Картина была написана Ге к 1-й выставке («передвижников»), открытие которой состоялось в Петербурге в ноябре 1871 года. В частности, актуальность выбранной художником темы была связана с приближавшимся в то время 200-летним юбилеем Петра I (1672-1725). Ещё до выставки картина была куплена у автора Павлом Третьяковым .

Николай Ге написал несколько авторских повторений картины, одно из которых было приобретено Александром II - в настоящее время оно принадлежит коллекции Государственного Русского музея .

К началу 1870 года Николай Ге возвратился в Россию из Италии, где он жил и работал в 1857-1863 и 1864-1869 годах. Окончательный переезд состоялся в мае 1870 года, когда он вместе с семьёй поселился на Васильевском острове в Санкт-Петербурге . В этот период Ге сблизился с прогрессивными художниками и писателями, стал одним из основателей Товарищества передвижных художественных выставок (ТПХВ). В его творчестве стали появляться сюжеты, связанные с российской историей XVIII-XIX веков. Одним из первых произведений на эту тему и стала картина «Пётр I и царевич Алексей» - сюжет, связанный с Петром I, был актуален в связи с приближавшейся 200-й годовщиной со дня его рождения .

По мере того как Ге работал над картиной, он изучал исторические документы, связанные с деятельностью Петра I. По-видимому, он обсуждал их со своими друзьями и знакомыми - в частности, с историком и публицистом Николаем Костомаровым . В результате первоначальное идеализирование личности Петра I сменилось более реалистичной оценкой, связанной с пониманием жестокости и страданий, которыми были оплачены успехи преобразований петровской эпохи . Сам Николай Ге так описывал эту ситуацию :

Николай Ге готовил картину «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» для 1-й выставки Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников»), открытие которой несколько раз откладывалось, но в конце концов состоялось в Петербурге в ноябре 1871 года . Павел Третьяков купил картину прямо из мастерской художника, незадолго до начала выставки - это полотно стало первой картиной Ге, приобретённой Третьяковым для своей коллекции .

Во время выставки картина понравилась императору Александру II , который тоже выразил желание её купить - при этом никто не осмелился сообщить ему о том, что картина уже продана. Чтобы разрешить эту проблему, Ге попросили написать для Третьякова авторскую копию, а оригинал отдать Александру II. Тем не менее, художник заявил, что без согласия Павла Михайловича он этого делать не будет, и в результате оригинал был отдан Третьякову, а для Александра II было написано авторское повторение, которое впоследствии перешло в коллекцию Русского музея .

Несмотря на внешнее спокойствие Петра I и царевича Алексея, их внутреннее состояние полно переживаний и душевного напряжения. По-видимому, между ними произошло бурное обсуждение, в результате которого Пётр I ещё более уверился в предательстве сына, которое подтверждается документами, разложенными на столе (одна из бумаг упала на пол). Прежде чем вынести приговор, Пётр I всматривается в лицо сына, всё ещё надеясь увидеть на нём признаки раскаяния. Алексей же под пристальным взглядом отца опустил глаза - уверенный в том, что Пётр I не решится приговорить к смерти собственного сына, он молчит и не просит о прощении .

Светотеневое решение композиции подчёркивает разницу между персонажами. По словам искусствоведа Татьяны Карповой , фигура царевича Алексея освещена более бледным, «словно лунным, мертвенным светом», который в этой ситуации символизирует то, что «он уже более принадлежит царству теней, нежели реальной жизни с её страстями и красками». В то же время, лицо Петра I , напротив, «энергично вылеплено контрастной светотенью» . Угол стола и свисающая с него красно-чёрная скатерть («цвета́ траура») как бы разделяют отца и сына и предвещают трагическую развязку этой драмы . Чередование чёрных и белых плиток пола имеет несколько толкований - «и выражение духа регулярности Петровской эпохи, и чёрное и белое в характерах Петра и царевича, и шахматная доска, на которой разыгрывается финал партии, проигранной Алексеем» .

В исторических документах нет свидетельств того, что Пётр I когда-либо допрашивал царевича Алексея во дворце Монплезир, который к 1718 году ещё не был полностью достроен - наоборот, есть утверждения, что «в действительности это происходило не в Монплезире» . Также полагают, что вряд ли Пётр I допрашивал царевича один на один. Хотя Ге, по-видимому, знал об этом, тем не менее, он принял решение изобразить на картине только Петра и Алексея, чтобы иметь возможность сосредоточиться на психологии их переживаний .

