, катастрофическим последствиям Первой мировой войны, либеральная политическая система трансформировалась в социал-демократическую, которая представляет собой в некотором смысле смешанный, авторитарно-либеральный политический строй.
Социал-демократическая система возникла в результате заимствования некоторых тоталитарных институтов советской, нацистской и фашистской систем и социальной «прививки» их к либерально-политическим системам капиталистических стран в середине XX века: США (при Рузвельте), Швеции, Норвегии и других. «Прививаются» плановость, государственная экономика, государственное регулирование рынка, расширение социальных и политических прав низших классов. Эти процессы начались после Первой мировой войны, но приобрели значительный размах после Второй мировой войны, уничтожения тоталитарных политических режимов в Германии, Японии и Италии.
Исходную часть социал-демократического политического строя образует социал-демократическая общность, включающая средний класс (мелкая и средняя буржуазия, буржуазные интеллектуалы, служащие и рабочие), экономически обеспеченный, обладающий гражданскими правами, достаточно образованный, занятый предпринимательским трудом, состоящий из законопослушных граждан, следящий за соблюдением принятых в обществе законов, отстаивающий свои права против своего государства через гражданское общество. Ему присущи социал-демократические мировоззрение, ментальность и мотивация.
Базисную сферу социал-демократической власти образует демократическое, правовое, социальное государство в форме парламентской или президентской республики. Политический лидер и правящая элита избираются через прямые или ступенчатые выборы на определенный срок. Важные вопросы решаются с помощью референдумов. Разграничены функции законодательной, исполнительной, судебной, а также центральной, региональной и местной власти. Такое государство становится социальным, начинает заботиться о безработных, стариках, многодетных и прочих малоимущих через перераспределение доходов богатых и обеспеченных людей. Уилл Хаттон пишет по поводу такого государства: «Европейцы же расширяют пределы государства, включая сюда больницы, школы, университеты, коммунальные системы и даже научное знание. Создаваемая государством инфраструктура обеспечивает равенство всех членов общества и возможность для каждого из них участвовать в его жизни».
Результативную часть социал-демократической системы общества образуют: 1) политическая, экономическая, демосоциальная стабильность; 2) соблюдение прав человека и гражданина; 3) возможность саморазвития в условиях конкуренции; 4) защищенность от внешних угроз; 5) обеспечение внешней политической и экономической экспансии; 6) умеренное социальное равенство и социальная защищенность.
По оперативности принятия решений социал-демократическая политическая система медленнее либеральной, и тем более — авторитарной. Это связано с согласованием интересов разных социальных классов — оперативных и стратегических. Принятие важных решений в гражданской политической системе сопровождается общенациональной и внутрипартийной дискуссией, которая позволяет оценить положительные и отрицательные стороны принимаемого решения для страны и ее классов. Социал-демократическая политическая система позволяет проводить политическое, экономическое и иное реформирование последовательно, поступательно и динамично, избегая вполне естественных ошибок.
В своей известной статье «Конец истории» (1989) и книге «Конец истории и последний человек» (1990) Ф. Фукуяма выдвигает положение, что социал-демократическая («либерально-демократическая» по его терминологии) политическая система означает конец истории, т. е. представляет собой наиболее полное и эффективное выражение политических потребностей людей. «Это утверждение, — пишет он, — не означает, что стабильные демократии, такие, как США, Франция или Швейцария, лишены несправедливости или серьезных социальных проблем. Но эти проблемы связаны с неполной реализацией принципов-близнецов: свободы и равенства , — а не с дефектами самих принципов. Хотя какие-то современные страны могут потерпеть неудачу в попытке достичь стабильной либеральной демократии, а другие могут вернуться к иным, более примитивным формам правления, вроде теократии или военной диктатуры, но идеал либеральной демократии улучшить нельзя».
