Артиллерия германской империи в первой мировой войны. Греческая артиллерия в первой мировой войне. Вступление Греции в войну
Первая мировая война дала жизнь сверхтяжелым орудиям, один снаряд которых весил тонну, а дальность стрельбы доходила до 15 километров. Вес этих гигантов доходил до 100 тонн.
Дефицит
Все знают известный армейский анекдот по «крокодилов, что летают, но низко». Однако далеко не всегда эрудированы и прозорливы были военные и в прошлом. Например, генерал Драгомиров вообще считал, что Первая мировая война продлится четыре месяца. А вот французские военные и вовсе приняли концепцию «одного орудия и единого снаряда», намереваясь с ее помощью разгромить Германию в грядущей европейской войне.
Россия, шедшая в русле военной политики Франции, также отдала дань уважения этой доктрине. Зато когда война вскоре превратилась в позиционную, войска зарылись в окопы, защищенные многими рядами колючей проволоки, выяснилось, что тяжелых орудий способных действовать в этих условиях союзникам по Антанте катастрофически не хватает.
Нет, какое-то количество относительных крупнокалиберных орудий войска имели: 100-мм и 105-мм гаубицы имели Австро-Венгрия и Германия, 114-мм и 122-мм гаубицы Англия и Россия. Наконец, все воюющие страны использовали 150/152 или 155-мм гаубицы и мортиры, но даже их мощности оказалось явно недостаточно. «Землянка наша в три наката» прикрытая сверху мешками с песком защищала от любых снарядов легких гаубиц, а против более тяжелых использовали бетон.
Однако России даже их не хватало, и ей пришлось закупать 114-мм,152-мм и 203-мм и 234-мм гаубицы в Англии. Кроме них более тяжелыми орудиями русской армии была 280-мм мортира (разработана французской фирмой Шнейдер, так же, как и вся линейка 122 -152-мм гаубиц и пушек) и 305-мм гаубица 1915 г. Обуховского завода, произведенная в годы войны в количестве всего 50 единиц!
"Большая Берта"
А вот немцы, готовясь к наступательным боям в Европе, очень внимательно подошли к опыту англо-бурской и русско-японской войны и заранее создали не просто тяжелое, а сверхтяжелое орудие – 420-мм мортиру под названием «Большая Берта» (названная так в честь тогдашней владелицы концерна Крупп), самый что ни на есть настоящий «молот ведьм».
Снаряд этого суперорудия имел вес 810 кг, а стреляло оно на целых 14 км. Фугасный снаряд при взрыве давал воронку глубиной 4,25 метра и диаметром 10,5 метра. Осколочный разлетался на 15 тыс. кусков смертоносного металла, сохранявших убойную силу на расстоянии до двух километров. Однако защитники тех же, например, бельгийских крепостей считали самыми ужасными бронебойные снаряды, от которых не спасали даже двухметровые перекрытия из стали и бетона.
В годы Первой мировой войны немцы успешно применяли «Берты» для обстрела хорошо укрепленных французских и бельгийских фортов, и крепости Верден. При этом отмечалось, что для того, чтобы сломить волю к сопротивлению и вынудить к сдаче гарнизон форта в тысячу человек, требовалось все лишь две такие мортиры, сутки времени и 360 снарядов. Недаром, наши союзники на Западном фронте называли 420-мм мортиру «убийца фортов».
В современном российском телесериале «Гибель Империи» при осаде Ковенской крепости немцы обстреливают ее из «Большой Берты». Во всяком случае, так об этом говорится с экрана. На самом деле «Большую Берту» «сыграла» советская 305-мм артиллерийская установка ТМ-3-12 на железнодорожном ходу, кардинально отличавшаяся от «Берты» по всем параметрам.
Всего было построено девять таких орудий, они участвовали во взятии Льежа в августе 1914 года, и в битве за Верден зимой 1916 года. Под крепость Осовец четыре орудия были доставлены 3 февраля 1915 года, поэтому снимать сцены ее применение на русско-германском фронте следовало бы зимой, а не летом!
Гиганты из Австро-Венгрии
Но на Восточном фронте русским войскам чаще приходилось иметь дело с другим 420-мм орудием-монстром – не германской, а австро-венгерской гаубицей такого же калибра М14, созданной в 1916 году. Причем уступая немецкому орудию в дальности стрельбы (12700 м), она превосходила его по весу снаряда, весившего одну тонну!
К счастью, это чудовище было куда менее транспортабельным, нежели колесная германская гаубица. Ту, хоть и медленно, но можно было буксировать. Австро-венгерскую всякий раз при смене позиции нужно было разбирать и перевозить при помощи 32 грузовиков и трейлеров, а на ее сборку требовалось от 12 до 40 часов.
Следует отметить, что помимо страшного разрушительного действия, эти орудия обладали еще и относительно большой скорострельностью. Так, «Берта» выпускала один снаряд в восемь минут, а австро-венгерская – 6-8 снарядов в час!
Менее мощной была другая австро-венгерская гаубица «Барбара», калибром 380-мм, дававшая 12 выстрелов в час и посылавшая свои 740-килограммовые снаряды на расстояние в 15 км! Впрочем, и это орудие, и 305-мм, и 240-мм мортиры представляли собой стационарные установки, которые перевозили по частям, и устанавливали на специальных позициях, обустроить которые требовалось время и масса труда. К тому же 240-мм мортира стреляла всего на 6500 м, то есть находилась в зоне поражения даже нашей российской полевой 76,2-мм пушки! Тем не менее, все эти орудие воевали и стреляли, а вот отвечать им орудий у нас явно не хватало.
Ответ Антанты
Чем на все это ответили союзники по Антанте? Ну, у России выбор был невелик: в основном это были уже упоминавшийся 305-мм гаубицы, со снарядом весом 376 кг и дальнобойностью 13448 м, делавшие один выстрел в три минуты.
А вот англичане выпустили целую серию таких стационарных орудий все возрастающего калибра, начиная с 234-мм и вплоть до 15-дюймовых – 381-мм осадных гаубиц. Последними активно занимался сам Уинстон Черчилль, добившийся их выпуска в 1916 году. Хотя орудие это получилось у англичан не слишком впечатляющим, а выпустили их в количестве всего двенадцати штук.
Снаряд весом 635 кг оно выбрасывало на расстояние всего лишь в 9,87 км, тогда как сама установка весила 94 тонны. Причем это был чистый вес, без балласта. Дело в том, что для придания этому орудию большей устойчивости (и всем другим орудиям этого типа) под стволом у них находился стальной ящик, который нужно было заполнить балластом в 20,3 т, то есть, попросту говоря, набить его землей и камнями.
Поэтому 234-мм установки Мк I и Мк II стали наиболее массовыми в английской армии (всего было выпушено 512 орудий обоих типов). При этом они стреляли 290-килограммовым снарядом на 12740 м. Но… им также требовался этот самый 20-тонный ящик с землей и вы только себе представьте тот объем земляных работ, который требовалось провести для установки всего лишь нескольких таких орудий на позициях! Кстати, увидеть ее «вживую» сегодня можно в Лондоне в Имперском музее войны, так же, как и 203-мм английскую гаубицу выставленную во дворе Артиллерийского музея в Санкт- Петербурге!
Французы же ответили на германский вызов созданием 400-мм гаубица М 1915/16 на железнодорожном транспортере. Разработала орудие фирма Сен-Шамон и уже при первом боевом использовании 21– 23 октября 1916 г. показала свою высокую эффективность. Гаубица могла стрелять как «легкими» фугасными снарядами массой 641– 652 кг, содержавших около 180 кг взрывчатых веществ соответственно, так и тяжелыми от 890 до 900 кг. При этом дальность стрельбы достигала 16 км. До окончания Первой мировой войны было сделано восемь 400-мм таких установок, еще две установки были собраны уже после войны.