Изображённый на картине момент мучительного поиска решения свидетельствует о том, что Ге хотел показать в Петре I не палача, а отца, переступающего через свои личные пристрастия ради интересов государства . Искусствовед Алла Верещагина отмечала, что «впервые в русской исторической живописи были созданы типические, чуждые идеализации образы реальных исторических деятелей», поскольку «психологизм обусловил подлинный историзм произведения» .

В Третьяковской галерее также находится одноимённый эскиз этой картины (1870, холст, масло, 22 × 26,7 см , Ж-593), который был приобретён у наследников в 1970 году .

Существует несколько полноформатных одноимённых авторских повторений картины. Одно из них находится в Государственном Русском музее (1872, холст, масло, 134,5 × 173 см , Ж-4142), куда оно поступило в 1897 году из Эрмитажа . Другое повторение, также датированное 1872 годом, находится в Государственном музее искусств Узбекистана в Ташкенте . Оно поступило туда из коллекции великого князя Николая Константиновича (по некоторым сведениям, ранее это полотно было в коллекции его отца, великого князя », писатель и критик Михаил Салтыков-Щедрин уделил большое внимание картине Ге. В частности, он писал :

Картина «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» на почтовой марке России 2006 года

Замечая, что, «по-видимому, личность Петра чрезвычайно симпатична г-ну Ге», Салтыков-Щедрин и со своей стороны даёт высокую оценку роли Петра I в российской истории и его нравственным качествам. Он положительно оценивает петровские реформы, считая, что последующие неудачи некоторых из них произошли не по вине Петра, «а оттого, что продолжатели его дела поддерживали только букву реформ и совершенно забыли разум их». Поэтому в изображённом на картине конфликте симпатии Салтыкова-Щедрина полностью на стороне Петра, который опасался, что царевич Алексей, взойдя на престол в качестве его наследника, разрушит многое из того, что было им создано. По словам Салтыкова-Щедрина, «фигура Петра представляется исполненною той светящейся красоты, которую дает человеку только несомненно прекрасный внутренний его мир», в то время как для царевича Алексея свидание с отцом тоже «было полно нравственных тревог, но эти тревоги иного, несомненно низменного свойства» .

Статью о 1-й передвижной выставке опубликовал и художественный критик Владимир Стасов , который также рассматривал картину Ге как одно из лучших представленных произведений. В частности, он писал :

При этом, в отличие от Салтыкова-Щедрина, Стасов более критично относился к личности Петра I, считая его тираном и деспотом, а царевича Алексея - жертвой , и именно с этой точки зрения он критиковал композицию картины Ге .

Искусствовед, исследовавшая творчество Ге, писала, что эта картина - «одно из наиболее ярких свидетельств сближения искусства Ге с искусством его сотоварищей-передвижников», поскольку при оценке исторических деятелей «его интересуют прежде всего внутренние, психологические мотивы поступков», и им «руководит потребность оценивать людей и события в их нравственном смысле»

Публикации раздела Музеи

Русская история на полотнах Николая Ге

Ж ивописец Николай Ге прославился своими религиозными картинами, но его кисти принадлежат и работы на исторические сюжеты. Петр I и царевич Алексей, будущая императрица Екатерина II и ее муж Петр III, Александр Пушкин и декабрист Иван Пущин - вспоминаем известные полотна Николая Ге .

«Петр I допрашивает Царевича Алексея»

Николай Ге. Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе.1871. Государственная Третьяковская галерея

Дворец Монплезир. Фотография: Государственный музей-заповедник «Петергоф»

Картина с выставки Государственной Третьяковской галереи: Николай Ге. Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе. 1871

Сын Петра I и его первой жены Евдокии Лопухиной царевич Алексей плохо ладил с отцом. Петр укорял его за невнимание к государственным делам, за доброту к матери, заключенной в монастырь, и за многое другое. Когда вторая жена, Екатерина Алексеевна, родила Петру еще одного сына , положение Алексея стало более тягостным. Он бежал за границу в поисках союзников. Через полтора года царевич вернулся, однако за бегство его лишили права на престолонаследие в пользу младшего брата. А вскоре в Тайной канцелярии начали расследование по делу Алексея - его подозревали в желании захватить власть. Царевича допрашивал Петр I.