Американская организация «Дом свободы», специализирующаяся на оценке характера политических режимов, в 1972 году насчитывала в мире 42 демократических государства. Ныне к этой категории относят уже 120 государств. Организация «Программа развития ООН» относит к действительно демократическим 80 государств мира. При этом отмечается, что из 81 страны мира, провозгласивших строительство демократических государств, только в 47 эта цель была достигнута. В частности, странами с «консолидированной демократией» ныне считают Венгрию, Чехию, Словакию, Словению, Польшу, Литву и Латвию, а к странам, переходным к консолидированной демократии, относят Россию, Словакию, Молдавию, Болгарию, Румынию, Украину, Македонию, Хорватию, Албанию, Армению, Киргизию, Грузию, Казахстан и Азербайджан. Странами «консолидированной автократии» называют Белоруссию, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. С такой оценкой можно не соглашаться, но следует обратить внимание на то, что демократизация в разных странах проходит по-разному.
В Высшей торговой школе Варшавы, на кафедре международных сравнительных исследований, где преподает профессор Бальцерович, я ждала с ним встречи, а пока рассматривала на верху книжного стеллажа многочисленные кубки, статуэтки и другие награды. Особенно хорош был фактурный бык, поднимающий на рога не то вепря, не то просто свинью…
Начала воображать, как обыграю быка и девиз-название «Надо бороться» биографической повести Лешека Бальцеровича (книгу, в переводе с польского, издал в 2015 году в Харькове местный меценат Юрий Сапронов). Не слишком ли фривольно сравнение? Тем более что вошедший в аудиторию пан Лешек затруднился с предположением, кого именно забодал бык:
— Я об этом не думал*.
И пригласил на обед. По монументальной лестнице мы спустились на первый этаж, в столовую самообслуживания. Профессор вскользь заметил, что всякий раз удивляется, когда видит своих студентов, толпящихся у лифта. Я поняла, что лифт не светит и на обратном пути — чемпион страны по бегу на 800 метров среди юниоров темпа жизни не менял. Кроме кафедры занимался тремя структурами: Фондом экономического образования, Варшавским фондом спорта для детей и молодежи и Центром общественно-экономического анализа.
Столовая выглядела типично для здешних вузов: фоном — легкая музыка, голоса, позвякивание посуды. Никто не обращал внимания, что тарелку с томатным супом несет и ставит передо мной человек, который кратчайшим путем привел Польшу из социализма в капитализм:
— Ешьте. Тем временем начну рассказывать.
Медведь и бык. Символическая статуэтка в кабинете Бальцеровича. Фото автора
«Цель: не навредить»
— Я напомню, что сам предложил (руководству Украины. — О. М. ) в начале 2016 года создать группу компетентных стратегических советников. Мой коллега из Словакии Иван Миклош стал сопредседателем. В группу вошли люди из Украины, Польши, Словакии, Литвы. Главная цель — не навредить. Потому что у Украины слишком много разных советников… Чем, в принципе, наша группа отличалась от остальных? Тем, что мы имели доступ ко всем главным политикам в правящей коалиции.
— Свободный доступ и к президенту, и к премьеру?
— Да, если речь идет обо мне. К Яценюку, к Парубию, если хотел поговорить с ними.
— А с Порошенко могли видеться?
— Ну не каждый день, конечно. Был принцип: стараться влиять на решения, пока они не приняты. С самого начала я решил, что посвящу Украине год. Приблизительно 50 раз за год приезжал. Надо было все время вставать в три часа ночи, потому что самолет из Варшавы в Киев улетал в пять часов тридцать минут.
— Ужас!
— (Смеется. ) Я шучу, это не страшно. Мы интенсивно поработали и предложили властям план.
— План Бальцеровича для Украины?
— Это был план всей группы. И он был передан президенту и премьер-министру.
— Когда, пан профессор?
— В августе 2016 года. Потом документ появился в интернете на английском и украинском языках, его нетрудно найти. Дальше все зависело уже не от советников, а от политиков. Сложилось по-разному… Вы можете прочитать мои мысли в отчете.
