Основы корабельной организации. Механик субмарины Бч 5 на корабле отзывы

Посвящаю Галине Северинчик (Муковоз),
вдове командира БЧ-5 подводной лодки

Одним из самых близких моих сослуживцев на подводной лодке Б-63 был командир БЧ-5 Абдрахман Сайпулаев. Как занесло на флот этого уроженца Дагестана, мне неведомо. Он никогда об этом не рассказывал. Но вот на Дальний Восток уж его точно послало командование. Как и многие офицеры, он снимал квартиру во Владивостоке, проживая с молодой женой. Когда в их семье наметилось пополнение, они получили квартиру в малосемейке для офицерского состава недалеко от бухты Малый Улисс. Незадолго до того, как я пришел служить на эту лодку, у Сайпулаева родился сын. Он назвал его Гамзатом, в честь популярнейшего в Дагестане поэта Расула Гамзатова.

В том 1971 году на подводную лодку, которая после 15 лет эксплуатации заканчивала почти трехлетний ремонт в 178 заводе Владивостока, пришло сразу 4 молодых офицера. Я, начальник медицинской службы, приехал первым, потом добрались и остальные, два торпедиста и механик, непосредственный подчиненный Сайпулаева, лейтенант Володя Белов. Он полностью соответствовал своей фамилии – был блондин со светло-голубыми глазами, которые становились совершенно бесцветными, когда он выпивал. Был он невысокого роста, как и его командир БЧ-5 Сайпулаев. Тот тоже был коренастым, с черными волосами и с бородкой. Командир БЧ Сайпулаев и командир группы движения Белов были полной противоположностью не только внешне. Темпераментный, юркий как ртуть Абдрахман и меланхоличный Владимир. Эта медлительность подчиненного часто вызывала раздражение у Сайпулаева. Но подчиненных, как Родину и родителей, не выбирают, с ними работают, воспитывают.

Мне, как и всем прибывшим на службу офицерам, надлежало в месячный срок сдать зачет на самостоятельное управление службой или боевой частью. Надо было очень много знать и обо всем рассказать членам комиссии. И устройство подводной лодки, и всякие наставления по борьбе за живучесть, и уставы, и еще много всяких разных руководящих приказов и наставлений. И это помимо знаний, связанных с оказанием медицинской помощи. Но последнее касалось только меня. Для всех других офицеров, которые 5 лет учились в стенах военных училищ, все это было знакомо. А вот для меня, выпускника гражданского медицинского института, это была тайна за семью печатями. И её надо было узнать.

Ну кто, как не командир электро-механической боевой части, мог лучше всех рассказать устройство подводной лодки? Недаром у него на кителе есть значок в виде маленькой подводной лодки со звездой. Это знак того, что он имеет право командовать подводной лодкой и знает, как это делать. Но я боялся к Сайпулаеву подойти. И не потому, что он мне отказал в чем-то. Наоборот, он сразу понравился своей доброжелательностью и улыбчивостью. Просто он был самый занятый в нашем экипаже человек. То он шел куда-то вместе со строителем (так называют инженера, которые отвечает за ремонт объекта, т.е. нашей лодки), то с военпредом, то отвечал на вопросы каких-то рабочих или инженеров, то подсказывал матросам и старшинам, как лучше сделать то или другое. И всем он был нужен в каждую минуту. И я решил, что буду иногда, когда он делал обход подводной лодки, ходить за ним следом и мотать на ус. Так и начал делать. Кое-что узнавал из разговоров Сайпулаева с людьми, кое-что он мне мимоходом пояснял, что-то показывал. Ведь все многочисленные трубопроводы на дизельных лодках видны, они в большинстве своем проходят через все отсеки лодки. Ну а дизель от электромотора я мог отличить и сам.

Со временем Абдрахман привык к моему присутствию за спиной, и даже звал с собой, когда считал, что я узнаю что-то новое по устройству подводной лодки. А когда нашу лодку поставили в плавучий док и стали снимать наружную обшивку, чтобы часть заменить новыми листами, я смог увидеть и то, что обычно скрыто за обшивкой легкого корпуса субмарины. И по-прежнему гидом для меня был Сайпулаев. Я первый сдал на самостоятельное управление службой среди всех пришедших в это лето в 4-ю бригаду подводных лодок, и во многом благодаря помощи моего старшего товарища Абдрахмана Сайпулаева.

Получив в первый раз денежное довольствие, все молодые офицеры должны были «прописаться» в экипаже. Т.е. повести всех офицеров в ресторан «Зеркальный» недалеко от нашей береговой базы, на площади Луговой во Владивостоке. Нас было четверо, поэтому вся эта процедура растянулась на 4 месяца. Не все офицеры могли пойти в ресторан, по-моему, лишь один раз ходил на «прописку» командир лодки Сергиенко В.К. Но Сайпулаев ходил на все. В то время денежное довольствие на флоте выдавали 14 числа, и лишь подводникам на день раньше – 13. Поэтому в этот вечер в ресторанах Владивостока «гудели» только подводники. У остальных флотских денег на ресторан не было. И это было хорошо, всегда можно было заказать столики для всех своих офицеров. Обычно в ресторанах рядом сидели гражданские моряки, пришедшие с морей с толстыми пачками денег, и швыряли ими направо и налево. Это очень не нравилось Сайпулаеву, и почти каждый раз все заканчивалось дракой. Ему, горячему представителю Дагестана, где все виды борьбы известны и популярны, ничего не стоило спустить гражданского моряка со второго этажа ресторана «Зеркальный», где был зал.

Однажды Абдрахман пригласил нас с Володей Беловым на день рождения своего сына, которому исполнился 1 годик. Забавный черноволосый и черноглазый малыш, красивая, восточного типа жена, которая приготовила сказочное угощение. В основном были традиционные блюда дагестанской кухни, очень неожиданные и удивительно вкусные. Я, как уже имеющий опыт отец, взял на руки Гамзатика, как его звал Абдрахман, и посюсюкал, сделал козу, как обычно делается в русских семьях. Видимо, в Дагестане так не принято, поэтому и ребенку, и его родителям это очень понравилось. Вечер прошел замечательно, и наши отношения с Сайпулаевым стали еще ближе.

Подводная лодка закончила ремонт, начались заводские испытания. Наш очень молодой и некрепко сколоченный экипаж, где большинство молодых матросов и старшин не выходили в море, вызывал беспокойство и у командира, и у Сайпулаева. Ведь от того, как будут действовать его подчиненные, зависит, сможет ли субмарина отойти от пирса, отдифферентоваться, дать надводный ход под дизелями и подводный ход под электромоторами. Погрузиться и всплыть, наконец. Чувствовалось его волнение. Я ощущал это по его командам, когда он проводил «подготовку корабля к бою и походу» вместо традиционного утреннего «проворачивания оружия и технических средств». Голос звучал как-то громче и четче обычного. Я, как командир второго отсека, стоял у динамика общекорабельной связи и, получая команду из центрального поста, повторял её подчиненным в отсеке. А по выполнению приказа докладывал в центральный. Но тревоги Сайпулаева были напрасны. Несколько пришедших с других подводных лодок опытных старшин на должности трюмных, дизелистов и электриков помогли ему сделать из вчерашних салаг более-менее умелых матросов.