Говоря об артиллерии Первой мировой войны, кратко стоит отметить, что все государства в рамках подготовки к конфликту уделяли ей особое внимание, учитывая опыт предыдущих локальных вооруженных конфликтов. В численном эквиваленте эта подготовка выражалась следующим образом: более 9 тысяч различных артиллерийских орудий у Германии; немногим более 4 тыс. - у Австро-Венгрии, 7 тыс. - у России, - 4300 - у Франции, чуть больше тысячи - у Великобритании, и около 900 - у Бельгии.
При этом все артиллерийские орудия, использовавшиеся на фронтах I мировой войны, делились на несколько категорий: легкую и тяжелую полевые, горную о осадную.
В поддержку пехоте
Легкая полевая и горная артиллерия в те годы были частью пехотных дивизий. В большинстве армий они были представлены пушками калибром 75 миллиметров и 105-мм гаубицами. Исключение составляли французские войска, в которых гаубицы полностью отсутствовали. Французы считали, что их пушки пригодны для любых условий маневренной войны (перед началом конфликта никто не предполагал, что он станет затяжным и позиционным, а не быстротечным и маневренным).
Дальнобойность пушек варьировалась в пределах 7-8 километров, хотя чае всего ее использовали на гораздо близком (до 6 километров) расстоянии. Стоит отметить, что в боекомплект каждого орудия входили как гранаты, так и шрапнель. Причем последняя пользовалась наибольшей популярностью.
Артиллерийские «тяжеловесы»
Кратко говоря, тяжелая полевая артиллерия Первой мировой войны также, как и легкая, состояла из пушек и гаубиц. Только калибр у них был значительно больше. Для пушек самым распространенным был калибр 105 мм, а вот калибр гаубичных снарядов доходил до 150 мм. При этом стреляли такие орудия ненамного дальше и лучше пехотных легких. В их боекомплект также входили гранаты (в России из называли бомбами) и шрапнель.
Несмотря на то, что французы изготавливали для русской армии тяжелые полевые пушки, у нее самой аналогичного оружия не было.
Лучше всех была обеспечена этим видом артиллерии германская армия. Причем преимущество ее заключалось как в количестве, так и в качестве.
Осадная (тяжелая) артиллерия
При кратком обзоре этого вида артиллерии Первой мировой войны стоит отметить, что она находилась в полном распоряжении командования. Ее орудия сосредотачивали в районах, где готовилось проведение решающих операций.
В состав такой артиллерии входили орудия (пушки, гаубицы и мортиры) калибр которых составлял от 120 до 420 мм. При этом практически все страны использовали вооружение старого образца.
Исключение составляла Германия, которая при подготовке к войне уделила этому виду артиллерии достаточно много внимания. При этом германское командование проследило за тем, чтобы качество орудий не пострадаво в ущерб количеству.
Таких же взглядов на тяжелый вид артиллерии придерживались и союзники Германии - австро-венгерское командование.
Франция же, наоборот, считала этот вид артиллерийских орудий практически ненужными и чересчур обременительными. Россия, в свою очередь, разделяла мнение французов, но при этом, учитывая опыт русско-японской войны, присматривалась и германской точке зрения (правда не очень смело).
Кстати начавшаяся война показала, что правы здесь оказались германцы. Именно их тяжелая артиллерия способствовала тому, что они в короткие сроки сумели завладеть всеми приграничными французскими и бельгийскими крепостями.
Зенитная артиллерия
Этот вид артиллерии в годы первого мирового находился лишь в зачаточном состоянии, так как до этого в ней просто не было необходимости. В годы конфликта 1914-18 годов было лишь испытано несколько опытных образцов. При этом Германии удалось достичь в этом неплохих результатов.
Методы артиллерийской стрельбы
До войны и в ходе ее сражений, артиллеристы стреляли, ориентируясь исключительно на визуальные наблюдения. Только-только начинала зарождаться стрельба, наблюдение при которое велось с привязанного аэростата. Наблюдение с самолета и вовсе не производилось.
При этом у армии каждой страны были разработаны собственные правила пристрелки. Наименее разработанными они были в германских войсках, поэтому подготовка их стрелков была самой слабой.
В годы первой мировой войны в Российской Империи был совершён громаднейший скачок в военном производстве, а темпы развития промышленности были настолько высокими, что не повторялись после этого в отечественной истории, и не были повторены ни в один из отрезков советского периода, включая Великую Отечественную войну.
Основой этого скачка стало стремительное расширение мощностей военного производства в 1914-1917 гг. за счёт четырёх факторов:
1) Расширение мощностей существующих государственных военных предприятий.
2) Массированное привлечение к военному производству частной промышленности.
3) Крупномасштабная программа экстренного строительства новых казённых заводов.
4) Широкое строительство новых частных военных заводов, обеспеченных государственными заказами.
Российская Империя вошла в войну с незавершённой военной реформой, которая должна была закончиться к 1917 году. При этом необходимо учитывать, что планирующие органы абсолютно всех стран ошиблись с прогнозами хода войны. Никто не думал, что она продлится больше года.
Соответственно, военные запасы были рассчитаны на относительно недолгие боевые действия. Промышленность, в том числе и России, не могла быстро компенсировать ту убыль, которую предполагает длительная война.
Поэтому закупки оружия и боеприпасов за границей были закономерны и оправданы. Царское правительство заказало 1,5 миллиона винтовок образца 1891-1910 гг. у американских компаний "Ремингтон" и "Вестингхаус", плюс 300 тысяч винтовок под русский трехлинейный патрон у "Винчестера". Но этот заказ большей своей частью до России не доехал – после большевицкой революции правительство США конфисковало винтовки и приняло их на вооружение у себя, как US Rifle, Cal. .30, Model of 1916.
Насколько велики были потребности Русской армии в оружии в начале первой мировой войны и как они удовлетворялись впоследствии отечественной промышленностью, можно судить по вполне доступным ныне цифрам. Их проанализировал в своем исследовании Михаил Барабанов, бывший научный редактор журнала "Экспорт вооружений", с 2008 года – научный сотрудник Центра анализа стратегий и технологий, главный редактор журнала Moscow Defense Brief. Далее приведены необходимые выдержки из его работы.
Винтовки.
Винтовки выпускались на трёх казенных оружейных заводах – Тульском, Ижевском и Сестрорецком. Военная мощность их всех на лето 1914 г. оценивалась суммарно в 525 тыс. винтовок в год. Реально за первые пять месяцев войны с августа по декабрь 1914 г. эти три завода изготовили 134 тыс. винтовок.
С 1915 г. предпринимались форсированные работы по расширению всех трёх заводов, в результате чего месячный выпуск винтовок на них с декабря 1914 г. по декабрь 1916 г. был увеличен в четыре раза – с 33,3 тыс. до 127,2 тыс. штук. За один только 1916 г. производительность каждого из трёх заводов была удвоена, и фактическая сдача составила: Тульский завод 648,8 тыс. винтовок, Ижевский – 504,9 тыс. и Сестрорецкий – 147,8 тыс., итого 1301,4 тыс. винтовок в 1916 г.
В 1915 г. были санкционированы ассигнования на постройку в Туле второго оружейного завода с годовой мощностью по 500 тыс. винтовок в год, причём в дальнейшем его предполагалось слить с Тульским оружейным с итоговой суммарной мощностью 3500 винтовок в сутки. Дополнительно были выделены деньги на приобретение у "Ремингтона" оборудования (1691 станок) для изготовления ещё 2 тыс. винтовок в сутки! Итого весь тульский оружейный комплекс должен был давать 2 млн. винтовок в год. Строительство 2-го завода было начато летом 1916 г. и должно было быть завершено к началу 1918 г.
В 1916 г. было начато строительство нового казённого Екатеринославского оружейного завода близ Самары мощностью 800 тыс. винтовок в год.