Именно этот эпизод и стал сюжетом картины Николая Ге. Перед тем как начать работу, Ге посетил петергофский дворец Монплезир , где проходил допрос царевича, и зарисовал интерьер и множество деталей убранства. Сдержанная обстановка, изображенная на полотне, соответствует мрачному настроению сцены. Героев на картине всего двое, и оба они находятся в центре сюжета. Никаких внешних эффектов, никакой роскоши, никаких атрибутов царской власти. Только разгневанный царь-отец и изменник сын, который не смеет поднять на него глаза.

«Петр Великий не вытянут во весь рост, он не устремляется, не потрясает руками, не сверкает глазами, царевич Алексей не стоит на коленях, с лицом, искаженным от ужаса... и тем не менее зритель ощущает себя свидетелем одной из тех потрясающих драм, которые никогда не изглаживаются из памяти».

Михаил Салтыков-Щедрин

«Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы I»

Николай Ге. Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы. 1874. Государственная Третьяковская галерея

Николай Ге. Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы. Эскиз. 1871

Николай Ге. Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы. Эскиз. 1873

Название полотна не совсем корректно: в момент, изображенный на картине, ее главная героиня еще не стала императрицей-самодержицей Екатериной II, а была лишь женой Петра III Алексеевича. После смерти Елизаветы Петровны отношения между супругами обострились. Новый император не скрывал, что собирается избавиться от неугодной жены, Екатерина же вынашивала планы по собственному спасению.

Сцена у гроба Елизаветы запомнилась многим современникам. По воспоминаниям одного из придворных, «император не имел желания участвовать в церемониях, необходимых при похоронах покойной императрицы, тетки его, и предоставил заботу эту своей супруге, которая распорядилась как нельзя лучше, обладая вполне политическим тактом» . Подданные были оскорблены весельем и небрежностью Петра и высоко оценили, с каким почтением к памяти императрицы Екатерина выстаивала долгие церковные службы и молилась.

Художник тщательно изучал записки Екатерины II, мемуары ее подруги-заговорщицы Екатерины Дашковой и другие свидетельства тех событий. Среди них был портрет императрицы в трауре - его написал в 1762 году Вигилиус Эриксен. Любопытная деталь: на портрете Эриксена орденская лента на Екатерине - голубая, ордена святого Андрея Первозванного. Носить ее мог только самодержец, следовательно, портрет написан уже после переворота и свержения Петра III. А на картине Ге траурное платье то же самое, а вот лента, как и положено, красная - ордена святой Екатерины. Его жаловали супругам императоров. «Императорскую» же голубую ленту можно разглядеть на Петре III. Его фигура выделяется на заднем плане неуместным на похоронах белым камзолом. Дашкова описывала, что император пришел ко гробу не для того, чтобы оплакивать тетушку, но «чтобы шутить с дежурными дамами, подымая на смех духовных лиц, и придираться к офицерам по поводу их пряжек, галстуков или мундиров» .

В числе других персонажей полотна можно узнать и Екатерину Дашкову, и других заговорщиков - Кирилла Разумовского и Никиту Панина. Пожилой придворный, идущий за Петром, но оборачивающийся вслед Екатерине, - Никита Трубецкой. Во время переворота Трубецкой перейдет на ее сторону.

«Картина не слово. Она дает одну минуту, и в этой минуте должно быть все, а нет - нет картины».

Николай Ге

«Пушкин в селе Михайловском»

В. Берне. Портрет Ивана Пущина. 1817. Всероссийский музей А.С. Пушкина

Николай Ге. А.С. Пушкин в селе Михайловском. 1875. Харьковский художественный музей

Неизвестный художник. Портрет Арины Родионовны. 1-я чет. 19 в. Всероссийский музей А. С. Пушкина

Картина Николая Ге «Пушкин в селе Михайловском» известна многим: ее часто печатали в учебниках. В центре сюжета - визит к ссыльному Пушкину его лицейского друга Ивана Пущина. Однако здесь тоже запечатлена драма - драма верной дружбы. Навещать опального поэта в ссылке было опасно, и его дядя Василий Пушкин отговаривал Пущина от поездки. Однако тот, член тайного общества, в январе 1825 года не побоялся приехать в Михайловское . Позже Александр Пушкин написал о встрече:

Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.