Сайпулаев был знающий и требовательный офицер. Как коммунисту, ему поручили проведение политзанятий среди личного состава. И он очень умело это делал. Мне наш замполит рекомендовал поучиться у Абдрахмана, когда и меня назначили пропагандистом. Но вот его непосредственный подчиненный Володя Белов доставлял ему больше хлопот, чем все подчиненные БЧ-5, вместе взятые. Бывают такие неудачливые люди. Не буду перечислять все, что за первый год службы случилось с моим сослуживцем Беловым, мы с ним были более близки, чем с другими офицерами. Видимо, нас сближал Абдрахман, который часто просил меня оказать ему помощь в перевоспитании своего командира группы движения. Общими усилиями нам это удалось. Белов стал более собранным и ответственным, к нему стало меньше замечаний и от командира лодки, и от Сайпулаева. Взрослел офицер.

В эту пору среди механиков подводных лодок было популярно стихотворение, написанное курсантами училища подводного плавания в городе Пушкине под Ленинградом. Там писалось о тяжелой доле командиров БЧ-5. Я уже не помню много слов из этого стихотворения, лишь самое начало и конец. Начиналось оно так: «В древней солнечной Элладе, а точней в Афинограде, на заре античных лет жил мудила Архимед. Как-то раз он поднабрался, еле до дому добрался. И в бассейн тут наш мудрец, освежиться что б, полез. Смотрит он в хмельном бреду философски на елду. На земле она свисает, а в воде наверх всплывает. С криком «Эврика» вскочил и такой закон открыл: «На погруженное тело, как оно бы не хотело, давит сила по подъему, равная его объему». Сей закон довел людей до подводных кораблей».

Стихотворение длинное, там упоминаются и Джевецкий, и Якоби, и другие создатели «потаенного» судна. И все не очень добрыми словами. В заключение несколько последних строк из него: «Только лег поспать тут малость, так и есть, опять сломалось. То пожарчик, то вода, то другая ерунда. И куда не оглянись, хоть убейся, хоть топись! А виновник этих бед был мудила Архимед». Мне трудно было судить о художественной ценности этого стихотворения, но что у механиков на подводной лодке нелегкая доля, я полностью согласен. Недаром командир БЧ-5 имел звание лишь на 1 ступень меньше командира подводной лодки, в то время как другие офицеры на 2-3 ступени.

Мы, офицеры из других боевых частей и служб, должны знать устройство подводной лодки в общих чертах, и чуть лучше свой отсек. Командир БЧ-5 должен знать на лодке все! Где и как проходят разные трубопроводы, где есть клапана, вентили, рычаги и другие устройства, как они устроены, как можно их отремонтировать в случае поломки. И не только знать, но и донести эти знания до каждого своего подчиненного, отработать у них до автоматизма все действия, как в штатных ситуациях, так и в аварийных. Авария на субмарине может развиваться стремительно, и минутное промедление может привести к трагедии. И главное – довести до каждого матроса, что мелочей на подводной лодке не бывает, каждое неправильное действие чревато серьезными последствиями. На моей памяти было два таких случая, когда молодые матросы не выполняли команды старшего или проявляли ненужную самостоятельность.

Первый случай произошел в первый год моей службы, во время ходовых испытаний. Чтобы вечером не идти в базу, а на утро опять выходить в море, лодка вставала на якорь в проливе Босфор Восточный, который отделяет остров Русский от материка. Утром проводилось «проворачивание оружия и технических средств». Я, как обычно, находился у динамика общекорабельной связи. И вдруг после одной из команд услышал испуганный голос Сайпулаева, который даже выматерился, что на него было не похоже. Когда все закончилось, и я вышел в соседний, третий отсек, где находится центральный пост, то увидел Сайпулаева, на котором лица не было. На мой вопрос, что случилось, он ответил, что чуть мы не пошли на корм рыбам. Оказалось, что молодой матрос, который по штатному расписанию находится в трюме третьего отсека и отвечает за несколько механизмов, отрапортовал, что открыл клапан вентиляции цистерны быстрого погружения, а на самом деле этого не сделал. А Сайпулаев дал в эту цистерну сжатый воздух. И не низкого давления, а высокого, 200 атмосфер, как положено. Хорошо, что сработал аварийный клапан, и давление ушло в атмосферу. Лодка после ремонта, и клапан не закис. А так подводная лодка могла быть разорвана на две части и пошла бы ко дну.

Второй случай не мог в обычных условиях привести к трагедии, но во время войны или аварийной ситуации запросто. Молодой матрос, штурманский электрик, впервые нес вахту в боевой рубке. Ему за шиворот капала вода из-под верхне-рубочного люка. Он взял что-то тяжелое и затянул потуже кремальеру люка. Капать перестало. Но потом, когда лодка всплыла, и на люк снаружи перестало действовать давление воды, командир открыть люк не сумел. Пришлось погружаться на глубину, отдавать кремальеру и снова всплывать. А если бы в лодке заканчивался запас кислорода для дыхания или сжатого воздуха для продувания цистерн? Можно только догадываться, что бы произошло. И вот за всех своих многочисленных подчиненных нес ответственность командир электро-механической боевой части, т.е. Абдрахман Сайпулаев.

Мы были очень рады, когда Сайпулаеву в положенный срок присвоили очередное звание капитана 3 ранга. Как обычно, отметили это событие в «Зеркальном». На этот раз Абдрахман обошелся без драки. Все же он стал уже старшим офицером, «кап-три». Остепенился. Но только на людях, среди подчиненных. А так он оставался простым мужиком из дагестанского аула, очень доброжелательным ко всем. Умелым командиром БЧ-5, механиком, которые провел нашу субмарину через все трудности плаваний, в том числе и во время несения боевой службы, так называемой «автономки».

P.S. Через много лет после увольнения в запас я услышал знакомую фамилию Сайпулаева из уст одного гражданского моряка, выпускника Дальневосточного инженерного мореходного училища. Случилось это при следующих обстоятельствах. Мои друзья пригласили меня покататься на яхте, которая принадлежала как раз этому учебному заведению. Небольшая яхта «Командор Беринг». У трапа нас ждал крепкий мужчина примерно моих лет в форменной куртке моряка с множеством лычек на погонах. Оказался, что это проректор училища прибыл проводить нас в плавание и дать напутствия экипажу яхты. В разговоре я упомянул, что три года плавал на подводной лодке. И когда сказал номер её, проректор заулыбался. Оказалось, он за год до меня проходил на лодке практику, будучи курсантом училища, и Сайпулаев был его наставником. Мы очень тепло вспомнили этого горячего дагестанца, военного моряка, подводника. Как тесен мир, и в нем бывают самые неожиданные встречи. Жаль, что ни с самим Абдрахманом, ни с его сыном Гамзатом случай меня так и не свел.