Таким образом, в 1918 г. годовые производственные мощности русской промышленности по выпуску винтовок (без автоматов) должны были составить 3,8 млн. штук, что означало увеличение в 7,5 раз по отношению к мобилизационным мощностям 1914 г. и утроение по отношению к выпуску 1916 г. Это перекрывало заявки Ставки (2,5 млн. винтовок в год) в полтора раза.
Патроны.
На 1914 г. в России производством ружейных патронов занимались три казенных патронных завода – Петроградский, Тульский и Луганский. Максимальная мощность каждого из этих заводов составляла 150 млн. патронов в год при односменной работе (суммарно 450 млн.). Фактически все три завода уже в мирный 1914 г. должны были дать суммарно на треть больше – госзаказ составил 600 млн. патронов.
С начала 1915 г. предпринимались огромные усилия по расширению мощностей всех трёх заводов, в результате чего выпуск русских трехлинейных патронов был увеличен с декабря 1914 г. по ноябрь 1916 г. втрое – с 53,8 млн до 150 млн. штук. За один 1916 г. суммарный объем выпуска русских патронов был увеличен в полтора раза (до 1,482 млрд. штук). В 1917 г. при сохранении производительности ожидалась дача 1,8 млрд. патронов, плюс поступление примерно такого же числа русских патронов по импорту. В 1915-1917 гг. количество единиц оборудования всех трёх патронных заводов возросло вдвое. Вдумайтесь, 3 миллиарда патронов в год!
Ставкой в 1916 г. предъявлялись явно завышенные требования на патроны – так, на межсоюзной конференции в январе 1917 г. потребность была исчислена в 500 млн. патронов в месяц (в т.ч. 325 млн. русских), что давало расход в 6 млрд. в год, или вдвое выше расхода 1916 г., и это при достаточной обеспеченности патронами частей к началу 1917 года.
В июле 1916 года было начато строительство Симбирского патронного завода (мощность 840 млн. патронов в год). В целом, общую предполагавшуюся мощность русской патронной промышленности на 1918 год можно исчислить до 3 млрд. патронов в год.
Пулемёты.
Фактически, вплоть до переворота 1917 года выпуск станковых пулемётов вёл только Тульский оружейный завод, увеличивший производство оных до 1200 единиц в месяц к январю 1917 г. Таким образом, по отношению к декабрю 1915 г. рост составил 2,4 раза, а по отношению к декабрю 1914 г. – в семь раз. За 1916 г. выпуск пулемётов почти утроился (с 4251 до 11072 штук), а в 1917 г. ожидалась поставка Тульским заводом 15 тыс. пулемётов.
Вместе с крупными заказами по импорту (в 1917 г. ожидалась поставка до 25 тыс. импортных станковых пулемётов и до 20 тыс. ручных пулемётов) это должно было удовлетворить заявки Ставки. В преувеличенных надеждах на импорт, предложения частной промышленности о производстве станковых пулемётов были отклонены ГАУ (Главным артиллерийским управлением).
Производство ручных пулемётов Madsen организовывалось на строящемся по соглашению с Madsen Ковровском пулемётном заводе. Соглашение об этом с выдачей заказа синдикату в 15 тыс. ручных пулемётов было заключено в апреле 1916 г, контракт подписан в сентябре, а строительство завода начато в августе 1916 г. и велось очень быстрыми темпами. Сборка первой партии пулемётов была произведена в августе 1917 г. К началу 1918 г., несмотря на "революционный" бардак, завод был готов. Выпуск пулемётов планировался в 4000 штук в первое полугодие работы с последующим выходом на 1000 штук в месяц и с доведением до 2,5-3 тыс. ручных пулеметов месяц.
Однако, вопреки распостраненному мнению, армии стран – участниц первой мировой войны были загнаны в фортификационные сооружения не пулеметами, а лёгкой полевой артиллерией и шрапнелью.
Хорошим примером является вооружение русской пехотной дивизии 1914 года, где в пулеметных командах полков было всего лишь 32 "Максима", но 48 "Кос Смерти" в артиллерийской бригаде дивизии. В одном русском шрапнельной снаряде было 260 пуль, в пулеметной ленте максима - 250 патронов. Артиллерия однозначно была более эффективной, чем пулемёты!
Лёгкие орудия.
Производство легкой и горной трехдюймовой артиллерии велось на Петроградском казённом и Пермском орудийных заводах. В 1915 г. к производству был подключен частный Путиловский завод (в итоге национализированный в конце 1916 г.), а также частная "Царицынская группа заводов" (Сормовский завод, завод Лесснера, Петроградский металлический и Коломенский). Месячный выпуск орудий образца 1902 г. в итоге вырос за 22 месяца (с января 1915 г. по октябрь 1916 г.) более чем в 13 раз (!!!) – с 35 до 472 систем.
Для дальнейшего расширения артпроизводства в конце 1916 г. было начато строительство мощного Саратовского казённого орудийного завода. Из-за революции февраля 1917 г. постройка была остановлена в начальной стадии.
Таким образом, при ежемесячной потребности на 1917 год, заявленной Ставкой в январе 1917 года, в 490 полевых и 70 горных 3-дм пушек, русская промышленность фактически уже вышла к тому времени на её обеспечение, а в 1917-1918 годах, по всей видимости, значительно превзошла бы эту потребность. С вводом в строй Саратовского завода можно было ожидать выпуска более 700 полевых пушек и 100 горных пушек в месяц (при оценке выбытия 300 орудий в месяц по расстрелу без учета боевых потерь)…
Следует добавить, что в 1916 г. Обуховским заводом было начато освоение 37-мм траншейной пушки Розенберга. Из первого заказа в 400 новых систем от марта 1916 года 170 пушек были поставлены уже в 1916 году, сдача остальных намечалась на 1917 год. Нет сомнений, что за этим последовали бы новые массовые заказы на эти пушки.
Тяжёлые орудия.
К началу войны производство 48-линейных гаубиц образца 1909 и 1910 годов велось на Путиловском заводе, Обуховском заводе и Петроградском орудийном заводе, а 6-дм гаубиц образца 1909 и 1910 годов – на Путиловском и Пермском заводах.
Выпуск тяжёлой артиллерии нарастал очень быстро. В первом полугодии 1915 года было изготовлено всего 128 орудий тяжёлой артиллерии, но за полтора года объем вырос в 7 раз! Всего же в 1917 г., не случись революции, ГАУ (без Морведа) промышленностью оценочно должно было быть поставлено до 2000 тяжелых орудий русского производства (против 900 в 1916 году).
Вторым новым центром выпуска тяжёлой артиллерии должен был стать Саратовский казённый орудийный завод с годовой программой по тяжёлым орудиям: 42-лин пушек – 300, 48-лин гаубиц – 300, 6-дм гаубиц – 300, 6-дм крепостных пушек – 190, 8-дм гаубиц – 48. Из-за революции февраля 1917 г. постройка была остановлена в начальной стадии. В числе других рассматривавшихся к 1917 г. мероприятий по усилению выпуска тяжёлой артиллерии были выдача заказа на 48-лин гаубицы частной "Царицынской группе заводов", а также освоение в 1917 году выпуска 12-дм гаубиц и новых "лёгких" 16-дм гаубиц на строившемся с 1913 года при участии Vickers Царицынском заводе по выпуску морской тяжёлой артиллерии (РАОАЗ), чья постройка велась в годы ПМВ вяло, но первая очередь которого ожидалась в июле 1916 года, а ввод весной 1917 года.
С вводом в строй гаубичного завода на Путиловском заводе и первой очереди Царицынского завода русская промышленность достигла бы в 1918 г. годового выпуска минимум 2600 тяжелых артсистем, а более вероятно – и больше. Фактически это означало, что заявки Ставки 1916 г. на тяжёлую артиллерию могли быть покрыты русской промышленностью уже к концу 1917 г.