Ради художественного эффекта Ге, обычно внимательный к деталям, немного отступил от исторической истины, когда писал интерьер. По свидетельству Екатерины Фок, которая в детстве не раз бывала в доме поэта: «Ге написал на своей картине «Пушкин в селе Михайловском» кабинет совсем неверно. Это - кабинет не Александра Сергеевича, а сына его, Григория Александровича» . Из дальнейшего описания ясно, почему настоящий кабинет поэта не годился для масштабного полотна: «Комнатка Александра Сергеевича была маленькая, жалкая. Стояли в ней всего-навсего простая кровать деревянная с двумя подушками, одна кожаная, и валялся на ней халат, а стол был ломберный, ободранный: на нем он и писал, и не из чернильницы, а из помадной банки» .

Изображенный на полотне Александр Пушкин читает другу вслух - скорее всего, комедию Александра Грибоедова «Горе от ума» . Именно Пущин привез ему список модной пьесы. Она привела поэта в такой восторг, что он декламировал стоя. На заднем плане написана няня Арина Родионовна, которая оторвалась от вязания, чтобы послушать воспитанника.

О недолгом визите в Михайловское Иван Пущин вспоминал: «Мы еще чокнулись стаканами, но грустно пилось: как будто чувствовалось, что последний раз вместе пьем, и пьем на вечную разлуку!» Визит длился совсем недолго, но Пущин успел рассказать другу о тайном обществе и своих планах. В декабре того же года он вышел на Сенатскую площадь, после был осужден и приговорен к 25 годам каторги. Друзья более никогда не виделись.

Сведений о том, что Петр лично допрашивал Алексея, нет. Художник Николай Ге, хотя и изучал архивы, придумал сцену, в которой царь и претендент на престол показаны, в первую очередь, как отец и сын. Для современников живописца тема была чувствительной — происходило переосмысление сюжетов прошлого, отношение к истории гуманизировалось. Теперь в деле Алексея акцент делался на личностных отношениях молодого человека с отцом, а о Петре говорили как о жестоком, непреклонном человеке, принесшем сына в жертву Отечеству. Однако же для начала XVIII века борьба за власть была обычным делом, предполагавшим, в том числе и убийство родственников, даже пусть и детей. Тем более, это было привычным для Петра, у которого к тому времени руки были в крови не то что по локоть, а по самые плечи.

Сюжет картины

В одной из комнат дворца Монплезир встретились и его сын Алексей. Сведений о том, что подобное действительно имело место, нет. Более того, в 1718 году, когда царевич был возвращен из Европы, здание еще строили. Ге сосредоточился на психологической дуэли, манкировав достоверностью.

Даже сидящий Петр производит впечатление энергичного, взвинченного. Алексей же — словно тающая свеча. Участь его предрешена. Резкий угол стола и разбегающиеся линии пола разводят героев.

Монплезир. (wikipedia.org)

Тема была выбрана не случайно — приближался 200-летний юбилей Петра I. «Десять лет, прожитых в Италии, оказали на меня своё влияние, и я вернулся оттуда совершенным итальянцем, видящим всё в России в новом свете. Я чувствовал во всём и везде влияние и след петровской реформы. Чувство это было так сильно, что я невольно увлёкся Петром и, под влиянием этого увлечения, задумал свою картину «Петр I и царевич Алексей», — писал Ге. Но изучив архивы, погрузившись во мрак рубежа XVII-XVIII веков, художник, впечатленный жестокостью самодержца, изменил замысел: «Я взвинчивал в себе симпатию к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость его, но убивало идеал».

Картина готовилась специально к первой выставке передвижников в 1871 году. Павел Третьяков купил ее еще до экспозиции — сразу после того, как увидел полотно в мастерской. На выставке же картина произвела впечатление на Александра II, пожелавшего ее купить — при этом никто не осмелился сообщить императору, что она уже продана. Чтобы разрешить эту проблему, Ге попросили написать для Третьякова авторскую копию, а оригинал отдать Александру II.

Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе. (wikipedia.org)

Контекст

Петр был недоволен своим старшим сыном: помощи от него в государственных делах никакой, стремлений поднять Отечество с колен не наблюдается, да еще и в монахи постричься удумал. Император был категоричен — либо исправляйся, либо останешься без наследства, то есть без власти: «Известен будь, что я весьма тебя наследства лишу яко уд гангренный, и не мни себе, что я сие только в устрастку пишу — во истину исполню, ибо за Моё Отечество и люд живота своего не жалел и не жалею, то како могу Тебя непотребного пожалеть».

Алексей сговорился с австрийцами, сбежал в Италию и решил там дождаться смерти отца, чтобы затем взойти на российский престол при поддержке австрийцев. Последние же готовы были поддержать царевича с расчетом на интервенцию российской территории.