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый» ДКБФ 1971-1974».

Глава 761. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Электромеханическая боевая часть (БЧ-5). 15.11.1972 года.

Фотоиллюстрация из сети открытой Интернет: ПЭЖ и коридор НАП СКР «Пылкий» пр.1135 типа «Буревестник». Точно такой же интерьер ПЭЖ и «внутренностей» хозяйства БЧ-5 был на БПК «Свирепый».

Сторожевой корабль «Пылкий» был зачислен в списки кораблей ВМФ 07.05.1975 г. и 06.05.1977 г. заложен на стапеле ССЗ им. А.А. Жданова в Ленинграде (заводской номер №715). Спущен на воду 20.08.1978 г., вступил в строй 28.12.1978 г. и 24.01.1979 г. включён в состав ДКБФ. Вскоре после межфлотского перехода из Балтийска в Севастополь перечислен в состав КЧФ.
10.10 - 14.10.1983 г. визит в Пирей (Греция);
18.07 - 23.07.1996 г. визит в Зеебрюгге (Бельгия).
С 19.02.1987 г. по 09.07.1993 г. на Прибалтийском ССЗ «Янтарь» в Калининграде модернизирован по проекту 11352 (установили новые РЛС «Фрегат», а вместо РБУ-6000 - рамы под счетверённые пакеты ПКР «Уран»), после чего корабль был возвращён в состав Балтийского флота.
26.07.1992 г. сменил Военно-морской флаг СССР на Андреевский.
В 1998 г. завоевал приз ГК ВМФ по противолодочной подготовке (в составе КПУГ).

СКР «Пылкий» командовали:
1. капитан 3 ранга Москалев Н.Г. - 1978-1981 гг.
2. капитан 3 ранга Мельников А.Н. - 1981-1983 гг.
3. капитан 3 ранга Жаринов Н.В. - 1983-1986 гг.
4. капитан 3 ранга Васько А.В. - 1986-1987 гг.
5. капитан 3 ранга Шаров Ю.М. - 1987-1995 гг.
6. капитан 3 ранга Хилько П.В. - 1995-1996 гг.
7. капитан 3 ранга Гуринов О.Г. - 1996-1999 гг.
8. капитан 2 ранга Андрющенко И.Е. - 1999-2002 гг.
9. капитан 2 ранга Богнат - 2002-2004 гг.
10. капитан 3 ранга Черепахин В.К. - 2004-2005 гг.
11. капитан 2 ранга Гусев О.В. - 2005- 2009 гг.
12. капитан 2 ранга Мальков С.А. - 2009 г. - по настоящее время.

В предыдущем:

Практически весь личный состав матросов и старшин БЧ-4 БПК «Свирепый» периода 1972-1974 годов был моими друзьями на службе.

Этого не скажешь о моряках электромеханической боевой части – БЧ-5 БПК «Свирепый», потому что эти электрики, механики, мотористы, турбинисты, машинисты и иные «маслопупы», как их традиционно называют на флоте, составляли в экипаже корабля отдельную закрытую команду (касту) со своими законами-правилами жизни и службы, своенравным нравом и норовом…

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это «организационное подразделение экипажа корабля, в ведении которого сосредоточены технические средства главной энергетической установки (ГЭУ), электроэнергетической системы, вспомогательных механизмов, а также средств борьбы за живучесть корабля».

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – самая большая по численности боевая часть корабля, состоящая из нескольких команд и отделений: турбо-моторной (ТМГ), электротехнической (ЭТГ) и трюмно-котельной (ТКГ).

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это жизнь, жизнедеятельность, энергия и движение корабля, без БЧ-5 корабль недвижим, а значит, просто бесполезная мишень. Командиры и личный состав БЧ-5 «обеспечивают манёвры корабля на любых режимах движения, устойчивость и живучесть, непотопляемость, взрывопожаробезопасность, бесперебойную подачу электроэнергии и сжатого воздуха, охлаждение и обогрев, подачу пресной и забортной воды, функционирование всех корабельных систем жизнеобеспечения, бытовых систем и устройств, устранение боевых и аварийных повреждений, повседневные и походные ремонтные работы, проведение всех видов заводских ремонтов и докований корабля, водолазные работы, использование корабельных плавучих средств и многое-многое другое».

«Сердцем» боевого корабля является его главная энергетическая установка (ГЭУ). На БПК «Свирепый» пр.1135 типа «Буревестник» (как и на всех других кораблях пр.1135) была установлена газотурбинная двухвальная, реверсивная ГЭУ – ГГТЗА типа М-7. На каждый вал работала одна основная (форсажная) турбина мощностью 18 000 л.с. и одна маршевая турбина мощностью 6000 л.с. Форсажные турбины подключались к валопроводам через шинно-пневматические муфты.

Маршевая редукторная приставка кинематически связывала редукторы маршевых турбин и позволяла работать одной любой маршевой турбиной на оба гребных вала корабля, при этом экономичность ГЭУ повышалась на 25%. Общая мощность ГЭУ БПК пр.1135 – 48 000 л.с.

Основные и маршевые турбины ГЭУ были реверсивными. Обратное вращение гребных винтов обеспечивалось реверсивной силовой (свободной) турбиной винта ГТД.

Управление ГЭУ осуществлялось пневмоэлектроприводами системы «Бора-Буря». Время пуска турбин ГЭУ из холодного состояния – в течение трёх минут. Полный запас топлива на корабле – 450 т, но возможно было иметь топливо «в перегруз» (550 т).

Гребные винты корабля пр.1135 – четырёхлопастные, малошумные, переменного шага, с обтекателем. Вес каждого 7650 кг, диаметр 3,5 м. Число оборотов гребного вала – 320 об/мин. Эти винты оказались наиболее эффективными на любых режимах работы ГЭУ.

Электроэнергетическая система корабля состояла из пяти дизель-генераторов мощностью по 500 кВт каждый, и вырабатывала переменный трёхфазный ток напряжением 380 В и частотой 50 Гц. Две автономные электростанции с ПДУ «Ангара» обеспечивали надёжную подачу электроэнергии через систему ЩРО, ЩО и ЩВ.

Главные механизмы и электростанции ГЭУ размещались в трёх смежных отсеках в средней части корпуса корабля: главные турбины – в двух смежных отсеках, носовом машинном отделении (НСМ) и кормовом машинном отделении (КМО), газоходы всех турбин ГЭУ выходили в одну дымовую трубу.

Чтобы уменьшить физические поля корабля и уровень помех работе корабельным ГАС (гидроакустическим станциям) была создана двухкаскадная амортизация главных механизмов, вибродемпфирующие покрытия, установлена система пузырькового облака «Пелена». Таким образом, корабли пр.1135 имели относительно низкий уровень акустического поля и «были самыми малошумными надводными кораблями советского ВМФ».