По импорту в 1917-м - начале 1918 гг. ещё около 1000 тяжёлых артсистем должно было быть получено по импорту. Итого суммарно русская тяжёлая артиллерия даже за вычетом потерь могла достичь численности 5000 орудий к концу 1918 г., т.е. быть сопоставимой по численности с французской.
Снаряды.
Основную роль в снарядном производстве по линии ГАУ сыграли Пермский завод, а также Путиловский завод, объединивший в итоге вокруг себя ряд других частных предприятий (Русского общества, Русско-Балтийского и Коломенского). Так, Пермский завод при годовой расчетной мощности 3-дм снарядов в 500 тыс. единиц уже в 1915 г. дал 1,5 млн. снарядов, а в 1916 г. – 2,31 млн. снарядов. Путиловский завод со своей кооперацией изготовил за 1914 г. всего 75 тыс. 3-дм снарядов, а в 1916 г. – 5,1 млн. снарядов.
Если в 1914 г. вся русская промышленность изготовила 516 тыс. 3-дм снарядов, то в 1915 г. – уже 8,825 млн по данным Барсукова, и 10 млн. по данным Маниковского, а в 1916 г. – уже 26,9 млн. выстрелов по данным Барсукова. Отчеты по военному министерству приводят ещё более значительные цифры подачи 3-дм снарядов русского производства в армию – в 1915 г. 12,3 млн. снарядов, а в 1916 г. – 29,4 млн. выстрелов. Таким образом, годовой выпуск 3-дм снарядов в 1916 г. практически утроился, а месячное производство 3-дм снарядов с января 1915 г. по декабрь 1916 г. выросло в 12 раз!
Барабанов пишет, что по всем расчётам, требования армии по снарядам с лихвой были бы удовлетворены в 1917 г. только отечественным производством. "Скорее всего, к 1918 г. русская легкая артиллерия подошла бы с откровенным затовариванием боеприпасами, – в частности, считает он, – а при сохранении и хотя бы ограниченном наращивании темпов производства и поставок к концу 1918 г. склады бы вообще ломились от огромных запасов 3-дм снарядов".
Российская Империя добилась колоссального и до сих пор недооцениваемого скачка военного производства в 1914-1917 годах. Рост военного производства и развитие ОПК в 1914-1917 годы были, вероятно, наиболее масштабными в отечественной истории, превосходя в относительных цифрах любые скачки военного производства в советский период, включая Великую Отечественную войну.
Российская Империя продемонстрировала высокие способности инвестирования в военную промышленность и реальные возможности гигантского увеличения мощностей и возможностей РПК в кратчайшие сроки.
Известная организация уполномоченного ГАУ Ванкова, привлекла к кооперации в военном производстве 442 (!) частных завода. Конверсию придумали не при Ельцине, но при нём провели её в одну сторону. В Российской же Империи считалось нормальным, что если твой частный завод сегодня не получил военного заказа, то ты производишь, например, заготовки для кустарей, а "если завтра война", то вместо самоваров с твоих производственных линий начинают сходить патроны и снаряды. И было очень почётно (и выгодно!) находиться среди доверенных у государства фирм.
В целом такую же оценку дореволюционной оборонке дает и С.В. Волков: "На протяжении 1915-16 годов был сделан гигантский скачок в деле вооружения и обеспечения армии. И он имел большую инерцию – то производство, которое было налажено, привело к тому, что к весне 1917 года русская армия оказалась заваленной оружием и боеприпасами".
Зато большевицким нелюдям, захватившим центральный склады, этих запасов хватило ещё на всю войну 1917-1922 годов.
Россия – единственная страна из всех, вовлечённых в первую мировую войну, которая не имела проблем с продовольствием. Никаких. Не только в 1917-м, но и 1918-м.
Российская Империя на момент выхода из первой мировой войны обладала огромным мобилизационным ресурсом. У нас были призваны всего 39% мужчин соответствующего возраста, тогда как, например, в Германии и во Франции – свыше 80%.
Россия на деле продемонстрировала мобилизационные способности экономики. К 1917-1918 годам страна практически полностью обеспечивала себя оружием и боеприпасами отечественного производства (по ряду позиций – с сильным запасом).
Россия шла, как говорится, в ногу со временем: предполагалось значительное увеличение в армии бронесил и готовились новые мощности в области авиастроения.
Решил изучить оснащённость немецкой тяжёлой артиллерией. У меня появилось подозрение, что есть люди, которые у нас многие путают штатное количество, фактическое количество и количество орудий в боеспособных подразделениях. А также есть проблемы с учётом ведомственной принадлежности.
Очень часто упоминается, что в у немцев то ли 168 орудий, то ли 216. Приходится встречать упоминания о 264 орудиях и о 144 орудиях.
Откуда взялись эти орудия?
Опыт австро-венгерской оккупации Боснии, где турки оказывали сопротивление, показал необходимость выделения корпусам тяжёлой артиллерии. До появления башмачных поясов максимальный калибр де-факто ограничен мортирами 150-155 мм. Поэтому корпуса императорской и королевской армии получили 150 мм мортиры М80. Очень посредственная артсистема, зато может стрелять с грунта. С появлением башмачных корпусов перевооружили на тяжёлые гаубицы 15 cm sFH M94. Русские имели 152 мм полевые мортиры и страдали с 152 мм пушкой в 70 пудов. Предлагалось дать каждому корпусу трёхбатарейный дивизион этих орудий, когда оно будет принято на вооружение. Итого 18 орудий, восьмерка лошадей, дальность стрельбы 33 кг снаряд (боекомплект унифицирован с мортирами) 6 вёрст. Но система была доведена только к 1910 году. У Широкорада в "Истории отечественной артиллерии" упоминается, как 152 мм пушка в 80 пудов. Опыт Испано-американской показал полную неэффективность полевой артиллерии против окопавшейся пехоты. Американская шрапнель не брала даже блокгаузы.
Было решено каждому корпусу придать артиллерийский полк в составе 16 орудий, чтобы не вызывать на помощь осадную артиллерию. В 1903 году приняли на вооружение 15 cm sFH 02, которыми постепенно оснастили части.
Опыт русско-японской войны и использования японцами 120 и 150 мм гаубиц под присмотром немецких специалистов показал эффективность тяжёлой артиллерии. Японцы пришли к выводу, что каждой дивизии надо придать гаубичную батарею. Это уперлось в фактическое наличие матчасти, но выводы были сделаны правильные. Более того, подтверждались теоретические выкладки и австрийский опыт. Русские использовали гораздо больше тяжёлых орудий, только 6 дм пушек в 120 пудов было 128 штук, но это не помогло. Японская гаубичная артиллерия превосходила русскую в мобильности. У русских нормально воевали только 6 дм полевые мортиры и 107 мм батарейные пушки. Всё оказалось ожидаемо. Русская концепция применения для борьбы с полевой фортификацией осадной артиллерии показалась немцам неправильной. Если бы японцы не потеряли в самом начале единственную батарею 105 мм пушек, история немецкой артиллерии могла бы пойти по-другому. Исходя из боевого опыта был сделан упор на гаубицы, и лишь перед войной мнение изменилось, но 10 cm K 14 стала поступать только с мая 1915.
Отдельным моментом оказалось использование 203 мм лёгких осадных пушек в 190 пудов, которых в Сибирском осадном полку было 16 штук. По сути это тяжёлая гаубица. Применение орудий такого калибра в полевых сражениях считалось невозможным. Генерал Шлиффен выступил с рацпредложением: корпуса усиливаются 150 мм гаубицами, армии 210 мм. Чтобы армейское командование не вызывало осадную артиллерию для борьбы с многочисленными старыми бельгийскими крепостями. Они были в основном рассчитаны на огонь 150 мм орудий 1860-80-х гг. Штатное количество было определено в 21 дивизион двухбатарейного состава, батареи четырёхорудийные. Итого 168 орудий.