Алексей Петрович. (wikipedia.org)

Через несколько месяцев Алексей был найден. Итальянцы отказались выдать его русским посланникам, но разрешили встречу, во время которой царевичу было передано письмо Петра. Отец гарантировал сыну прощение взамен возвращения в Россию: «Буде же побоишься меня, то я тебя обнадёживаю и обещаюсь Богом и судом Его, что никакого наказания тебе не будет, но лучшую любовь покажу тебе, ежели воли моей послушаешь и возвратишься. Буде же сего не учинишь, то, … яко государь твой, за изменника объявляю и не оставлю всех способов тебе, яко изменнику и ругателю отцову, учинить, в чём бог мне поможет в моей истине».

Возвращенного Алексея лишили права на престолонаследие, заставив дать клятву об отказе от престола. Сразу после торжественной церемонии в Успенском соборе Кремля началось следствие по делу царевича, хотя еще накануне ему было объявлено прощение на условии признания всех совершённых проступков. Алексея судили и приговорили к смерти как изменника. После его кончины в Петропавловской крепости (по официальной версии, от удара, по наиболее вероятной, от пыток) Петр заявил, что Алексей, услышав приговор, раскаялся и почил с миром, по-христиански.

Судьба автора

Николай Ге родился в Воронеже в семье военного, потомка француза-дворянина, эмигрировавшего в Россию в годы Великой революции. Детство Николая прошло в поместье отца на Украине, там же мальчик окончил и гимназию, после которой поступил в университет, собираясь стать математиком. Однако свою роль сыграло искусство: картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи» впечатлили юношу настолько, что в Петербурге вместо занятий уравнениями Николай стал посещать вечерние классы Академии художеств, куда вскоре перевелся окончательно.

За одну из своих ученических работ Ге получил право пенсионерской поездки за границу. Следующие 13 лет он проведет в Италии, откуда приедет совершенным западником. Сразу после возвращения живописец станет одним из инициаторов организации товарищества передвижников, куда его берут казначеем, памятуя о математическом образовании. Уже после первой выставки И. Н. Крамской написал: «Ге царит решительно. На всех его картина произвела ошеломляющее впечатление». Речь шла о полотне «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе».

Николай Ге во время работы над картиной «Распятие». (wikipedia.org)

Следующие работы Ге уже не вызывали таких восторгов. Близкие по духу, в том числе и Лев Толстой, поддерживали живописца, а критика, публика и покупатели — нет. Приобретать полотна Ге отказывался даже такой прогрессивный коллекционер, как Павел Третьяков. Удрученный и разочарованный, живописец решает оставить суетный Петербург и едет на купленный им хутор Ивановский Черниговской губернии.

«Четыре года жизни в Петербурге и занятий искусством, самых искренних, привели меня к тому, что жить так нельзя. Всё, что могло бы составить моё материальное благосостояние, шло вразрез с тем, что мною чувствовалось на душе… Так как искусство я просто люблю как духовное занятие, то я должен отыскать себе способ независимо от искусства. Я ушёл в деревню. Я думал, что жизнь там дешевле, проще, я буду хозяйничать и этим жить, а искусство будет свободно…», — объяснял свое решение Ге.

На хуторе он работал на земле, помогал крестьянам, был печником. Много общался с Львом Толстым, который поддерживал его духовные искания. В тиши он пишет на евангельские темы — так называемый «Страстной цикл». А последние 10 лет жизни и вовсе отдает картине о распятии Христа. Для ее создания Ге заставляет натурщиков позировать, прикованными к кресту. Даже сам он, уже пожилой человек, решается испытать это состояние.

Современники не понимали его поздние работы. Например, Александр III, который очень любил и ценил раннего Ге, глядя на «Распятие», сказал: «…мы ещё кое-как это поймём, но народ… он никогда этого не оценит, это никогда не будет ему понятно».

«Распятие». (wikipedia.org)

Сразу после смерти художника в 1894 году его дети, опасаясь за судьбу художественного наследия, переправили все в Ясную Поляну. Толстой обещал им убедить Третьякова купить все и поместить в галерее. Коллекционер обязался подготовить отдельное помещение и выставить работы Ге, однако этого так и не произошло.

«Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» (1871).
Холст, масло. 135,7 х 173 см.
Государственная Третьяковская галерея
Москва

На картине изображена историческая и семейная драма царя-реформатора Петра I. Царевич Алексей, первенец Петра I, был человеком сложной судьбы. Во многом это объяснялось обстоятельствами его жизни, не зависевшими от воли молодого наследника. Он воспитывался в боярской среде, ненавидевшей Петра за его преобразования и за суровую борьбу с этими самыми боярами, а точнее – с их отсталыми и замшелыми взглядами. Мать царевича, Евдокия Лопухина – также из боярского рода.

Характер царевича Алексея был прямой противоположностью отцовскому. К тому же он чувствовал сильную обиду за свою мать, которую Петр насильно сослал в Суздальский монастырь. Так наследник стал не продолжателем отцовских дел, а их врагом, к тому же и заговорщиком. Он бежал из России, но был возвращён и объявлен преступником.

И вот в таком звании он предстаёт перед грозным отцом.

Кто может сейчас сказать, что чувствовали оба в момент, изображённый на картине? Об этом можно только догадываться. Одно ясно: изображена трагедия. Трагедия историческая, которая была характерна для всей России: тяжело было Петру I ломать старину и буквально на крови строить новое государство. И нужен был ему помощник, самый близкий человек – сын. Но, к сожалению, наследника-реформатора в лице сына он потерял. И здесь уже начинается личная трагедия: в таком случае он потерял сына навсегда, потому что сохранять только семейные отношения с идеологическим врагом для энергичного, с железной волей и ненасытной жаждой деятельности отца было невозможно.

На картине Н. Ге всё исторически достоверно, вплоть до композиции. Хотя можно только представить себе сомнения художника в том, как правильно изобразить сцену, на чём сделать акцент. Ведь многие тогда были уверены в вине «царя-сыноубийцы», и сам царевич объявлялся жертвой вероломного отца. Но в этом вопросе художнику помог историк Н.И. Костомаров, который считал, что царевич Алексей поступил по отношению к отцу неприглядно и что его казнь была закономерной расплатой. Но сам художник сомневался в том, что общественные интересы могут быть выше отцовских чувств.

И вот появилась картина. Могучая фигура сидящего царя изображена с обращённым на сына пристальным взглядом. Рядом стоит сын – усталый, с безнадёжно опущенной головой. Бурное объяснение уже произошло, и Пётр как будто ждет от сына ответа. Он уже уверен в его вине, но кажется, что всё ещё не оставляет надежды на его раскаяние. Но царевич стоит словно скованный, в замешательстве потупив взор. Историк М.П. Погодин утверждает, что «в искренних, задушевных письмах к друзьям он является таким, каким в самом деле был, без прикрас и натяжек, – и должно сознаться, что все эти документы говорят больше в его пользу, чем в ущерб. Это был человек благочестивый, разумеется, по-своему любознательный, рассудительный, расчетливый и добрый, веселый, охотник покутить». Николай Ге, по его словам, сочувствовал несчастной судьбе царевича, когда писал свою картину.

Однако царевич Алексей не был бессильной жертвой: он был упрям и не желал подчиниться воле отца – в этом есть своё мужество, он равноправный противник Петра.

Эта картина будет актуальной всегда. Да, спор между героями полотна окончен, страсти улеглись, все слова сказаны, продолжение и исход дела также известны всем. Но эхо этого спора продолжает звучать и в наши дни – это спор об исторических путях страны и о цене, которую приходится платить правителю за свои действия.

К числу картин, известных широкому зрителю с детства и живущих в исторической и культурной памяти народа, относится и знаменитое полотно Николая Николаевича Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Чаще эту картину называют просто «Царь Петр и царевич Алексей». Семейная драма царя-преобразователя Петра I - одна из самых приметных страниц русской истории. Почти 150 лет назад написал Н. Ге эту картину, репродукции которой воспроизведены в многочисленных художественных изданиях и открытках.

В 1872 году в Москве должна была состояться выставка, посвященная 200-летию со дня рождения Петра I. Это и натолкнуло Н. Ге на мысль написать картину из жизни великого царя-реформатора: «Я чувствовал везде и во всем влияние и след петровской реформы. Чувство это было так сильно, что я невольно увлекся Петром и, под влиянием этого увлечения, задумал свою картину «Петр I и царевич Алексей».