Три хладомашины МХМ-180 обеспечивали работу холодильников, в которых хранилось мясо и иные продукты, а также охлаждение иных устройств и оборудования. По бортам корабля пр.1135 имелись убирающиеся внутрь корпуса автоматические успокоители качки типа УКА-1135, они обеспечивали уменьшение бортовой качки в 3,5-4 раза (до амплитуды 8-10°), что резко повышало уровень комфортности внутри корабля при движении «по волне», а также эффективность применения корабельного оружия. Водяная система пожаротушения, химическая система ОХТ марки ЖС-52 и комплект противопожарного снаряжения обеспечивали пожаробезопасность корабля.

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это как бы «государство в государстве»: командир корабля, конечно, главный человек на корабле, но внутри корабля («в машине») главный – это командир БЧ-5 или «дед», как уважительно и традиционно называют командира электромеханической боевой части. Дело в том, что личный состав БЧ-5 находится на службе и на вахте всё время существования корабля (без перерывов).

Командир БЧ-5 – это главный специалист в экипаже, человек, от таланта, трудолюбия, знаний и опыта которого зависит буквально все, особенно живучесть корабля в море. По корабельному уставу командир корабля и командир БЧ-5 не должны одновременно покидать корабль. Командир корабля только по докладам командира БЧ-5 принимает решения по борьбе за живучесть при боевых или аварийных повреждениях, вплоть до момента покидания личным составом тонущего корабля.

Все на корабле доверяют свою жизнь и здоровье командиру и личному составу БЧ-5, так же, как командир и личный состав БЧ-5 доверяет свою жизнь и здоровье тем, кто должен эффективно управлять кораблём и применять корабельное оружие. Вот почему экипаж боевого корабля составляет одно единое целое, одну команду, одну семью военно-морских братишек…

И всё же мало кто из офицеров, мичманов, старшин и матросов других боевых частей (БЧ-1, БЧ-2, БЧ-3, БЧ-4, РТС и иных служб и команд) знали, что творится или бывали в хозяйстве «деда», «стармеха» (старшего механика), командира электромеханической части (БЧ-5). Всех негласно устраивало то, что за главной водонепроницаемой и взрывобезопасной дверью, ведущей в ПЭЖ (пост энергоживучести корабля) есть кто-то, кто обеспечивает нас всех теплом, светом, воздухом, энергией, пищей, прохладой, водой и чистотой в помещениях и кубриках корабля.

Лично меня до сих пор бросает в дрожь от мысли, что мне пришлось бы служить не рулевым в ходовой и штурманской рубках боевого корабля, а где-то во внутренностях корабля рядом с горячими и опасными машинами и механизмами…

Мне повезло, потому что я по службе и своим боевым обязанностям мог своими глазами, ушами и всеми органми чувств видеть и слышать всё, что происходила на корабле, на ходовом мостике и в окружающей нас среде обитания. «маслопупы» (так традиционно называют на флоте всех, кто служит в электромеханической боевой части – БЧ-5) лишены этой возможности, их удел – это в лучшем случае циферблаты приборов, кнопки и ручки пультов управления, а в худшем случае – работающие части машин и механизмов.

Машины и механизмы, как правило, гудят, гремят, ревут, звенят, шумят, излучают тепло и машинные запахи, удушливые испарения масла, смазки и краски. Разница температуры вокруг работающих машин и механизмов и охлаждающего воздуха из приточно-вытяжной вентиляции, как правило, порождают повышенную влажность, сырость или наоборот, сухость в помещениях.

Человеческий организм естественно и неизбежно реагирует на все изменения окружающей среды и также «работает» и излучает, как работающие машины и механизмы, в результате в машинной атмосфере добавляется бытовая или трудовая атмосфера человеческой жизнедеятельности. Сродниться с этим и привыкнуть к таким условиям очень трудно…

Мне несколько раз довелось побывать в самых труднодоступных местах хозяйства электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» – в коридорах гребных валов, когда матросы, старшины и мичманы БЧ-5 героически устраняли аварийную утечку масла на сальниках гребных валов, в ПЭЖ (пост энергоживучести корабля) и в междудонном пространстве, в топливных цистернах под пайолами, когда их чистили резиновыми скребками и ветошью от загустевшей солярной слизи.

Во всех этих случаях я был в заведовании БЧ-5 по поводу написания заметок в корабельную стенную газету, в боевые листки-молнии о героизме матросов и старшин, мичманов и офицеров БЧ-5, об условиях их нелёгкой службы и работы. Кроме этого, я как комсорг корабля, сам спускался под пайолы и лазил в тесном лабиринте переборок топливных цистерн в междудонном пространстве, чтобы лично убедиться в условиях работы молодых матросов-салаг БЧ-5…

Норма труда одного получасового «погружения» под пайолы в топливные цистерны – ведро солярной слизи, собранной голыми руками резиновым скребком и обрывком старой матросской тельняшки. При этом тебе нужно протискиваться в овальные отверстия в переборках междудонного пространства, тащить за собой кабель и лампу с взрывобезопасным колпаком, шланг приточно-вытяжной вентиляции, ведро с солярной слизью и инструмент.

Через несколько минут работы в густой и насыщенной парами солярки атмосфере ты уже не ощущаешь смертельный холод стального днища корабля, забываешь обо всё на свете, кроме о диком паническом страхе остаться здесь навсегда в одиночестве. При этом шутники-годки из БЧ-5, проверяя тебя «на вшивость» на некоторое время вырубают свет и отключают вентиляцию и ты остаёшься в этом холодном, вонючем, мокром и ужасно тесном пространстве в абсолютной темноте и тишине, как в могиле…

Когда меня, как комсорга корабля, годки БЧ-5 всё же подчинились и «запустили» под пайолы, то в нарушение правил, они «втихаря» отозвали своих молодых матросов-салаг, которые работали в соседних отсеках. В азарте необычного занятия по «соскребанию» солярной слизи с голого металла пайол я не заметил, что остался один, но когда вырубился свет и вентиляция, я понял, что мне предстоит проверочное испытание, поэтому я упорно, даже закрыв глаза для верности, продолжил на ощупь собирать эту холодную вонючую слизь.

Вычищать топливные цистерны требовалось так, чтобы вся металлическая поверхность была идеально чистой и сухой, без намёка на какой-либо солярный или масляный осадок, поэтому сначала надо было резиновым скребком собрать слизь, затем мокрой ветошью собрать её в ведро, а потом сухой и сичтой ветошью протереть всё начисто.

Качество работы «чистильщиков» топливных цистерн проверялась очень просто – старшина-годок БЧ-5 лично лез под пайолы в матросской робе, пролазил сквозь переборочные отверстия и если роба становилась масляной и грязной, то молодой салага-чистильщик должен был вновь всё вычищать «до блеска», а потом ещё и стирать робу годка…

В абсолютной темноте я, скрипя зубами от холода и страха, от обиды и злости, проверял качество своей работы, проводя ладонью по металлу: если ладонь не скользила, а «скрипела», тёрлась о металл, значит здесь сухо и можно переходить в другое место.