Помимо артиллерии, приданной армии, имелась осадная артиллерия, вооружённая 21 cm mörser 99. Новая мортира представляла из себя гаубицу, но по ряду причин именовалась мортирой. Для штурма бельгийских крепостей по расчётам командования надо было иметь 30 батарей.
На 1 августа 1914 года были сформированы 14 дивизионов для нужд полевых армий и ещё 4 находились в стадии формирования. Часть орудий были произведены, приняты, но находились на заводе-изготовителе. Все 4 дивизиона пришли в боеспособное состояние с октября 1914 по февраль 1915. То есть по факту 14 дивизионов при 112 орудиях.
В осадной артиллерии было 30 батарей при 120 210 мм орудиях, из которых 72 21 cm Mörser 10 и 48 21 cm mörser 99.
К концу 1915 года все 288 21 cm Mörser 10 должны были быть произведены.
В других европейских странах ситуация была хуже.
У французов в каждой армии придавался полк в составе 3-5 батальонов орудий калибром 120-155 мм. Итого 308 орудий, из них 84 весьма посредственные для Первой мировой войны гаубицы 120 mm C mle 1890. Они вели огонь снарядами 18-20 кг на дистанцию до 5,8 км. Но у них для полевых боев должны были подтянуться территориальные войска, где тоже были орудия 120-155 мм. Надо понимать, что главная проблема французов - разброд и шатание. Они к 1913 году наконец-то приняли на вооружение 105 мм пушку, которая была почти точной копией 107 мм пушки, принятой русской армией. Французы после проблем с 155 мм гаубицей CTR mle 1904 были против орудий, отличающихся от 75 мм пушек. 155 мм гаубицы были, что бы показать, что средства потратили не зря. 155 пушка 1877/14 и 105 мм пушка предназначались для осадной артиллерии. Хотя по штату у них в корпусном артполку батальон из 12 155 мм гаубиц. Обычно в наличие одна батарей, остальные две вооружались 75 мм пушками.
В 1913 году они провели маневры, по итогам которых решили принять 105 и 155 гаубицы, но там всё утонуло в болтовне. На счастье французов, у них было очень много систем, пригодных для военных действий. Только 155 мм орудий порядка 2200 штук, к этому добавлялись 2500 длинных 120 мм пушек и 330 220-мм мортир. Перед первой мировой они задумались о новых орудиях 193, 220 и 274 мм, но почти ничего сделано не было. На испытаниях был образец 340 мм мортиры, заказаны 370 мм осадные пушки, но это эти орудия в качестве полевых использовать нельзя. К счастью французов, они спроектировали для русских 280 мм мортиру и получили заказ, и в 1913 году приступили к работе по 229 мм мортире. Это позволило в 1915 году наладить выпуск 220 мм мортир.
Австро-Венгрия оказалась образцом распада. Из-за хронических проблем и своеобразной структуры расходов денег на закупку орудий не хватало. К этому добавлялись проблемы лоббизма.
Теоретически каждый корпус должен иметь 8 150 мм гаубиц, в случае необходимости привлекалась крепостная артиллерия. Она была представлена 120 и 150 мм пушками, 150, 240 и 305 мм мортирами гаубицами и 150 и 180 мм гаубицами.
В случае необходимости выделялись 50 батарей (200) орудий 15 см. SFH M94, то есть тех же, которыми были вооружены армейские корпуса, но было произведено всего 240 орудий, из которых 112 использованы в качестве корпусной артиллерии, 128 переданы в крепостную. Недостаток был покрыт 12 см Kanone M80, аналог русской 107 мм осадной пушки, выше вес снаряда, но меньше дальность стрельбы. Эти 200 орудий составили основу армейской артиллерии в первый год войны, 120 мм пушка стала самой тяжёлой системой, применявшейся Австро-венгрией в полевых боях в это время.
Надо сказать, шкода несколько раз представляла прототипы новых тяжелых орудий, но они не принимались. У австрийцев были 7 батарей (14 орудий) 240 мм мортир 98/07 на мехтяге и 12 батарей (48 орудий) 240 мм мортир 98, но бросить их в полевые сражения они не решились.
Надо отметить, что деньги на закупку новых 195 и 150 мм гаубиц и 104 мм пушек выделили, но лоббисты не договорились. Но на эти средства купили 25 305 мм мортир. Но императорская и королевская армия осталась без современных полевых тяжёлых орудий.
У англичан была армейская артиллерия из 6 дм пушек в 30 центнеров и 240 мм мортир, купленных в Чехии. Очень похожа на австрийские 240 мм мортиры 98. Всего четыре штуки, из них две в Китае. Был изготовлен опытный образец 234 мм гаубицы.
На русскую артиллерию обрушивались стихийные бедствия: то эпичный конфликт гениспарта с военным министром, пехотой и генштабом, то Государственная дума, урезавшая расходы, что бы показать, что они власть имеют, то 300-летие дома Романовых.
Большая часть считавшимися необходимыми системы были приняты на вооружение. Русско-японская война показала непригодность состоявших на вооружении систем. Было два мнения: большей части членов парткома и гениспарта в.кн. Сергея Михайловича. С корпусной артиллерией было два разных варианта: большая часть авторитетов считала, что необходимо, что корпусной дивизион состоял из трёх 6-ор батарей 122 мм гаубиц, в.кн. считал, что нужен дивизион в составе 8 152 гаубиц и 4 107 мм пушек. Однако выделенных денег хватило на формирование 20 тяжелых дивизионов на 37 корпусов, мортирные дивизионы были двухбатарейного состава. Однако в 1912-14 были выбиты необходимые средства, которые позволили бы каждому корпусу к 1(13) апреля 1915 года иметь 8 152 мм гаубиц обр.1910 года, 4 107 мм пушки и 24 122 мм гаубицы обр. 1909 года. По мнению наших генералов, русская корпусная артиллерия превосходила бы немецкую с её 16 150 мм гаубицами. Некоторые корпуса при мобилизации в 1914 смогли получить 24 122 гаубицы.
Армейская артиллерия в европейской России должна была быть представлена шестью бригадами, каждая имела по три дивизиона трёхбатарейного состава (36 152 мм гаубиц обр. 1909 года). Ещё формировались Кавказская и Сибирская бригады того же состава. Предполагалось, что Сибирская бригада через месяц после начала мобилизации будет в Харбине.
Наконец-то позволили заказать во Франции 280 мм мортиры. Было два последовательных заказа, итого 32 орудия, все должны были быть доставлены до марта 1915 включительно. Это позволило сформировать 7 дивизионов по 2 двухорудийные батареи и иметь 4 орудия в запасе. К этому при необходимости могли добавиться осадные бригады. Так, Северо-Западный фронт должен был получить 120 152 мм орудий в 120 и 200 пудов, но генштаб, ссылаясь на опыт русско-японской, отказался их развертывать на фронте, но они были отмобилизованы. Когда в.кн. Сергею Михайловичу были предъявлены претензии, он свалил вину на генштаб. Первая осадная бригада была отправлена на фронт и прибыла в начале 1915. Отличие от первоначального варианта было в замене 24 152 мм орудий в 120 пудов на 8 152 мм гаубиц обр. 1909 года и 16 107 мм пушек. На Юго-западном фронте была аналогичная ситуация.
В целом основная проблема русской армии не в матчасти, а о том, что правящие элиты забыли простою истину: они должны служить Родине "пером и шпагой"©, а у большинства на уме были "балы, лакеи, юнкера и хруст французской булки"©. Экстерминатус дворянства и прочих элит был неизбежен.
Германская артиллерия в Первой мировой войне.
Как уже отмечалось, именно артиллерия крупного калибра и прекрасно организованное УПРАВЛЕНИЕ и ОРГАНИЗАЦИЯ её стрельбы и стала своего рода «палочкой-выручалочкой» германской армии в годы Первой мировой войны.