Из бурной истории царя Петра художник на своей картине изображает тот момент, когда Петру I пришлось переживать тяжелую драму между сознанием государственного долга и отцовскими чувствами. Трагически сложилась судьба первенца царя Петра, многие обстоятельства сыграли в ней свою роковую роль. Прежде всего среда, в которой воспитывался молодой царевич Алексей, - окружение его матери, боярской дочери Евдокии Лопухиной. Это были отпрыски старинных боярских родов, ненавидевшие Петра I за преобразования и за суровую борьбу с «большими бородами».

Характер самого царевича Алексея тоже был прямой противоположностью отцовскому - с его неиссякаемой энергией, предприимчивостью, железной волей и ненасытной жаждой деятельности. И обида на отца, насильно сославшего молодую царицу Евдокию в Суздальский монастырь. Наследник Петра I становился не продолжателем отцовских дел, а их врагом, хулителем и заговорщиком. Впоследствии ему пришлось бежать из родной страны, но возвращенный в Россию, он был объявлен преступником и вот предстает пред грозными очами отца. Но здесь была не только великая личная трагедия Петра-отца, потерявшего в лице сына наследника-реформатора. Конфликт, положенный Н. Ге в основу сюжета картины, перерастает из чисто семейного и отражает уже историческую трагедию. Эта трагедия была характерна для всей России, когда Петр I, ломая старину, на крови строил новое государство.

События трактованы Н. Ге предельно просто, романтическая взволнованность его прежних евангельских полотен уступила место строгой исторической объективности, поэтому на его картине все жизненно достоверно - и выбранная ситуация, и обстановка, и художественная характеристика, и композиция всего произведения. Однако, приступая к работе над картиной, Н. Ге оказался перед выбором. Многие тогда были уверены в вине «царя-сыноубийцы», а сам царевич объявлялся жертвой вероломного отца. Однако, с таким освещением событий не согласился историк Н. И. Костомаров, которого Н. Ге хорошо знал и считал его выдающимся талантом, историком с ясным умом. Происки царевича Алексея для Н. Костомарова были делом доказанным, а казнь закономерной. Правда, и он оговаривается, что Петр I сам сделал из сына врага.

Вот в такой ситуации оказался Н. Ге, когда нужно было встать на какую-то определенную точку зрения или самому искать историческую путеводную нить. Если решительно осудить царевича, то в таком случае надо сопоставить его с «добродетельным» отцом, а на это художник не мог решиться. Да и оснований для этого у него не было, ибо он сам признавался: «Я питал симпатии к Петру, но, изучив многие документы, увидел, что симпатий быть не может. Я взвинчивал в себе симпатии к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость, но убивало идеал». И тогда Н. Ге решил соединить в себе усилия историка и художника. Без устали он работает в Эрмитаже, изучая все живописные и графические изображения Петра I и царевича Алексея. В петергофском Монплезире он побывал в комнате Петра, рассматривал его одежду, личные вещи, потом возвращался в свою мастерскую и начинал делать эскизы и зарисовки.

Сначала в карандашных набросках Петр I был изображен один: сидя за столом и опустив голову, он мучительно размышляет. Перед ним лежат документы, неопровержимо доказывающие вину сына. Но пока семейной драмы, которую Н. Ге так хотел художественно материализовать, не чувствуется, и появляется новый эскиз. На нем могучая фигура сидящего царя дана силуэтом на фоне окна, в лучах яркого дневного света. Рядом стоит сын - усталый и безнадежно опустивший голову. Но художник отказался и от этого варианта, так как было слишком наглядно возвеличение одного героя за счет другого. В окончательном варианте картины Петр I сидит за столом и смотрит на сына пристальным взглядом. Только что произошло бурное объяснение, и царь Петр как будто ждет от сына ответа. Царевич, как человек-призрак, стоит словно скованный, в замешательстве потупив взор.

Рассеянный свет пасмурного дня, сдержанный колорит придают картине реальную интонацию, все внимание художника сосредоточено на психологической выразительности лиц и фигур - их мимике, жестах, позах. После бурного спора порыв гнева у Петра сменяется мучительной уверенностью в виновности сына. Все слова сказаны, все обвинения предъявлены, в комнате царит напряженная, нервная тишина. Пытливо и пристально всматривается Петр І в царевича Алексея, стараясь разглядеть, разгадать его, все еще не оставляя надежды на раскаяние сына. Под взглядом отца тот опустил глаза, но диалог между ними продолжается внутренне, в полном безмолвии.