Сперва я отправил его властям Украины. И в Европейский банк реконструкции и развития, потому что они помогали с технической и финансовой точки зрения. Потом спросил, можно ли сделать текст публичным, они ответили: «Да». Если хотите, повторю основные пункты.
— Ваша ассистентка накануне интервью переслала мне отчет, и я просила бы о возможности задать несколько уточняющих вопросов.
— Ну хорошо. Тем более я не слежу очень подробно за тем, что происходит в Украине в последнее время.
— Правильно ли я поняла основной вывод — структурные реформы в Украине требуют высокомотивированного лидера с такой же командой и достаточных средств?
— Средств? Нет, это недоразумение. Больше средств появляется благодаря тому, что экономика лучше действует.
— Имею в виду средства для оплаты труда специалистов-реформаторов.
— Главная мысль — для положительного эффекта надо внедрять план комплексно и быстро. Это и в интересах общества, и с точки зрения правящих людей хорошо. Они же отвечают за стратегию. Но план внедрен в жизнь только отчасти. Я показал, где удалось, где не удалось.
— Из-за проблемы с кадрами не удалось? Киев практиковал приглашения иностранных менеджеров на ключевые должности в правительстве. Целая команда из Грузии, Абромявичус, поляк Войцех Бальчун и так далее. Потом в иностранцах разочаровались, почти никого не осталось на местах…
— И это тоже не самое главное. С интеллектуальной точки зрения не слишком трудно разработать комплексную программу, потому что с 90-х годов накоплен большой опыт. Конечно, если не хватает украинцев-управленцев, тогда можно приглашать иностранцев. Но я знаю, что у вас компетентных много. Самое важное — не разработка программы, хотя такое дело требует опыта, а политическая команда. Лидерская! Тогда все будет внедрено в жизнь. А если не внедряется по некоторым пунктам, то не оттого, что программа интеллектуально слабая. Значит, что-нибудь не то с политикой.
Например, я в отчете написал, что не понимаю, почему все украинские политики, включая президента, говорят: «Надо ускорить приватизацию!» — и ничего не делают. Фонд госимущества, где работало несколько тысяч человек, ничего не приватизировал. И я это целый год воспринимал как детектив. Какие глубинные факторы мешают? В то же время Украина очень нуждалась, чтобы такие резервы использовались. Тогда был бы экономический рост.
— Нашли объяснение — почему так происходило?
— Я не собираюсь устраивать спекуляции. Я поставил вопросы. Пусть политики ответят, почему они соглашаются с необходимостью приватизации, которой не было последние одиннадцать лет, и ничего не меняют все равно! Есть такой господин Билоус, он отвечает за приватизацию. (Глава Фонда госимущества Украины Игорь Билоус. — О. М. ) Почему он тормозит? Или, например, рынок земли. Все были согласны в том смысле, что не сказали «нет». Что же потом случилось?
Крайне неприятный сюрприз: правящие политики приняли решение, чтобы в последний год (перед выборами. — О. М . ) объявить мораторий (на покупку и продажу земли. — О. М. ). Хотя известно: МВФ против моратория.
— Вы общались на эту тему с Порошенко?
— Я говорил публично! Я не был тайным советником президента. Моя роль, как я ее определял, — помочь Украине. Есть демократически избранные политики, которым я старался представлять свое мнение, и в то же время был активным в украинских медиа. Я давал интервью по-русски, потому что, к счастью, в Украине есть плюрализм, в отличие от России. И общественное мнение играет важную роль.
В стране очень смешанная картина. Громадные достижения в макроэкономической сфере. Но украинцы не осознают, какая катастрофа разразилась бы, если бы не произошло стабилизации бюджета.
«Очень вежливые люди»
— Мы сейчас вспоминаем о 2014 годе?
— Из-за наследия Януковича и экономической агрессии России неизбежным было очень глубокое падение национального дохода.