Меня «спас» кто-то из мичманов БЧ-5, который случайно или намеренно (не знаю) заглянул туда, где отрабатывали свой ДМБовский аврал ДМБовские годки из БЧ-5. Мичман резко и гулко прокричал в темноту междудонного пространства: «Есть тут кто?», на что я с дикой радостью, но тоже грубо и громко ответил: «Есть!».

Кто! – заорал мичман (по-моему, это был старшина трюмно-котельной команды, мичман Леонид Васильевич Салов).

Матрос Суворов! – ответил я.

Что вы там делаете?! – уже другим тоном заорал мичман. – Немедленно вылезайте!

С превеликим трудом, скорчившись «в три погибели», еле-еле шевеля окоченевшими ногами и руками, тихонько взвывая от боли и страха, волоча за собой мокрую солярную ветошь, засунутую в специальную брезентовую торбу-сумку и жестяной прямоугольный обрез (самодельное ведро), наполовину наполненное солярной слизью, аккуратно просовывая всё это через отверстия в переборках и протискиваясь через них сам, я с огромной радостью пополз на этот спасительный голос, который теперь казался мне «ангельским».

Вспыхнул яркий свет взрывобезопасной переноски, заработала вентиляция и жизнь, уверенность и надежда снова ко мне вернулись…

Оставьте всё! – приказал мне мичман БЧ-5. – Бросьте обрез и сумку с ветошью. Вылезайте сами. Вас ищут. Срочно к замполиту.

Я вылезал из под пайол, как будто снова нарождался на божий свет. Глаза щурились от яркого света, ноздри жадно захватывали пахучий, но такой приятный после пайол воздух, а мозг снова привычно ориентировался в пространстве и радовался знакомым картинам.

Старшины и матросы-годки БЧ-5 сделали вид, что ничего не знают и не ведают о том, что Суворов остался под пайолами и другие матросы, понурив головы, послушно поддакивали им о том, что все они были уверены, что под пайолами никого уже нет…

Потом я вяло выслушал гневную отповедь замполита, а ещё через некоторое время также вяло и задумчиво рассказывал ему, что я делал в междудонном пространстве и что при этом ощущал. Через полтора часа, после того, как по приказу замполита, меня допустили в душевую и я смог смыть с себя липкий солярный пот и избавиться от жуткого страшного запаха, в «ленкаюте» я рассказал о своих ощущениях своим друзьям-годкам и тем самым ДМБовским годкам из БЧ-5, которые устроили мне такое испытание.

О другом моём «приключении» в коридорах гребных валов и о героизме моряков БЧ-5 я уже рассказал в одной из своих ранних новелл…

Третье моё «погружение в мир БЧ-5» состоялось с посещением поста энергоживучести корабля (ПЭЖ), где я делал фотографии для корабельной стенной газеты и фото на память командиру БЧ-5, ДМБовским годкам и всем, кто в этот раз нёс вахту в ПЭЖе.

Как видите, этих впечатлений об электромеханической боевой части (БЧ-5) мне хватило на всю жизнь…

Правда, ДМБовские годки БЧ-5 ещё раз пригласили меня к себе «под пайолы» и в этот раз они (видимо, заглаживая свою вину и мою обиду) показали мне своё «логово» - шхеру годков БЧ-5. Это тоже было междонное пространство, но уже более широкое и свободное, в котором лежали несколько матрацев, шинели вместо одеял и вещмешки вместо подушек. Здесь был уже стабильный свет аварийных фонарей, почти бесшумная приточно-вытяжная вентиляция, запасы хлеба, консервов и, возможно, более горячительного, а также целая библиотечка из «пропавших» книг из корабельной библиотеки.

Отдельно в шхере-берлоге БЧ-5 на ложе из старого бушлата лежала «подруга» - шестиструнная гитара, на которой корявые пальцы «маслопупов» заковыристо извлекали подобие гитарных звуков…

Я по достоинству оценил и принял доверие ДМБовских «маслопупов» и сыграл-спел им несколько песен, покушал с ними горячей тушёнки и выпил с ними спирт из общей кружки «мировую». После этого я отдал «маслопупам» один из портативных фотоувеличителей из «леннкаюты», несколько пачек проявителя, закрепителя и фотобумаги. Это было главное, чего хотели и «гребовали» от меня ДМБовские «маслопупы» БЧ-5.

Я сделал этот подарок не из-за страха перед годковскими угрозами этих ребят, а из-за уважения и прозрения, которое я испытал, побывав в «машине», в хозяйстве электромеханической боевой части, испытав на себе те условия службы, работы и жизни, в которых находятся эти моряки.

Свидетельствую и утверждаю – никакая иная боевая часть и служба на корабле не заслуживает большего уважения, признания и почёта, чем электромеханическая боевая часть. Я не мог и не могу согласиться и признать право «маслопупов» на их «маслопупскую годковщину», но признаю право на специфическую рабочую дисциплину и систему отношений доминирования более опытных специалистов БЧ-5 над мене опытными специалистами. Так должно быть, потому что цена ошибки, неопытности, невнимания и халатности во взрывоопасной атмосфере электромеханического хозяйства БЧ-5 – это ЧП, авария, пожар, взрыв, задымление, загазованность, затопление и в итоге повреждение здоровья, гибель людей, корабля и экипажа.

Я несколько раз видел, как самоотверженно и героически действуют аварийные партии-команды БЧ-5 БПК «Свирепый» и утверждаю: пусть они не такие воспитанные и интеллигентные, как рулевые, радисты, специалисты СПС и РТС, но это надёжные, бескорыстные и умелые спасатели, готовые пожертвовать собой, но спасти всех и корабль.

Придёт время, и я расскажу в очередной новелле о таком случае спасения БПК «Свирепый» нашей аварийной партией «маслопупов» БЧ-5.

Первым командиром электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» был капитан-лейтенант Валерий Николаевич Силкин (март 1972 – март 1976). Это был чрезвычайно грамотный, знающий специалист, досконально знавший устройство, оборудование и помещения корабля, настоящий «старший механик» и «дед», очень авторитетный и такой же скромный. В книге А.С. Дробота «Свирепый» на страже Отечества» даже не нашлось его фотографии, как говорится «из личного дела».

Во время службы на БПК «Свирепый» я всё время ощущал незримую дружескую и отеческую поддержку Валерия Николаевича Силкина, который редко открыто выступал за меня (не любил много говорить), но всегда неизменно отдавал за меня и за мои комсомольские предложения и инициативы свой авторитетный голос. Особенно Валерию Николаевичу нравилась наша игра в военно-морской КВН…

Первым командиром трюмно-котельной группы БЧ-5 был лейтенант Юрий Евгеньевич Самарин (1972- апрель 1974). С апреля 1974 года по декабрь 1975 года – лейтенант Юрий Владимирович Бердников.

Первым командиром электротехнической группы БЧ-5 был лейтенант Николай Степанович Федосов (1972-1975), очень самобытный и авторитетный офицер и специалист.

Первым командиром турбомоторной группы БЧ-5 был лейтенант Сергей Николаевич Гусев (август 1972 – ноябрь 1977).