В картине Н. Ге удивительно точно выбран момент действия, который позволяет понять происшедшее и догадаться о будущем. А о том, что оно будет страшное, говорит многое. И прежде всего ниспадающая на пол красная скатерть, непреодолимым барьером разделяющая фигуры отца и сына. Этим Н. Ге добивался главного: смертный приговор готов был подписать не венценосный палач, а раненный в самое сердце отец - все взвесивший государственный политик, но все еще колеблющийся человек. Трагическая коллизия картины спрятана как бы внутрь, художник обходится здесь без поражающих цветовых ударов, холст освещен мягко, почти незаметно. Краски на его картине не пылают, не светятся, подобно раскаленным углям, а нейтрально живут в затемненном пространстве.

На полотне тщательно выписаны все детали, они не только конкретизируют место и время действия, но и участвуют в характеристике действующих лиц картины. Простая мебель, висящие на стенах «голландские» картины говорят о простых вкусах Петра, и в этой европейского вида комнате Алексей, воспитанный в теремах, чувствует себя чужим. Боязнь отца, непонимание его дел, страх наказания сделали Алексея настороженным и скрытным. Но у него были и другие черты характера, о которых писал еще историк М.П. Погодин: «В искренних, задушевных письмах к друзьям является он таким, каким в самом деле был, без прикрас и натяжек, - и должно сознаться, что все эти документы говорят больше в его пользу, чем в ущерб. Это был человек благочестивый, разумеется, по-своему любознательный, рассудительный, расчетливый и добрый, веселый, охотник покутить». Николай Ге, по его словам, сочувствовал несчастной судьбе царевича, когда писал свою картину.

Ни в одном из исторических документов не упоминается, что Петр I когда-нибудь допрашивал сына один на один в Петергофе. Допросы царевича велись в официальной обстановке, и, конечно, Н. Ге знал об этом. Но он сознательно переносит действие в Петергоф и ограничивает круг действующих лиц, чтобы более усилить глубокое проникновение в быт и психологию эпохи. В центр своей картины художник выдвинул именно эту встречу, так как она позволяла ему сосредоточить все внимание на главном - на трагедии, в которой действующими лицами были два близких человека. В это решающее мгновение жизни царевич Алексей еще был способен на пассивное сопротивление, он еще не потерял веры в то, что царь Петр не осмелится переступить через свой долг отца, не посмеет поднять против себя общественное мнение, осудив законного наследника престола, каким Алексей продолжал себя считать. Эта несбывшаяся, иллюзорная надежда и продолжает питать его внутреннее сопротивление. Он не был бессильной жертвой, в его упрямстве, твердом нежелании подчиниться воле отца есть своя линия поведения, свое мужество, потому он не жалкий трус (хотя иногда его видели именно таким), а противник Петра.

Это потребовало от Н. Ге совершенно иных форм и средств художественной выразительности, обобщения - без мелочного, тщательного копирования натуры. В Монплезире художник был всего один раз и впоследствии говорил, что «умышленно один раз, чтобы не разбить того впечатления, которое я вынес оттуда».

Картина имела большой успех на Первой выставке передвижников, состоявшейся в ноябре 1871 года. Русский писатель М.Е. Салтыков-Щедрин о «Тайной вечери» Н. Ге говорил: «Внешняя обстановка драмы кончилась, но не закончился ее поучительный смысл для нас». По тому же принципу художник строил и свою картину о царе Петре и царевиче Алексее - спор окончен, голоса отгремели, взрывы страстей улеглись, ответы предрешены, и все - и зрители, и история - знают продолжение и исход дела. Но эхо этого спора продолжает звучать и в петергофской комнате, и в современной художнику России, и в наши дни. Это спор об исторических судьбах страны и о цене, которую приходится платить человеку и человечеству за поступательное движение истории.

Когда Н. Ге уже заканчивал работу над картиной, в его мастерскую пришел П. М. Третьяков и сказал, что покупает у автора его полотно. На выставке произведение Н. Ге понравилось императорской семье, и Александр II попросил оставить картину за собой. Никто из свиты императора не осмелился доложить, что картина уже продана. Тогда в поисках выхода из сложившейся ситуации обратились к Н. Ге и попросили его передать картину царю, а для П.М. Третьякова написать повторение. Художник ответил, что без согласия П.М. Третьякова делать этого не будет, а Павел Михайлович заявил, что пусть Н. Ге для царя напишет повторение. Так оно и произошло. Картина после выставки была передана П.М. Третьякову, а для Александра II Н. Ге написал повторение, которое теперь находится в Русском музее.