— Из-за экономической агрессии, не из-за военной?
— Да, именно так. Из-за блокады экспорта. Что угрожало? Комплексная катастрофа — экспортный дефицит и гиперинфляция. Украина избежала этого благодаря прежде всего действиям министра финансов. А вторую важную и позитивную роль сыграл Центральный банк.
— В Украине давно стало общим местом называть Валерию Гонтареву, главу Национального банка, виновницей большинства экономических бед страны. (Гонтарева подала в отставку весной 2017-го, против нее возбуждено уголовное дело, обязанности главы Нацбанка до сих пор исполняет ее заместитель. — О. М. ) И тут ваша похвала…
— Плохо относятся? Популисты! В чем ее обвиняют?
— Легче сказать, в чем не обвиняют. Коррупция, махинации с активами банков, бизнес-контакты с «банком Путина».
— К счастью, в Украине есть свобода. Но есть и свобода обвинений без доказательств. Все профессиональные экономисты, включая меня, имеют положительное мнение насчет Центрального банка Украины. И я удивлен, что вы этому удивлены.
Когда я был в Киеве, то старался уговорить антипопулистов быть более активными. В рамках плюрализма надо бороться за правду. Но закончим по сути вопроса о положительной роли Центрального банка, включая не только госпожу Гонтареву, к которой я имею большое уважение, но также ее команду. Я надеюсь, что команда удержится дальше. Надеюсь, что экономический омбудсмен тоже с успехом продолжит работу.
Что еще из достижений? Создание независимых институтов, таких как НАБУ (Национальное антикоррупционное бюро Украины. — О. М. ). И активность гражданского общества, хотя в рамках этого общества слишком много популизма. Почти все украинские публицисты, я наблюдал, концентрировали критику на правящей коалиции. Хотя большинство оппозиционеров — намного хуже. Получалось, публицисты действовали на руку оппозиции.
— Вряд ли все они ставили такую цель…
— В чем состоит глупость? Ее делают, не осознавая последствий. То, что предлагала госпожа Тимошенко, — чистый популизм. Гораздо опасней, чем политика правящей коалиции. В этой смешанной картине недооцениваются, повторю, достижения, особенно в том, что удалось избежать макроэкономической катастрофы. А в структурных реформах недооценивают реформу газового сектора. Импорт газа из России сократился, то есть громадный шаг сделан к настоящей независимости! Основным партнером Украины стала Европа.
— Недавно Саакашвили объявил на митинге, что имеет свой план радикальных реформ, рассчитанный на 70 дней. (Интервью с профессором Бальцеровичем записано до выдворения Саакашвили из Украины в Польшу. — О. М. ) И если план внедрить немедленно, то уже к концу года реально повысить, например, пенсии в 6-7 раз. Только надо немедленно отправить в отставку Порошенко…
— (Не дослушав .) Вы приехали из Киева в Варшаву не для того, чтобы я комментировал абсурд! Это потеря времени. Не спрашивайте меня насчет абсурда.
— ОК, не буду. Обращусь к той части вашего отчета о работе в Украине, где идет речь о минусах. После вынужденной национализации «Приватбанка» в руках государства оказалось более 50 процентов банковской сферы…
— Это не вина государства. Прежде всего: Коломойский и его команда должны отвечать в криминальном смысле. Они привели к громадным потерям. По мнению не только Центрального банка, но и всех профессиональных институций, включая международные. Национализация — нездоровая, но неизбежная ситуация — помогла избежать катастрофы. Хотя, когда большинство банков в руках государства, есть риск политического вмешательства в их деятельность. И я пишу в отчете, что стратегия для Украины должна включать в себя приватизацию Приватбанка.
— Как объяснить людям без финансового образования, почему нельзя обойтись без приватизации банков? Когда говорят «есть политический риск», люди думают, что он касается только представителей власти, а не обывателей.
— Люди в Украине доверяют политикам?