Особенно важную роль немецкая артиллерия крупных калибров сыграла на Восточном фронте, против русской армии. Немцы сделали верные выводы из опыта Русско-японской войны, поняв, КАКОЕ сильнейшее психологическое воздействие на боеспособность противника оказывает интенсивный обстрел его позиций огнём тяжёлой артиллерии.
Осадная артиллерия.
О том, что Германия и Австро-Венгрия имеют мощную и многочисленную тяжелую артиллерию, командование русской армии знало. Вот что писал, впоследствии, об этом наш генерал Е.И. Барсуков:
«...по сведениям, полученным в 1913 г. от военных агентов и из других источников, в Германии и в Австро-Венгрии на вооружении артиллерии состояли весьма мощные тяжелые орудия осадного типа.
Германская 21-см стальная мортира принята была на вооружение полевой тяжелой артиллерии и предназначалась для разрушения сильных укреплений, хорошо действовала по земляным закрытиям, по кирпичным и даже по бетонным сводам, но при условии попадания в одно место нескольких снарядов, она предназначалась также для отравления противника пикриновыми газами разрывного заряда снаряда с внушительным весом в 119 кг.
Германская 28-см (11 -дм.) мортира была на колесном ходу, перевозилась двумя автомобилями, стреляла без платформы мощным снарядом весом 340 кг; мортира предназначалась для разрушения бетонных сводчатых и новейших бронированных построек.
Имелись сведения, что испытывались в германской армии еще мортиры калибром 32-см, 34,5-см и 42-см (16,5-дм), но подробные данные о свойствах этих орудий Арткому не были известны.
В Австро-Венгрии вводилась в 1913 г. мощная 30,5-см гаубица, перевозимая на трех автомобилях (на одном - орудие, на другом - лафет, на третьем - платформа). Снаряд этой мортиры (гаубицы) весом 390 кг имел сильный разрывной заряд в 30 кг. Мортира предназначалась для вооружения передового эшелона осадного парка, следовавшего непосредственно за полевой армией, чтобы поддержать ее своевременно при атаке сильно укрепленных позиций. Дальность стрельбы 30,5-см мортиры - по одним сведениям около 7 1/2 км, по другим - до 9 1/2 км (по позднейшим данным - до 11 км).
Австрийская 24-см мортира перевозилась, как и 30,5-см, на автомобильных поездах...»
Немцы вели тщательный анализ боевого применения своих мощных осадных орудий и, при необходимости, производили их модернизацию.
«Главной ударной силой германского огневого молота были пресловутые «Большие Берты». Эти мортиры калибром 420 мм и весом 42,6 тонн, произведенные в 1909 году, на начало войны были одними из крупнейших осадных орудий. Длина их ствола составляла 12 калибров, дальность стрельбы – 14 км, масса снаряда 900 кг». Внушительные габариты орудия лучшие конструкторы Круппа стремились сочетать с довольно высокой их мобильностью, позволявшей немцам перебрасывать, при необходимости, их на разные участки фронта.
Вследствие огромной тяжести системы перевозка производилась по железной дороге широкой колеи до самой позиции, установка и приведение в положение для боя требовали много времени, до 36 час. В целях облегчения и достижения более скорой готовности к бою, была разработана другая конструкция орудия (42-см мортира Л-12"); длина орудия второй конструкции 16 калибров, досягаемость не превышала 9 300 м, т. е. сократилась почти на 5 км».
Все эти мощные орудия, к началу Первой мировой войны, уже были приняты на вооружение и ПОСТУПИЛИ В ВОЙСКА противников Российской империи. У нас ничего подобного не было и в помине.
Орудия калибром в 42 см (16,5 дм) русская промышленность не производила вовсе (и так и не смогла этого сделать за все годы мировой войны). Орудия калибра 12 дм производились в крайне ограниченном количестве по заказам морского ведомства. Были у нас довольно многочисленные крепостные орудия калибром от 9 до 12 дм, но все они были малоподвижными, требовали особых станков и условий для ведения стрельбы. Для стрельбы в полевых условиях большинство из них было непригодно.
«В русских крепостях имелось около 1 200 орудий устаревших образцов, поступивших туда от расформированных осадных артиллерийских полков. Эти орудия - 42-лин. (107-мм) пушки обр. 1877 г., 6-дм. (152-мм) пушки в 120 и в 190 пуд. тоже обр. 1877 г., 6-дм. (152-мм) пушки в 200 пуд. обр. 1904 г., как и некоторые другие орудия крепостной артиллерии, например, 11-дм. (280-мм) береговые мортиры обр. 1877 г.,- служили во время войны, за отсутствием орудий новейших образцов, в полевой тяжелой и в осадной артиллерии» - отмечал генерал Е.И. Барсуков.
Безусловно, большинство этих орудий к 1914 году устарели и морально, и физически. Когда их попытались (под влиянием примера германской армии) использовать в полевых условиях, то оказалось, что ни артиллеристы, ни сами орудия были для этого совершенно не подготовлены. Доходило даже до отказов от использования этих орудий на фронте. Вот что писал Е.И. Барсуков об этом:
«Случаи отказа от полевых тяжелых батарей, вооруженных 152-мм пушками 120 пуд. и 107-мм пушками 1877 г., бывали неоднократно. Так, например, главком Западного фронта просил наштаверха (в апреле 1916 г.) не передавать ему на фронт 12-ю полевую тяжелую артиллерийскую бригаду, так как 152-мм пушки 120 пуд. и 107-мм пушки 1877 г., которыми была вооружена эта бригада, “имеют ограниченный обстрел и трудно пополняемый запас снарядов, а 152-мм пушки 120 пуд. вообще непригодны для наступательных действий”
Береговые 11-дм. (280-мм) мортиры имелось в виду выделить с личным составом для осады неприятельских крепостей...
С целью применения 11-дм. береговых мортир обр. 1877 г. в качестве осадных член Арткома ГАУ Дурляхов разработал особое приспособление в лафете этой мортиры (11 -дм. береговые мортиры с переделанными по проекту Дурляхова лафетами применялись при второй осаде Перемышля).
По табели вооружения русских крепостей положено было иметь 4 998 крепостных и береговых орудий 16 разных более новых систем, в счет которых к февралю 1913 г. состояло и было заказано 2813 орудий, т. е. недоставало около 40% орудий; если же принять во внимание, что из числа заказанных орудий далеко не все были изготовлены, то к началу войны действительный недостаток крепостных и береговых орудий выражался в значительно большем проценте».
О том, в каком состоянии НА ДЕЛЕ были эти крепостные орудия, вспоминал комендант Ивангородской крепости генерал А.В. Шварц:
««…война застала Ивангород в самом жалком состоянии - вооружение - 8 крепостных пушек, четыре из которых не стреляли...
В цитадели находились два пороховых погреба, оба - бетонные, но с очень тонкими сводами. Когда в 1911 году производили разоружение крепостей Варшавы, Зегржа
и Дубно, то было приказано весь старый черный порох отправить оттуда в Ивангород, где он и был погружен в эти пороховые погреба. Было его около 20 тысяч пудов».
Дело в том, что некоторые русские орудия были созданы ещё для стрельбы старым чёрным порохом. Он был СОВЕРШЕННО не нужен в условиях современной войны, но его огромные запасы хранились в Ивангороде и могли, при обстреле противника, взорваться.
А. В. Шварц пишет:
«Оставалось одно: уничтожить порох. Так я и сделал. Приказал оставить в одном погребе небольшое количество, нужное для инженерных работ, а все остальное утопить в Висле. Так и было сделано. Уже после окончания военных действий под Ивангородом я был запрошен Главным Артиллерийским Управлением, на каком основании был потоплен порох? Я объяснил и тем дело кончилось».
Ещё в Порт – Артуре Шварц заметил, насколько старые образцы нашей крепостной артиллерии мало пригодны для успешной обороны крепости. Причиной этому была их полная неподвижность.