Старшина турбомоторной команды БЧ-5, мичман Леонид Васильевич Удалов (август 1972 – апрель 1976).

Техник электротехнической группы БЧ-5, мичман Николай Нилович Таркачёв (март 1972 – январь 1977). Старшина электротехнической команды, мичман Василий Фёдорович Шишлин (сентябрь 1972 – декабрь 1974).

Старшины трюмно-котельной команды, мичман Леонид Васильевич Салов (август 1972 – январь 1974). Его сменил мичман Степан Григорьевич Корольков (1974-1977). Кстати Леонид Васильевич Салов продолжил некоторое время службу на БПК «Свирепый» в должности инструктора-водолаза.

О других членах личного состава электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» я подробно рассказал в предыдущих и ещё расскажу в последующих новеллах данной книги «Легендарный БПК «Свирепый».

Я учился в Военно-морском училище им. Дзержинского, но это офицерский путь. А матросом на подлодку можно попасть и через военкомат: они направляют призывников в учебный центр, где полгода идёт подготовка. Каждой специальности соответствует своя боевая часть, вроде отделов в компании. Первая - штурманская, вторая - ракетная, третья - мино-торпедная, четвёртая - радиотехнических средств и связи, куда как раз попал я потом, и пятая - электромеханическая, самая большая. С первой по четвёртую части - это так называемый БЧ-люкс. Они ходят чистенькие и опрятные. А БЧ5 - это «маслопупы», они там по колено в масле и воде, на них все трюмы, насосы и двигатели. После учебки идёт распределение на базы. Сейчас подлодки базируются либо на Севере, в Западной Лице, Гаджиево, Видяево, либо на Камчатке, город Вилючинск. Ещё одна база есть на Дальнем Востоке - её в народе называют Большой Камень или Техас. В Балтийском и Чёрном море атомных подводных лодок нет - только дизельные, то есть не боевые. Я же попал на Северный флот, в Западную Лицу.

Первое погружение

Когда подводная лодка выходит первый раз в море, все моряки должны пройти обряд посвящения. У меня был минимальный: в плафон из каюты налили забортной воды, которую надо выпить. Вкус у неё жутко вяжущий и горький. Неоднократно были случаи, когда людей сразу тошнило. Тогда же вручили свидетельство, нарисованное от руки, что я теперь подводник. Ну а на некоторых лодках к этому обряду добавляется «поцелуй кувалды»: её подвешивают к потолку и, когда судно качает, матрос должен изловчиться и её поцеловать. Смысл последнего обряда от меня ускользает, но спорить здесь не принято, и это первое правило, которое выучиваешь, входя на борт.

Служба

Почти что на каждой подводной лодке есть два экипажа. Когда один уходит в отпуск (а они положены после каждой автономки), заступает другой. Сначала идёт отработка задач: например, погрузиться и выйти на связь с другой подлодкой, глубоководное погружение на максимальную глубину, учебные стрельбы, в том числе по надводным кораблям, если все упражнения штабом приняты - то лодка уходит на боевую службу. Автономка длится по-разному: самая короткая - 50 суток, самая длинная - 90. В большинстве случаев мы плавали подо льдами Северного полюса - так лодку не видно со спутника, а если лодка плавает в морях с чистой водой, её можно увидеть даже на глубине 100 метров. В нашу задачу входило патрулирование участка моря в полной готовности и применение, в случае нападения, оружия. Одна подлодка с 16 баллистическими ракетами на борту может стереть с лица Земли, например, Великобританию. На каждой из 16 ракет находится 10 автономных боеголовок. Один заряд равен примерно пяти-шести Хиросимам. Можно посчитать, что мы ежедневно возили с собой 800 Хиросим. Было ли мне страшно? Не знаю, нас учили, что боятся те, по кому мы можем выстрелить. А так я не задумывался о смерти, вы же каждый день не ходите и не думаете о пресловутом кирпиче, который может упасть на голову? Вот и я старался не думать.

Быт

Экипаж подлодки круглосуточно несёт вахту в три смены по четыре часа. Каждая смена завтракает, обедает и ужинает отдельно, между собой практически не общаясь. Ну, кроме собраний и общих мероприятий - праздников, например, или соревнований. Из развлечений на лодке - турниры по шахматам и домино. Пробовали устраивать что-то спортивное вроде поднимания гири, отжимания от пола, но нам запретили из-за воздуха. Он в подлодке искусственный, с повышенным содержанием двуокиси углерода СО2, и физические нагрузки плохо влияли на сердце.

Ещё нам кино показывают. Когда не было всех этих планшетов и DVD-плееров, в общей комнате стоял плёночный кинопроектор. Крутили в основном что-то патриотическое или комедии. Вся эротика, конечно, была запрещена, но матросы выкручивались: нарезали самые откровенные моменты фильмов, где девушка раздевается, например, склеивали их в один и пускали по кругу.

Жить в замкнутом пространстве не так трудно, как кажется. Во многом потому, что ты всё время занят - восемь часов проводишь на вахте. Надо следить за показателями датчиков, пультом, делать записи - в общем, не отвлечёшься на посидеть и подумать о жизни. Каждый день примерно в 15:00 всех поднимают на «малую приборку». Все идут убирать какой-то участок. У кого-то это пульт управления, с которого надо смахнуть пыль, ну а у кого-то - гальюн (уборная для матросов в носовой части корабля. - Прим. ред.). Причём самое обидное - закреплённые за тобой участки не меняются всю службу, поэтому если уж начал драить туалет - драишь его до конца.

Что мне нравилось в плавании - так это отсутствие морской болезни. Лодку шатало только в надводном положении. Правда, по правилам лодка обязана всплывать раз в сутки, чтобы провести сеанс радиосвязи. Если подо льдами - то ищут полынью. Выйти подышать, конечно, нельзя, хотя случаи бывали.

Еда

За день кок должен не только девять раз наготовить на ораву в 100 голодных матросов, но и для каждой смены накрыть столы, потом собрать посуду и перемыть её. Но, надо заметить, подводников кормят очень хорошо. На завтрак обычно творог, мёд, варенье (иногда из лепестков розы или грецких орехов). На обед или ужин обязательно красная икра и балык из осетровых рыб. Каждый день подводнику положено 100 граммов сухого красного вина, шоколадка и вобла. Просто в самом начале, ещё в советские времена, когда говорили о том, чем подводникам поднимать аппетит, комиссия разделилась: они голосовали за пиво, другие - за вино. Выиграли последние, но вобла, которая шла в паре с пивом, в пайке почему-то осталась.

Иерархия

Экипаж состоит из офицеров, мичманов и матросов. Главный всё равно командир, хотя внутренняя иерархия тоже существует. Офицеры, например, кроме командира, называют друг друга только по имени-отчеству, ну и требуют к себе соответствующего обращения. А вообще субординация как в армии: начальник отдаёт приказание - подчинённый его выполняет без комментариев. Вместо дедовщины на флоте есть годковщина. Тех матросов, которые только пришли на флот, называют караси: они должны тихо сидеть в трюме и убирать воду и грязь. Следующая каста - подгодок - матрос, который отслужил два года, а самые крутые - годки - у них срок службы больше, чем 2,5 года. Если за столом сидят восемь человек, из которых, например, два годка, то еда делится пополам: одна половина - это их, а вторая - всех остальных. Ну могут ещё сгущёнку отобрать или за шилом послать сбегать. По сравнению с тем, что в армии происходит, здесь практически равенство и братство.