— Скорее нет.
— А политикам в банках?
— Еще сильнее не доверяют.
— Ну так вы сами все сказали! Банки — большое искушение для политиков. Начнут брать кредиты на избирательные кампании или подобные нужды…
— Президент и украинское правительство отреагировали на ваши оценки?
— Я не дискутировал по этому поводу. Просто передал текст. И потом моя миссия закончилась. Но украинские власти никогда ничего не отрицали, когда речь шла о генеральных предложениях — ускорить приватизацию, например. Очень вежливые люди! (Смеемся. ) Позитивно я написал и о системе госзакупок «ProZorro» (игра слов, по-украински «прозоро» значит «прозрачно». — О. М. ). Крупное достижение. Оно показывает, сколько талантов есть в Украине.
«Я приглашал математиков и физиков»
— Но как искать управленческие таланты?
— Зависит от лидеров. Лидер, который руководствуется интересами страны, чтобы она развивалась экономически, старается использовать лучших. Могу вспомнить: когда я отвечал за реформы в Польше, я искал таких людей, используя принцип: никогда не приглашать экономистов, которые сделали карьеру при социализме. Я приглашал математиков и физиков. Плюс экономистов польского происхождения, которые получили образование на Западе. Но польских экономистов-социалистов?! Никогда!
Помню, в декабре 89-го года я получил приглашение выступить на конгрессе экономистов. Сказал, что намерен делать очень быструю, комплексную, радикальную программу. И услышал: «Нет-нет-нет! Невозможно!» То же было в Украине, когда я приехал в 91-м и меня познакомили с известной женщиной-экономистом, коммунисткой…
— Натальей Витренко?
— Да. Я рассказывал о переменах в Польше. А она убеждала меня, что в Польше люди умирают прямо на улицах. Так что надо очень осторожно относиться к специалистам, которые получили экономическое образование при социализме.
Знаю, что в Украине в 89-м было еще больше сложностей, чем в Польше. Но мне кажется, что проблемы экономики несколько лет тогда оставались на заднем плане. Поляки выбрали другой путь… В 89-м Украина имела такой же уровень жизни, как Польша. Сегодня уровень жизни украинцев составляет 30 процентов польского.
Я не старался войти в правительство, почти уехал в Великобританию, когда первый премьер-министр Мазовецкий попросил, чтобы я занялся реформами. Вначале я ответил: «Нет! Моя жена против». (Смеемся. ) Но и Мазовецкий не отступал. И я согласился. Потому что, во‑первых, понимал, что исторический шанс случается раз в триста лет. Во-вторых, я дал согласие только на радикальные программы. В-третьих, у меня давно собралась команда молодых ровесников, хоть даже в начале 89-го года я не мечтал, что Польша станет свободной.
Сначала мы занялись реформацией экономики социализма, потом пошли глубже. Если бы такую отдельную группу не создали заранее, реформы могли бы опоздать. Это случайный фактор. Конечно, накоплен громадный опыт. И теперь ясно, какой из подходов лучше. Тот, который быстро, комплексно ведет в направлении капитализма и правового государства. Хуже — опоздание или частичные реформы, смешанная система, в которой легко появляются олигархи. В России олигархи возникли уже при Горбачеве, да и в Украине в то же время.
— Что надо сделать Украине, чтобы совсем не опоздать?
— Радикальную демонополизацию. Потому что она также обозначает устранение ненужных влияний олигархов, то есть деолигархизацию. И, конечно, радикальную дерегуляцию провести до конца. В отчете я указал: в Украине есть очень компетентный председатель Антимонопольного комитета, но не хватает средств. Приватизация деньги приносит, а чтобы бороться с монополиями и олигархами, наоборот, деньги требуются. Один из моих советов — заинвестировать в демонополизацию в Украине.
— Имеете в виду зарубежный капитал?