«Тогда вполне выяснилась громадная роль подвижной крепостной артиллерии, то есть орудий, могущих стрелять без платформ, не требуя постройки специальных батарей, и легко передвигаемых с места на место. После Порт-Артура я, будучи профессором Николаевской Инженерной Академии и Офицерской Артиллерийской Школы, очень сильно пропагандировал эту идею.
В 1910 году в Артиллерийском Управлении был разработан превосходный образец таких орудий в виде 6 дм. крепостной гаубицы, а к началу войны в складе Бреста имелось уже около шестидесяти этих гаубиц. Вот почему я в Ивангороде употреблял все усилия, чтобы получить для крепости возможно больше таких орудий. Мне удалось их получить, - 36 штук. Чтобы сделать их вполне подвижными, я приказал сформировать из них 9 батарей, по 4 орудия в каждой, лошадей для перевозки взял из обозов пехотных полков, сбрую купил, а офицеров и солдат назначил из крепостной артиллерии».
Хорошо, что в крепости Ивангород во время войны комендантом оказался такой высоко подготовленный артиллерист, как генерал Шварц. Он сумел «выбить» из тылового Бреста 36 новых гаубиц и ОРГАНИЗОВАТЬ их эффективное использование при обороне крепости.
Увы, это был положительный единичный пример, на фоне общего плачевного состояния дел с русской тяжёлой артиллерией...
Однако это огромное отставание в количестве и качестве осадной артиллерии наших полководцев особо не заботило. Предполагалось, что война будет маневренной и скоротечной. К концу осени предполагалось быть уже в Берлине (до которого было всего верст 300 по равнине). Многие офицеры гвардии даже брали с собой в поход парадные мундиры, чтобы надлежащим образом выглядеть там, на победных церемониях...
О том, что перед этим парадом русской армии неизбежно пришлось бы осаждать и штурмовать мощные германские крепости (Кёнигсберг, Бреслау, Позерн и др.) наши военачальники не очень задумывались.
Не случайно, 1-я Армия Ренненкампфа в августе 1914 года попыталась начать обложение крепости Кёнигсберг попросту не имея в своём составе НИКАКОЙ осадной артиллерии.
То же произошло с попыткой осады нашего 2-го армейского корпуса небольшой немецкой крепости Лётцен, в Восточной Пруссии. 24 августа части 26-й и 43-й русских пех. дивизий окружили Лётцен, в котором находился отряд Боссе в составе 4 ,5 батальонов. Коменданту крепости в 5 ч. 40 м. было послано предложение о сдаче крепости Лётцен.
Комендант крепости полковник Боссе на предложение сдаться ответил, что оно отвергается. Крепость Лётцен сдастся только в виде груды развалин…
Капитуляция Лётцена не состоялась, равно как и разрушение его, которым угрожали русские. Крепость выдержала осаду, не оказывая никакого влияния на ход сражения 2-й Армии Самсонова, если не считать того, что русские отвлекли на блокаду 1-ю бригаду 43-й пех. дивизии. Остальные войска 2-го арм. корпуса, овладев районом севернее Мазурских озер и Иоганнисбургом, с 23 августа пристроились к левому флангу 1-й армии и с того же числа были переданы в подчинение 1-й Армии ген. Ренненкампфа. Последний, получив этот корпус на усиление армии, распространил на него полностью свое решение, по которому два корпуса должны были блокировать Кенигсберг, а прочие войска армии в это время должны были содействовать операции по обложению крепости.
В результате, эти две наши дивизии, во время гибели 2-й Армии Самсонова, занимались странной осадой маленькой немецкой крепости Лётцен, предполагаемый захват которой не имел ровным счётом НИКАКОГО значения для исхода всего сражения. Поначалу целых ДВЕ полнокровных русских дивизии (32 батальона) привлекли к блокаде 4,5 германских батальонов, находившихся в крепости. Потом оставили для этой цели только одну бригаду (8 батальонов). Однако, не имея осадных орудий, эти войска только даром теряли время на подступах к крепости. Ни взять её, ни разрушить нашим войскам так и не удалось.
А вот как действовали германские войска, вооружённые новейшими осадными орудиями при взятии мощных бельгийских крепостей:
«...форты Льежа в течение с 6-го на 12-е августа не переставали обстреливать германские войска, проходившие в пределах дальности стрельбы из орудий (12 см., 15 см. пуш. и 21 см. гауб.), но 12-го, около полудня, атакующий начал жесточайшую бомбардировку орудиями большого калибра: 30,5 см. австрийскими гаубицами и 42 см. новыми германскими мортирами, и тем проявил явное намерение овладеть крепостью, препятствовавшей свободе продвижения германских масс, ибо Льеж прикрывал 10 мостов. На форты Льежа, построенные по бриальмоновскому типу, бомбардировка эта произвела всесокрушающее действие, которому ничто не препятствовало. Артиллерия германцев, войсками окруживших форты, каждый в отдельности... могла располагаться даже против горжевых, весьма слабо вооруженных, фасов и действовать концентрически и сосредоточенно. Малое число мощных орудий заставило последовательно бомбардировать один форт за другим, и лишь 17-го августа пал последний, именно-форт Лонсен, вследствие взрыва порохового погреба. Под развалинами форта погиб весь гарнизон: из 500 чел. - 350 были убиты, остальные тяжело ранены.
Комендант крепости, ген. Леман, придавленный обломками и отравленный удушливыми газами, был взят в плен. В течение 2 дней бомбардировки гарнизон вел себя с самоотвержением и, несмотря на потери и страдания от удушливых газов, готов был к отражению штурма, но указанный взрыв порешил дело.
Итак, совершенное овладение Льежем потребовало, с 5-го по 17-е авг., - всего 12 дней, однако, германские источники сокращают этот срок до 6-ти, т.-е. считают 12-ое число уже решившим дело, а дальнейшие бомбардировки - доканчиванием разрушения фортов.
В указанных условиях бомбардировка эта скорее носила характер полигонной стрельбы» (Афонасенко И.М., Бахурин Ю.А. Крепость Новогеоргиевск в годы Первой мировой войны).
Информация об общем количестве германской тяжёлой артиллерии очень противоречива и неточна (данные русской и французской разведок об этом значительно расходятся).
Генерал Е.И Барсуков отмечал:
«По сведениям русского генерального штаба, полученным к началу 1914 г., германская тяжелая артиллерия состояла, из 381 батареи при 1 396 орудиях, в том числе 400 орудий полевых тяжелых и 996 орудий тяжелых осадного типа.
По сведениям штаба бывшего Западного русского фронта, германская тяжелая артиллерия при мобилизации 1914 г. состояла, считая полевые, резервные, ландверные, запасные, ландштурменные и сверхкомплектные части, всего из 815 батарей с 3 260 орудиями; в том числе 100 полевых тяжелых батарей с 400 тяжелыми 15-см гаубицами и 36 батарей с 144 тяжелыми мортирами калибра 21-см (8,2 дм.).
По французским источникам, германская тяжелая артиллерия имелась при корпусах -16 тяжелых 150-мм гаубиц на корпус и при армиях - различное число групп, вооруженных частью 210-мм мортирами и 150-мм гаубицами, частью длинными 10-см и 15-см пушками. Всего, по исчислению французов, на вооружении германской армии к началу войны состояло приблизительно 1 000 тяжелых 150-мм гаубиц, до 1 000 тяжелых 210-мм мортир и длинных пушек, пригодных для полевой войны, 1 500 легких 105-мм гаубиц при дивизиях, т. е. около 3 500 тяжелых орудий и легких гаубиц. Это число превосходит количество орудий по данным русского генерального штаба: 1 396 тяжелых орудий и 900 легких гаубиц и ближе подходит к числу 3 260 орудий, определявшемуся штабом Западного русского фронта.
Сверх того, у немцев было значительное число тяжелых орудий осадного типа, большей частью устарелых.