Устав - это библия, наше всё, считай. Правда, иногда до смешного доходит. Например, согласно ст. 33 Строевого устава российских военных сил, движение бегом начинается только по команде «бегом марш». И вот один раз замкомдива в море пошёл в гальюн, а там замок висит. Он в центральный пришёл и старпому приказывает: «Старпом, гальюн откройте». Старпом сидит спиной - не реагирует. Замкомдива не выдержал: «Старпом, принесите ключ бегом». А он продолжает сидеть как сидел. «Бегом, я Вам говорю! Вы что, не слышите меня? Бегом! Бл..!!! Чего Вы ждёте?» Старпом закрыл устав, который он читал, кажется, всё свободное время, и говорит: «Я жду, товарищ капитан первого ранга, команду „марш“».

Командиры

Командиры разные бывают, но все должны вызывать трепет. Священный. Ослушаться или перечить ему - получить выговор в личное дело как минимум. Самый колоритный начальник, который мне попадался, - капитан первого ранга Гапоненко (фамилия изменена. - Прим. ред.). Было это в первый год службы. Только в Мотовский залив вышли, Гапоненко пропал из виду с флагманским киповцем (должность на лодке, слесарь КИПиА - Контрольно-измерительная аппаратура и автоматика) в своей каюте. Дней пять пили не просыхая, на шестой день Гапоненко вдруг поднимается в центральный в куртке-канадке и валенках: «Давайте, говорит, всплывайте, покурим». Покурили. Он спустился вниз, осмотрелся: «Чем это вы тут занимаетесь, а?» Говорим, учебные маневры отрабатываем, вот надо скооперироваться с соседней лодкой, 685-й бортовой. Он вдруг сам пролез за пульт, взял микрофон и вышел в эфир. «685-й бортовой, я 681-й бортовой, прошу исполнить „слово“ (а слово на морском языке означает застопорить ход, остановиться)». На другом конце провода раздалось какое-то мычание. А потом: «Я 685-й бортовой, исполнить „слово“ не могу. Приём». Гапоненко начал нервничать: «Приказываю исполнить „слово“ немедленно!» А в ответ ещё более настойчиво: «Повторяю вам, исполнить „слово“ не могу. Приём». Тогда он уже совсем озверел: «Я, б…, приказываю тебе, су…, исполнить „слово“ …! Немедленно, слышишь! Я капитан первого ранга Гапоненко! Ты придёшь в базу, су..., я тебя, бл…, за жопу подвешу!..» Повисла смущённая тишина. Тут радист, полумёртвый от страха, бледнеет ещё сильнее и шепчет: «Товарищ капитан первого ранга, прошу прощения, я ошибся, нам нужен 683-й бортовой, а 685-й бортовой - это самолёт». Гапоненко пульт разбил, выдохнул: «Ну вы и мудаки тут все», - ушёл обратно в каюту и до всплытия больше не появлялся.

Иллюстрации: Маша Шишова

Многие судомоделисты или просто те люди, кто интересуется военно-морской тематикой, наверняка знают о существовании эскадренных миноносцев типа «Инженер-механик Зверев». Построенные (кто бы мог подумать!) в Германии, десять кораблей этого типа четверть века несли службу сначала в составе русского императорского, а затем Красного Балтийского флота, участвовали в Первой мировой и Гражданской войнах. С технической точки зрения эсминцы «Инженер-механик Зверев» ничем особенным не отличались – обычные 400-тонные посудины с экипажем 70 человек, вооруженные торпедами и 75 мм орудиями. Рабочие лошадки флота. Но что за человек был инженер-механик Зверев, чьим именем нарекли целую серию кораблей?

Сто лет назад должность судового механика была совсем не в почете – в жаркой тьме котельных и машинных отделений трудились исключительно лица «недворянских кровей». Даже несмотря на присвоенние механикам офицерских званий* и хорошего образования, полученного в стенах военно-инженерных училищ, им долгое время не позволялось носить кортик с парадной униформой. Строевики, штурманы и артиллеристы с некоторым презрением относились к своим коллегам – ведь еще совсем недавно самым сложным корабельным механизмом был брашпиль для якорной цепи.

*впрочем, звания механиков царского флота также отличались от офицерских и звучали совсем не по военному: младший инженер-механик, старший инженер-механик, флагманский инженер-механик, главный инспектор механической части.

К началу ХХ века, с появлением паровых машин и электрических приводов, механики стали незаменимы – теперь от исправности механической части зависел исход морского боя, а в итоге, сохранность корабля и жизнь всего экипажа. Одним из ярких случаев, который заставил командование флота пересмотреть свое отношение к корабельным механикам, стал подвиг Василия Васильевича Зверева.

В ночь на 14 марта 1904 года японский флот предпринял попытку диверсии на внутреннем рейде крепости Порт-Артур. Четыре парохода-заградителя под прикрытием шести эсминцев должны были в самоубийственной атаке прорваться на внутренний рейд и затопиться, заблокировав вход в базу.
Крадущегося в темноте противника обнаружил патрульный миноносец «Сильный» под командованием лейтенанта Криницкого – русские моряки без колебаний бросились в атаку, превратив головной из японских кораблей в пылающий факел. В тот же момент японцы обнаружили «Сильный», чей силуэт ярко высветило пламя пожара на японском пароходе.

А дальше вступили в действие законы драматургии: один против шести. Чудес не бывает – шальной японский снаряд пробил обшивку в районе машинного отделения, осколками посекло паропровод. Миноносец «Сильный» превратился в неподвижную мишень.

Сквозь обжигающий пар к месту повреждения паропровода первым подбежал старший инженер-механик Зверев. Схватив попавшийся под руку пробковый матрас, он попытался набросить его на рваную трубу, из которой била смертельная струя перегретого пара. Тщетно – матрас отбросило в сторону. Мгновение на раздумье, чем можно надежно зафиксировать заплатку? – инженер-механик Зверев поднял матрас и бросился на раскаленный паропровод, плотно прижавшись к нему своим телом.

На следующий день весь Порт-Артур вышел хоронить Василия Зверева, о подвиге моряка получила отклик за рубежом, французские газеты назвали инженера-механика Зверева гордостью России.

В.В. Зверев родился в 1865 году в городе Муроме,выпускник Кронштадского морского училища. В 1903 году был назначен на миноносец «Сильный», где ему присвоено звание старший инженер-механик. За свой подвиг посмертно награжден орденом Святого Георгия IV степени.