— Нет-нет, просто дать больше профессионалов в Антимонопольный комитет… Я интенсивно работал в Киеве год, а дальше занимаюсь Польшей. В Украине есть гражданское общество, которое должно не в общем, а конкретно требовать от власти демонополизацию, есть Антикоррупционный суд. Хорошо, если бы появилась антипопулистская коалиция в рамках гражданского общества.
— Помню ваше интервью украинскому телеканалу «Эспрессо». Вы говорили, что видите свою миссию еще и в том, чтобы объяснять западным политикам, что происходит в Киеве, и привлекать западных инвесторов. Миссия удалась?
— Это было трудно. Самая хорошая внешняя политика для Украины — реформы. На Западе много скептиков. Они иногда несправедливы, но правы в том, что гражданскому обществу надо оказывать давление на власть.
— Но гражданское общество в Украине и так настроено скептически по поводу отсутствия перемен в стране.
— Ответственность компетентных публицистов — показывать, что происходит на самом деле, а не выступать только в рамках настроений громады: с критикой. Потому что это в интересах России, а интересы путинской России — показать современную картину в Украине как катастрофу. И это просто диверсия и пропаганда.
*Знание животного мира и финансовой символики проявил мой редактор — статуэтка на шкафу профессора Бальцеровича символизирует извечную биржевую борьбу «быков» и «медведей».
Думаю, что все знают, какой должна быть политическая система России. Иначе не возмущались бы или не радовались, а просто игнорировали все политические события. Или в моих словах нет логики?
А возможна ли идеальная система? Думаю, что возможна. Но надо ещё учитывать время, то есть определить систему в каждый конкретный исторический момент. Когда-то лучше монархия, а когда-то даже демократия.
Для меня достаточно хорошей является та политическая система, которая была описана в первоначальном варианте последней Конституции России. То есть выборность раз в 4 года президента страны, и не более двух сроков. Выборность губернаторов, многопартийная система, когда голоса оппозиционных партий не присваивались бы другими партиями. Но если эта система идеальна, то почему так просто её изменить. Любой, так или иначе пришедший к власти имярек, может спокойно отменить выборы губернаторов, или продлить срок президентства до 99 лет, или изменить систему выборов в Думу. Если это возможно, то разве система идеальна? Идеальной была бы система, которая сопротивлялась бы желаниям тех или иных индивидуумов. Однако реально учитывала бы мнение большинства людей. И как это осуществить?
С другой стороны, если система не может изменяться, то разве она жизнеспособна? А вдруг и в самом деле всем лучше от того, что власть не меняется? А зачем вообще выборы губернаторов нужны? А зачем вообще нужны выборы, если всё равно считает и подводит результаты тот, кто уже у власти? Может быть идеально тогда, когда нам, жителям страны, безразлично, кто у власти?
А для чего нужна идеальная политическая система? Согласен с высказыванием, что смена власти должна проходить без революций, в соответствии с Конституцией. Для этого и нужна идеальная политическая система!
И всё же - как достичь идеала? А возможно ли это? А теперь некий основной тезис:
Без умного прогрессивного ответственного гражданского общества невозможна политическая система, работающая на пользу гражданам страны.
Если мы, как общество, позволяем обманывать себя на выборах, позволяем безнаказанно изменять основные принципы Конституции, то мы достойны того, что существует сейчас в России. И надо просто смириться с этим и не бухтеть. Я лично смирился. Для выживания и средней жизни мне не нужна какая-то другая политическая система. Да, буду ходить на выборы и голосовать по совести и по своим убеждениям. Но если вызовут в милицию и попросят, например, не писать в блог, то я не буду писать. Я боюсь власть. И мне есть чего терять. А один ли я такой? Нас много, нас устраивает то, что есть. И мы не будем бунтовать, пока нас это устраивает. Это закон самосохранения! Но можно ли нас причислить к ответственному гражданскому обществу? А почему нет, ведь мы законопослушные. Даже если законы против нас. И что дальше?