Между тем на вооружении русской армии к началу войны состояло лишь 512 легких 122-мм гаубиц, т. е. втрое меньше, чем в германской армии, и 240 полевых тяжелых орудий (пушек 107-мм 76 и 152-мм гаубиц 164), т. е. в два или даже в четыре раза меньше, а тяжелой артиллерии осадного типа, которую возможно было бы использовать в полевой войне, в русской армии вовсе не предусматривалось по мобилизационному расписанию 1910 г.»
После сенсационного падения мощных бельгийских крепостей, появилось большое количество сообщений о новейших германских орудиях и их боевом применении.
Е.И. Барсуков приводит такой пример:
«…ответ ГУГШ о 42-см орудиях. ГУГШ сообщает, что по сведениям, полученным от военных агентов, у немцев при осаде Антверпена было три 42-см орудия и, кроме того, 21-см, 28-см, 30,5-см австрийские, всего от 200 до 400 орудий. Дистанция стрельбы 9 - 12 км, но найдена была трубка 28-см снаряда, поставленная на 15 км 200 м. Новейшие форты выдерживали не больше 7 - 8 час. до полного разрушения, но уже после одного удачного попадания 42-см снаряда были наполовину разрушены.
По сообщению ГУГШ, тактика немцев: одновременное сосредоточение всего огня на одном форту; после его разрушения огонь переносится на другой форт. В первой линии разрушено 7 фортов и засыпаны снарядами все промежутки, так что проволока и фугасы не оказали никакого действия. По всем данным у немцев было Мало пехоты, и крепость взята одной артиллерией...
По имеющимся данным, немецкие и австрийские батареи были вне досягаемости огня с фортов. Форты были разрушены 28-см германскими и 30,5-см австрийскими гаубицами с дистанции 10 - 12 верст (около 12 км). Главной причиной скорого падения укреплений признается устройство германской тяжелой гранаты с замедлением, которая рвется только после проникания в бетон и производит широкое разрушение».
Тут очевидна изрядная нервозность составителя этой информации и её предположительный характер. Согласитесь, что данные о том, что немцы при осаде Антверпена использовали «от 200 до 400 орудий» трудно считать даже приблизительными по их достоверности.
На самом деле, судьбу Льежа – одной из сильнейших крепостей Европы – решили всего две 420-миллиметровых мортиры группы Круппа и несколько 305-миллиметровых орудий австрийской фирмы «Шкода»; они появились под стенами крепости 12 августа, а уже 16 августа сдались два последних форта – Оллонь и Флемаль.
Через год, летом 1915 года, для захвата мощнейшей русской крепости Новогеоргиевск, немцами был создана осадная армия под командованием генерала Безелера.
Эта осадная армия имела в наличии всего лишь 84 орудия тяжелой артиллерии – 6 420-миллиметровых, 9 305-миллиметровых гаубиц, 1 длинноствольную 150-миллиметровую пушку, 2 210-миллиметровых мортирных батареи, 11 батарей тяжелых полевых гаубиц, 2 батареи калибром 100 мм и 1 120 и 150 миллиметров.
Однако даже такая мощь артобстрела не причиняла казематированным укреплениям Новогеоргиевска существенного вреда. Крепость была сдана немцам из-за измены её коменданта (генерал Бобырь) и общей деморализации гарнизона.
Значительно преувеличено в этом документе и поражающее воздействие тяжелых снарядов на бетонные крепостные укрепления.
В августе 1914 года германская армия пыталась захватить маленькую русскую крепость Осовец, подвергнув её бомбардировке из орудий крупных калибров.
«Интересно мнение одного из офицеров генерального штаба, командированного в сентябре 1914 г. из Ставки главковерха в крепость Осовец для выяснения действия германской артиллерии по укреплениям. Он пришел к следующему заключению:
1. 8-дм. (203-мм) и меньшие калибры причиняют ничтожные материальные разрушения крепостным постройкам.
2. Большое моральное действие артиллерийского огня в первые дни бомбардировки могло быть использовано "лишь энергичным "наступлением пехоты. Штурм крепости, при слабом качественно и необстрелянном гарнизоне, под прикрытием огня 6-дм. (152-мм) и 8-дм. (203-мм) гаубиц, имеет большие шансы на успех. В Осовце, где германская пехота оставалась в 5 верстах от крепости, на последний 4-й день бомбардировки обнаружились уже признаки успокоения гарнизона, и брошенные германцами снаряды пропали даром".
В течение 4 дней германцы бомбардировали Осовец (16 152-мм гаубиц, 8 203-мм мортир и 16 107-мм пушек, всего 40 тяжелых и несколько полевых орудий) и выпустили, по скромному подсчету, около 20 000 снарядов.
3. Блиндажи из двух рядов рельсов и двух рядов бревен с песчаной наброской выдерживали попадания 152-мм бомб. Четырехфутовая бетонная казарма выдерживала тяжелые снаряды без повреждений. При прямом попадании в бетон 203-мм снаряда лишь в одном месте осталось углубление в пол-аршина (около 36 см)...
Маленькая крепость Осовец выдержала дважды бомбардировку германской артиллерии.
При второй бомбардировке Осовца у немцев было уже 74 тяжелых орудия: 4 гаубицы 42-см, до 20 орудий 275 - 305-мм, 16 орудий 203-мм, 34 орудия 152-мм и 107-мм. В течение 10 дней немцы выпустили до 200 000 снарядов, но воронок от попаданий насчитано было в крепости только около 30 000. В результате бомбардировки многие земляные валы, кирпичные постройки, железные решетки, проволочные сети и т. п. были разрушены; бетонные постройки небольшой толщины (не больше 2,5 м для бетона и менее 1,75 м для железобетона) разрушались довольно легко; большие бетонные массивы, броневые башни и купола сопротивлялись хорошо. В общем же форты более или менее уцелели. Относительная сохранность фортов Осовца объяснялась: а) недостаточным использованием немцами силы их осадной артиллерии - выпущено было лишь 30 крупных 42-см снарядов и только по одному "Центральному" форту крепости (преимущественно по одной его горжевой казарме); б) ведением стрельбы противником с перерывами в темноте и ночное время, пользуясь которыми обороняющиеся по ночам (при 1 000 рабочих) успевали исправлять почти все повреждения, причиненные неприятельским огнем за истекший день.
Война подтвердила заключение русской артиллерийской комиссии, производившей испытание снарядов крупного калибра на острове Березани в 1912 г., о недостаточной мощности 11 -дм. и 12-дм. (280-мм и 305-мм) калибров для разрушения крепостных сооружений того времени из бетона и железобетона, вследствие чего тогда же была заказана заводу Шнейдера во Франции 16-дм. (400-мм) гаубица (см. часть I), которая не была доставлена в Россию. Русской артиллерии пришлось во время войны ограничиться 12-дм. (305-мм) калибром. Впрочем, ей не пришлось бомбардировать германские крепости, против которых необходим был калибр крупнее 305-мм.
Опыт бомбардировки Вердена показал, как пишет Шварте, что и 42-см калибр не обладает необходимой мощностью для разрушения современных крепостных построек, сооруженных из специальных сортов бетона с утолщением железобетонных тюфяков».
Германцы применяли орудия крупных калибров (до 300-мм) даже в маневренной войне. Впервые снаряды таких калибров появились на русском фронте еще осенью 1914 г., а затем весною 1915 г. они широко применялись австро-германцами в Галиции в период наступления Макензена и отхода русских с Карпат. Моральный эффект при полете 30-см бомб и сильное фугасное действие (воронки глубиной до 3 м и диаметром до 10 м) производили очень сильное впечатление; но вред от 30-см бомбы вследствие крутизны стенок воронки, небольшой меткости и медленности стрельбы (5 - 10 мин. на выстрел), был гораздо меньше, чем. от 152-мм калибра.
Именно о ней, германской полевой артиллерии крупных калибров, далее и пойдёт речь.