Работа корабельных механиков была опасна и трудна. Трюмная команда под управлением инженеров-механиков до последнего боролась за живучесть корабля – часто не оставалось времени, чтобы выбраться на верхнюю палубу и занять место в шлюпках. Перевернувшийся во время Цусимского сражения броненосец «Ослябя» унес в своём чреве на дно 200 человек машинной команды.

Страшно представить, что испытали эти люди в последние минуты своей жизни – при опрокидывании корабля машинное отделение превратилось в адкую давилку, наполненную воплями ужаса. В кромешной тьме на кочегаров и машинистов обрушился град незакрепленных предметов, а продолжавшие вращатся механизмы затягивали и рвали моряков на куски. И в этот момент в машинные отделения хлынула вода…

Офицеры остались до конца со своими подчиненными – среди спасшихся членов команды «Осляби» не было ни одного инженера-механика. Вот имена тех, кто до конца оставался на своих постах: старший судовой механик полковник Н.А. Тиханов, пом. судового механика поручик Г.Г. Даниленко, младший инженер-механик поручик Л.А. Быков, трюмный механик поручик П.Ф.Успенский, младшие инженер-механики прапорщики С.А. Майструк и В.И. Медведчук, машинные кондукторы Евдоким Курбашнев и Иван Кобылов.

Продольный разрез броненосца "Ослябя". Хорошо видно расположение котельных и машинных отделений - в случае быстрой гибели корабля спастись оттуда невозможно.

БЧ-5 - сердце корабля

В наши дни машинно-котельньная команда называется «Электромеханическая боевая часть» или кратко БЧ-5.** Трудно описать заслуги этих моряков, учитывая количество силового и вспомогательного оборудования на современных кораблях ВМФ, десятки километров кабелей и трубопроводов, сотни клапанов и электрощитов.

Служба стала еще опаснее и ответственнее с появлением на кораблях ядерных силовых установок – сколько раз рискуя своей жизнью турбинисты, механики, специалисты КИП ликвидировали серьезные аварии и ЧП. 3 июля 1961 года произошла разгерметизация реактора на АПЛ К-19. Добровольцы из экипажа лодки смонтировали из подручных средств трубопровод для аварийного охлаждения реактора. Уже через несколько минут, проведенных рядом с пышащим жаром реактором, у людей распухало лицо и шла пена из рта, но они продолжали работать сварочным аппаратом. Аварию удалось ликвидировать ценой жизни 8 подводников, в том числе командира дивизиона движения Ю.Н. Повстьева.

Матрос Сережа Перминин

Или подвиг 20-летнего матроса спецтрюмной группы Сергея Преминина с подлодки К-219, погасившего вручную адское ядерное пламя. Опустив все четыре решетки, моряку уже не хватило сил открыть люк реакторного отсека, деформированный от высокой температуры. Он ушел вместе с лодкой на дно Атлантического океана в точке с координатами 31°28′01″ с. ш. 54°41′03″ з. д.

В октябре 2010 года произошла авария на эскадренном миноносце «Быстрый» Тихоокеанского флота - в машинном отделении прорвало топливную магистраль. Жарко заполыхал трюм, возникла угроза детонации топливных цистерн – 300 человек оказалась в шаге от гибели. 19-летний машинист котельной команды Алдар Цыденжапов стремглав бросился в самое пекло, чтобы перекрыть топливопровод. Сгорая заживо он сумел закрутить вентиль. Позже врачи установили: Алдар получил 100% ожег тела. Трудно найти слова утешения родным отважного моряка – они ждали из армии сына, а не звезду Героя.

**Корабельный устав Военно-морских сил РККА от 1932 года устанавливал следующий порядок организации экипажей кораблей:
БЧ-1 – штурманская,
БЧ-2 – артиллерийская (ракетная),
БЧ-3 – минно-торпедная,
БЧ-4 – связь,
БЧ-5 – электромеханическая.

[i]

На берегу залива Стрелок, у пирса эскадренного миноносца «Быстрый», открыт знак памяти Героя России, матроса Алдара Цыденжапова

Боевая часть корабля

Боевая часть корабля

основное организационное подразделение экипажа корабля, предназначенное для выполнения определенных задач. В боевую части корабля входят личный состав и закрепленные за ним вооружение и другие технические средства. На корабле в зависимости от класса может быть до 7 боевых частей (БЧ). штурманская (БЧ-1); ракетная или ракетно-артиллерийская (БЧ-2); минно-торпедная (БЧ-3); связи (БЧ-4); электромеханическая (БЧ-5); авиационная (БЧ-6); управления (БЧ-7).

EdwART. Толковый Военно-морской Словарь , 2010

Смотреть что такое "Боевая часть корабля" в других словарях:

Авиационное подразделение авианесущего корабля, предназначено для материально технического обеспечения полетов корабельных летательных аппаратов, содержания в исправном состоянии и эксплуатации авиационно технических средств корабля и… … Морской словарь

У этого термина существуют и другие значения, см. Боевая часть. Боевая часть наряду со службой, основное организационное подразделение экипажа кораблей советского и российского Военно Морского Флота, в ведении которого сосредоточены боевые… … Википедия

Боевая часть (БЧ) корабля - основное организационное подразделение экипажа корабля, предназначенное для выполнения определённых задач и использования технических средств в бою и в повседневной жизни (штурманская БЧ, ракетно артиллерийская, минно торпедная, связи и т. д.).… … Словарь военных терминов

БОЕВАЯ ЧАСТЬ - (БЧ), осн. организационное подразделение экипажа корабля, предназнач. для выполнения определ. задач и использования техн. средств в бою и в повседнев. службе. В зависимости от ранга и класса корабля м. б. БЧ: штурман. (БЧ 1), ракет. (ракетно арт … Энциклопедия РВСН

Часть экипажа корабля, несущая вахту на командных пунктах и боевых постах. Обычно весь личный состав корабля разбит на три боевых смены EdwART. Толковый Военно морской Словарь, 2010 … Морской словарь

Боевая тревога в военном деле сигнал (команда), по которому подразделение (часть, корабль, соединение) немедленно приводится в полную боевую готовность. Подается для немедленного вступления в бой или повышения уровня боевой готовности.… … Википедия

Боевая смена - часть личного состава корабля (мичманы, старшины, матросы), находящаяся в соответствии с его боевой организацией на КП и боевых постах и выполняющая обязанности согласно объявленной боевой готовности в течение установленного времени. На корабле… … Словарь военных терминов

Остойчивость корабля - ОСТОЙЧИВОСТЬ КОРАБЛЯ, способность его плавать на водѣ въ прямомъ положеніи и возвращаться въ него послѣ прекращенія дѣйствія внѣшн. причины, измѣнившей первонач. положеніе равновѣсія судна. Различаютъ поперечную О. при наклоненіяхъ вокругъ… … Военная энциклопедия

АВ авианосец. АВ арктический воздух. кАВ континентальный арктический воздух. мАВ морской воздух. АВТР авиатранспорт. АГ агентурная разведка. АКС английская кубическая сажень. AM аэродром морской авиации. АОМ морской оперативный аэродром. АПП… … Морской словарь

Вице адмирал Кулаков … Википедия